Нравственный образ истории - Георгий Михайлов

Под Смоленском татары оказались не сразу. Разорив северо-восточную Русь, полчища Батыя взяли Тверь и Торжок, и уже направились было к Новгороду и Пскову; однако, из-за непроходимых лесов и болот, по весенней распутице повернули назад. На обратном пути варвары приступили к небольшому городку Козельску. Жители его, имея малолетнего князя Василия, не захотели сдаться на милость завоевателей. «Наш князь младенец, - говорили они, - но мы, как верные россияне, должны за него умереть, чтобы в мире оставить по себе добрую славу, а за гробом принять венец бессмертия».

«Сказали - сделали, - пишет Н.М.Карамзин. - Татары семь недель стояли под крепостью и не могли поколебать твердости жителей никакими угрозами; разбили стены и взошли на вал; горожане резались с ними ножами и в единодушном порыве устремились на всю рать Батыеву, изрубили многие стенобитные орудия и, положив 4000 неприятелей, сами легли на их трупах».

"Злым городом" назвал Батый приснопамятный нам Козельск, после чего, устрашённый мужеством Русских, он двинулся на юг, в половецкие степи, предоставив туменам (тьмам) своих нукеров развернуться вширь и грабить всё, что осталось ещё не разграбленным на их пути. И так они шли, пока правым крылом войска не "зацепились" за неприступный Смоленск.

Увидав его крепкие стены, басурманы вдруг поняли, что после Козельска у них недостает стенобитных машин. Осень была уже в разгаре. Наступление голодной зимы делало невозможным длительную осаду. Людей для штурма вполне хватало, но боевой дух монголов ещё не был восстановлен после недавних потерь. Призраки "злого города" всё еще ужасали суеверных степняков, а Смоленск был гораздо больше и лучше укреплен. Оставалось последнее - прежде чем штурмовать, попытаться вызвать защитников крепости на неравную битву в открытом поле. Для чего не самый большой из монгольских отрядов выдвинулся вперед и расположился лагерем в Долгомостье.

К стенам Смоленска стали подъезжать зачинщики поединков. Они начали дразнить и оскорблять русских ратников, рассчитывая на простодушие горячих голов. В конце концов, в виду крайних обстоятельств, насмешки басурманов можно было бы и потерпеть, проявить благоразумие. Но нет! Поганые непрестанно богохульствовали, глумились, как библейский Голиаф, над самым святым. Сердца православных воинов сжимались от боли. Храбрецы порывались сразиться с вражеской ратью или хотя бы выйти на поединок, но главный зачинщик татарский был столь велик ростом и звероподобен, что одолеть его своей силой никто из русских богатырей не решался. И никто не был уверен в своём достоинстве положиться на помощь Всевышнего. Враги же, меж тем, наглели день ото дня, и наглость зачинщиков передавалась простым нукерам. Уже забывались уроки Козельска; всё больше росла готовность ордынцев идти на приступ, облепить стены, подобно чёрной саранче, сломить упорство малочисленных урусов и насладиться кровавым пиром, достойным безжалостных диких хищников. Времени на раздумье не оставалось.

В тот год в дружине Смоленской служил один славный витязь Меркурий: рослый, могучий, искусный в ратном деле и ревностный подвижник Христианского благочестия. Родом он был славянин из Моравии, сын знатных родителей.

Почему его прозвали Римлянином? Может быть, от того, что на Русь он пришёл с Запада. Возможно, он учился или служил в Риме прежде. Точнее сказать трудно. Ведь именно для Моравии, по заказу князя Ростислава, Святые Кирилл и Мефодий создали славянскую азбуку и перевели на славянский язык Священное Писание. Благословил их, как мы помним, Византийский Святитель Патриарх Фотий, а за ним и римский папа Адриан.

Имя Меркурий - несомненно, римское. Но витязь носил его не в честь языческого идола, которому поклонялся Юлиан Отступник, а в честь Святого Великомученика Меркурия, воина, пострадавшего за исповедание Христовой веры во время гонений от нечестивых императоров Деция и Валериана в середине III-го века. И кстати, Юлиан Отступник, павший в 363 году от персидской стрелы, по преданию Церкви, был сражён невидимым копьем того самого Святого. Образ Великомученика Меркурия исчез с Богородичной иконы, перед которой пламенно молился Василий Великий. И когда, получив откровение Божией Матери, Святитель Василий вновь увидел изображение небесного воина на Её иконе, но уже с окровавленным копьем, он понял, что Юлиану - гонителю Христиан - пришёл конец.

Житие своего небесного покровителя витязь Меркурий Смоленский знал хорошо. Он помнил, как тому однажды перед битвой с варварами явился Ангел Господень и, укрепляя его, сказал: «Когда победишь их, не забудь Господа Бога твоего». Приняв меч из руки Ангела, Меркурий (будущий Великомученик) пробился сквозь строй врагов, поразил самого их царя и множество воинов вокруг, отчего те обратились в бегство.

Теперь же полчища иных варваров, более многочисленных и жестоких, топтали Русскую землю, вторую родину Меркурия Римлянина. В Успенском Соборе народ неустанно молился Богородице Одигитрии. Молился и витязь Меркурий, всё более проникаясь состраданием, всё более воспламеняясь верой и готовностью к жертвенному подвигу. Молился там и пономарь соборной церкви Георгий. Он денно и нощно со слезами просил Пречистую избавить от врагов Святое Отечество. И вот, в одну из ночей Георгий услышал дивный глас от чудотворной Смоленской иконы: «Иди к рабу Моему Меркурию на Подолье... ступай к нему на двор... и... скажи ему: Меркурий! тебя зовёт Владычица».

В блаженном исступлении пономарь покинул храм и побежал к дому, который указала ему Царица Небесная. Меркурия он застал в доспехах, молящегося среди двора, словно тот уже был предупреждён о его приходе.

Все свечи в соборе давно были погашены. Горела лишь лампада перед образом Одигитрии. Вошедшие вместе Георгий с Меркурием пали ниц, и тогда от святой иконы вновь раздался голос: «Раб Мой Меркурий, Я посылаю тебя отразить врагов от града сего и защитить храм сей. Для сего Я и призвала тебя сюда из страны Римской. Варвары уже поднялись. Они готовятся тайно напасть на город и разорить его. Немедленно ступай, раб Мой, им навстречу. Не бойся, ты победишь их и получишь от Господа венец вечной славы и блаженства. Я не оставлю тебя».

Во тьме ночи Меркурий на коне проехал мимо спящей смоленской стражи, добрался до стана врагов и, призвав на помощь Пресвятую Богородицу, как невидимый дух ворвался во вражеский лагерь. Разя басурманов направо и налево, он вскоре оказался перед шатром их предводителя - темника (начальника тьмы, то есть 10000 воинов). И тут дорогу ему преградил тот самый исполин-поединщик - татарский Голиаф. Вражеская рать в ужасе расступилась. Но схватка продолжалась не долго. Сила, которой великан-татарин так похвалялся у стен Смоленска, на сей раз не пригодилась ему. Подобно Давиду, Меркурий сразил богатура одним ударом. Затем, как лев на беззащитную жертву, он бросился на темника и убил его на глазах перепуганного войска. В то же время на небе басурманы увидели Лучезарную Жену и тысячи молниеносных воинов, поражавших их со всех сторон. В панике татары пробежали на Долгий мост, сгрудились там, мешая друг другу, но тут их настиг витязь Меркурий. Сражение на мосту превратилось в избиение бегущих.

О том, как закончился этот славный бой, у историков Церкви имеются две версии. По одной из них, в пылу битвы к Меркурию сумел подобраться сзади сын убитого им исполина-поединщика и нанести витязю смертельный удар. По другой - утомленный Меркурий Римлянин под утро уснул на мосту среди вражеских трупов и был кем-то коварно обезглавлен. Если сравнить и совместить обе картины, то можно предположить, что, скорее всего, новый Святой - мученик Меркурий Смоленский - бился с врагами до полного изнеможения. Когда силы его окончательно иссякли, он упал, и тогда только трепещущие враги смогли достать его своим оружием.

Так было, или иначе - только, когда рассвело, смоляне увидели с крепостных стен потрясающую картину: поле, усеянное вражескими трупами, и за Долгим мостом - отступающие остатки монгольского войска.

Тело героя-мученика было торжественно перенесено в Смоленск и погребено в Успенском Соборе у левого клироса. Вскоре сам Святой Меркурий явился во сне пономарю Георгию и сказал: «Поведай гражданам сего города: пусть они повесят мое оружие над гробом моим в воспоминание о славном заступничестве Пречистой Богородицы». При этом Святой обещал свою помощь всем призывающим имя его в трудную минуту.

Уподобление Меркурия Римлянина Царю Давиду выразилось ещё и в том, что его оружие смоляне поместили в соборном храме. Покров Богоматери, доныне простирающийся над Россией, Отцы Церкви в прошлом сравнивали со столпом Давида, воздвигнутым Святым Царем в Иерусалиме между двумя его главными высотами - Сионом и "Дщерью Сионовой" (второй по величине вершиной из четырех холмов, на которых расположен Иерусалим). На этом столпе - высочайшей башне - Царь Давид велел развесить щиты, луки, копья, мечи, то есть всё, что требовалось для вооружённой обороны города. Эта башня служила арсеналом и сторожевым наблюдательным пунктом. Но кроме того, она была ещё особым украшением города, знаком славы и мистическим символом Божия заступления, ограждением от вражеских поползновений. И таковым же стало оружие Святого мученика Меркурия, помещённое в Смоленском храме.