Разлюбовь, или Злое золото неба - Андрей Зотов

Но дальше разговор приобрел еще более удручающие очертания.

– Да ну ее, турбазу! – сказал я бодро. – Я тут тебя подожду. Если хочешь…

– А-а. – снова ответила ты. – Но мы еще дня три тут пробудем. Ребята сняли на неделю домик специально к моему выздоровлению…

– Здорово! – сказал я с преувеличенной бодростью, как никогда чувствуя всю нелепость своей поездки. – Как ты себя чувствуешь?

Слышимость была превосходной, и я услышал, как ты сказала кому-то там, у себя: «Не мешай, пожалуйста!» И мне:

– Хорошо. Ты надолго приехал?

Это был вопрос ниже пояса. Я бросил бычок в снег.

– Завтра домой.

– Жалко, – ответила ты. Но в голосе твоем не было и следа жалкости. В твоем голосе не было ровным счетом ничего, на что я рассчитывал, наивный человек, любимец иллюзий.

– Ну и ладно, – сказал я покладисто, наблюдая за грязным панелевозом, идущим по разделительной полосе. – Не болей больше. – И первый предложил: – Пока? – Я предложил это, надеясь, что ты вдруг спохватишься (ведь это же я!) и вспомнишь все то, что было меж нами (Анечка, неужели ты все забыла?).

Но ты легко согласилась:

– Пока.

Лучше бы ты не звонила.

Я стоял спиной к ветру, руки в карманах, шапка надвинута на глаза, шевелил в ботинках мокрыми пальцами ног, и если есть на свете счастье, то это наверняка та ночь в Подольске, горячая ванна и ты по шейку в воде, но для женщины прошлого нет – чьи же это слова?

Автобуса я так и не дождался, только промок. Ладно, пойду пешком. Один хрен, хуже уже не будет. Пока я шел по улице Лесной, снег лепил спереди слева, а когда свернул на Архитектурную, жить стало легче, только надо было поднять воротник «пилота» и застегнуть верхнюю пуговицу. Снег подгонял меня сзади до самого вокзала, а там, миновав забегаловку, где давеча познакомился с поэтом-импровизатором и его свитой, раскрутившими меня на четыре бутылки местного шмурдяка, я нырнул в пельменную. Тут квасили гибэдэдэшники, человек пять, и среди них выделялся толстый невысокий господин в дорогом ратиновом пальто и такой же кепке: седая эспаньолка, очки, шелковый шарф. Видимо, он что-то нарушил и теперь вот спонсировал мероприятие. В ногах у них стояли две пустые бутылки из-под «Немироффа», на столе я заметил третью, а четвертую только что начал разливать самый низенький и самый энергичный дорожный мент. Спонсор украдкой глядел на часы и вынужденно улыбался. Сейчас они раскрутят его по полной программе, слегка поглумятся и отдадут права.

– Один порезанный лимон и во-он из той бутылки. – Так выглядел мой заказ.

– Сколько? – мрачновато спросила официантка.

– Стакан.

Жевал лимон я за угловым столиком, предварительно замахнув сто пятьдесят коньяку, жевал, не чувствуя вкуса, и изо всех сил отгонял тебя от своего сердца. Все кончилось, все прошло, а твое письмо – это просто так. Да, хорошо бы купить собаку, она верная, она не разлюбит, она не предаст, она сдохнет на твоей могиле, но не предаст.

В ближайшей библиотеке я показал студенческий билет и сказал, что собираю материал для романа о Елисее Бурко. Меня несло как по нотам. Говорят, что в городе есть музей-квартира Бурко, это правда? Любезнейшая Елена Викторовна из читального зала битый час отвечала на мои вопросы, и чем дальше, тем больше я склонялся к тому, что Елисей Павлович был действительно «одним из самых незаурядных людей своего времени» (цитата из Елены Викторовны). Один только его уход в монастырь чего стоит, Андрей. Судите сами. Будучи одним из самых известных и богатых людей своего времени, в зените своего финансового и творческого гения, он вдруг сворачивает все дела и уезжает в Зосимову пустынь, под Александров, где подвизается сперва послушником, а потом и монахом. За полгода до смерти принимает схиму, а за неделю до смерти ему в тонком сне являются Великая княгиня Елисавета Феодоровна и инокиня Варвара. Такого мало кто сподобился, Андрей, поверьте мне на слово… Что касается музея, то в его экспозиции достаточно полно представлена жизнь и творчество Елисея Павловича, а что касается книги о нем, то она уже есть: Александр Косичкин «Не поле перейти», Издательство «Зодчие», 2004 год.

Я вернулся к отелю «Лукоморье» достаточно подкованным в краеведческо-историческом плане, но в отель по вполне понятным причинам не пошел, а направил свои промокшие стопы на музейную половину.

Музей был гостеприимно открыт для всех желающих ежедневно, кроме среды, с 10.00 до 18.30. Часы показывали 10.44, когда музейный работник Зоя Архиповна (что за дивное отчество!) велела надеть бахилы и повела за собой по двум этажам этого деревянного, слегка реконструированного здания. Здесь жил и работал Бурко со товарищи. Здесь Елисея посещала его муза. Я ходил за Зоей Архиповной из комнаты в комнату, слушая ее, стараясь запомнить главное и все больше проникаясь гением Елисея Павловича, оторвавшимся от своего времени куда как далеко. Елисею, явно не жилось как всем. Он напридумывал и, главное, создал много всякой изумительной всячины, начиная с тросточки-лоцмана и кончая заводным мостом, действующая модель которого была представлена в экспозиции под номером 27. Видел я пружинные ботинки-скороходы, принимающие форму ноги, и безигольную швейную машинку, летающий винт переменного шага «бур-бур» и трехзарядный пистолет с телепатическим наведением, слушал «Елисеевский вальс», записанный на огромную пластинку, которую можно было поставить на странную радиолу, формой и размерами напоминающую письменный стол. Головкой этой странной вертушке служил узкий луч голубоватого света. Я листал написанные Бурко книги «Аэродинамические проблемы крыла», «Инфракрасная радуга», «Сто утопических идей, связанных с космосом». А во всю длину самой большой комнаты стояла на невысокой эстакаде маленькая подводная лодка, но не простая, совсем не простая, а мини-субмарина, предназначенная для скрытного движения под землей. Ее пористый нос, снабженный четырьмя жерновами, напоминал рабочую часть гигантского фена, и остается только диву даваться, что ее еще не сперли. Если субмарина действительно в рабочем состоянии, как написано в краткой аннотации, то она могла бы изрядно облегчить прохождение подземного маршрута «пустырь – сбербанк» или «овраг – магазин ювелирных изделий». Да мало ли.

Но больше всего меня поразила самая, пожалуй, элементарная вещь в экспозиции: колесо. Колесо как колесо: кованый железный обод со спицами, закрепленный на коротком валу. Весь цимис заключался в том, что колесо крутилось, причем без всякого внешнего воздействия. Чуть поскрипывая, оно крутилось неспешно и завораживающе, слегка восьмеря. Под ним была табличка с информацией о том, что колесо Бурко было запущено 12 августа 1901 года и с того дня не останавливалось. Вечный двигатель собственной персоной во всей своей железной, неказистой красе. Я простоял возле него минут двадцать, и было совершенно непонятно, почему крутится больше ста лет сама по себе эта кованая железная лента, собранная в кольцо. Колесо крепилось на прозрачной консоли, в которой невозможно было скрыть источник энергии, и хочешь не хочешь, а налицо было самое настоящее чудо.

Да, в натуре, лучше один раз увидеть. Бурко гений – это же ясно. От него можно ждать чего угодно, поэтому существование «Валдая» молниеносно переместилось из жанра фантастики в область реала. Существование, а значит, и возвращение. Летающий клад. Вернее, сейф. Ну, дела! До полуночи оставалось еще много времени.

В книге отзывов я исписал полторы страницы своими впечатлениями от увиденного. Судя по записям, посетителей тут было совсем мало, и машинально читая чужие отзывы, отлистывая страницы назад, я вдруг наткнулся на знакомый почерк. Ты, Анечка, побывала здесь 12 августа прошлого года. «Больше всего, – писала ты своей характерной скорописью, – мне понравились мобильный видеофон и очки для быстрого чтения. Ужасно странно, что оба эти изобретения до сих пор не нашли своего применения. Нам их так не хватает в повседневной жизни. Спасибо работникам музея за то, что они смогли сохранить изобретения Е.П. Бурко и сам этот дом, где жил и работал великий сын русской земли, которая никогда не оскудеет на самородков. Хочется, чтобы власти города Лебяжьего уделяли как можно больше внимания дому-музею Е.П. Бурко. Почему ему до сих пор нет памятника в нашем городе? Почему нет улицы имени Бурко? Студентка Московского института геодезии и картографии А.Е. Теплова».

В общей сложности я пробыл в музее часа два. Погоду окончательно развезло: мокрый снег валил не переставая. Нужно было расстрелять оставшееся время под мало-мальской крышей. Я поехал на площадь им. Ленина в кинотеатр «Искра», где шел фильм про кругосветное путешествие искателей приключений, и отсидел три сеанса подряд. Картина оставляла желать много лучшего, зато можно было выспаться. В зале тайком курили, ну и я закурил, выпуская дым под ноги, а в перерыве набрал в буфете пива и бутербродов, так что два последних сеанса провел, можно сказать, со всеми удобствами.