Под снегом. Том I (СИ) - Волков Олег Александрович "volkov-o-a"

– Как его зовут? Как выглядит?

– Не могу знать, как его зовут, а вот выглядел тот гость очень даже солидно. Если лето, то обязательно в сюртуке приходил, в дорогом, штучном. Если зима, то непременно в пальто тёплом таком, как у вас. Всегда бритый прилично, как офицер кавалерийский. На дворянина похож. Да только жмот тот гость преизрядный, – в эмоциональном фоне угоры Чининой ядовито-зелёной лужей разлилось презрение. – Чаевые мне ни разу не дал и сапоги никогда не снимал. Прямо так, в грязных, и пёрся в дом.

Туран распрямил спину. Где-то на задворках сознания закружилась мысль, очень-очень важная мысль. А что если…

– А как же ваш сторожевой пёс? – Туран покосился на собственные записи. – Тумань, который. Неужели он того гостя пускал?

– Оно, конечно, первое время Тумань лаял на гостя важного того, почему я его и приметила. Ну а потом привык, пропускать начал. Вы же знаете, с собаками всегда так: кого хозяева в дом проводят, того они со временем за своего принимают.

Вот оно как, карандаш со скоростью мысли пронёсся по раскрытому блокноту. Значит, как минимум один человек мог попасть в дом и при этом спокойно пройти мимо пса. Уж больно шмон в комнатах Варма Ксижена не похож на банальное ограбление.

Туран задал хозяйке дома ещё несколько уточняющих вопросов. Угора Чинина ответила честно. Ну вот и всё, с допросом можно завязывать. В этом озере вся рыба выловлена. Или ещё не вся?

– Может, уважаемая, у вас есть ещё что мне рассказать? – на всякий случай спросил Туран.

Бывает, и довольно часто, когда свидетели вполне честно и почти искренне отвечают на вопросы. Но! Стоит их попросить рассказать о чём-нибудь ещё, такое выдают! В душе угоры Чининой разгорелись сомнения, страх и острое желание сказать нечто такое эдакое.

– Смелее, уважаемая, – Туран лучезарно улыбнулся. – Мы с вами не на завалинке сплетничаем, а расследуем очень серьёзное уголовное преступление. Важна, я подчеркиваю, важна любая мелочь.

Последнюю фразу Туран произнёс с самым многозначительным видом.

– Есть одно очень важное обстоятельство, – едва ли не шёпотом произнесла угора Чинина. – Витус Ксижен как-то зашёл ко мне на…, – хозяйка дома на мгновенье замялась, – в общем, на чай зашёл. Ну и проболтался.

– И что же такого необычного он вам рассказал? – Туран вновь поднял карандаш на изготовку.

– О мечте своей поведал. Как огурчиком закусил, так и поведал, – угора Чинина стрельнула глазами по тёмным углам гостиной. – Витус в отставку мечтал уйти. Причём обязательно с очень хорошим выходным пособием, чтобы имение купить и жениться, наконец. Чтобы всё как у людей было. А то потрепала жизнь витуса Ксижена, ой как потрепала. Нигде он надолго не задерживался. Своего угла, почитай, у него никогда и не было. Всё сплошь квартиры съёмные, избы чужие, а то и комната в бараке человек на сто.

– Неужели витус Ксижен никогда не был женат? – на всякий случай уточнил Туран, хотя ещё в Управлении полиции ознакомился с личным делом главного инженера.

– Да нет, был, – угора Чинина махнула ладошкой, – только давно. Жена его ещё в молодости померла. Детишек завести они так и не успели. А витус больше и не женился никогда. Всю жизнь так и проходил по срамным девкам.

Уже кое-что, Туран слово в слово записал за хозяйкой дома. Может быть и сплетня, но за ней прорисовывается человек, живой человек. У Варма Ксижена была мечта, заветная мечта. А ради исполнения заветной мечты люди, бывает, идут на многое.

– Отлично, уважаемая, отлично, – Туран захлопнул блокнот, – вы очень здорово помогли следствию.

– А что мне с комнатами делать? – угора Чинина всплеснула руками.

– К сожалению, уважаемая, – Туран виновато развёл руками, – ваши комнаты являются местом преступления. Вполне возможно, что нам ещё придётся проводить здесь следственные действия. Так что ничего не трогайте и порядок ни в коем случае не наводите.

От такой печальной новости угора Чинина едва не заплакала. Не иначе хозяйка дома получает с этих комнат хороший доход, по меркам Ничеево, разумеется.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Всё не так плохо, уважаемая, – Туран заговорил вновь. – Думаю, не позже чем через неделю следственные действия будут закончены.

– Мастер Атиноу, человек вы у нас новый, – в глазах угоры Чининой сверкнула надежда, – может быть тогда вы…

– Нет, нет, уважаемая, – Туран поднялся из-за стола, – номер в гостинице меня вполне устраивает. К тому же, я не собираюсь задерживаться в Ничеево надолго.

– Очень жаль.

Душа угоры Чининой покрылась серым пеплом. Как домовладелец со стажем, она прекрасно знает, насколько трудно найти хорошего постояльца и чтобы вел себя прилично, и чтобы плату не задерживал.

Саквояж криминалиста собран, блокнот убран во внутренний карман сюртука, молодой помощник в нетерпении переминается с ноги на ногу. Можно идти, только, Туран развернулся на месте, не помешает проверить ещё кое-что.

– Уважаемая, – Туран подхватил со стола керосиновую лампу, – мне нужно осмотреть дверь снаружи и двор. Если я правильно вас понял, то витус Ксижен пользовался отдельной калиткой.

– Да, мастер, – угора Чинина накинула на голову серый тёплый платок.

Зимний день короток. На дворе возле второго крыльца, которым пользовался покойный Варм Ксижен, уже опустились сумерки. Окрестные дома превратились в тёмные силуэты. Это на Вольной улице расторопные дворники точно по расписанию зажигают фонари. А на окраинах Ничеево уличного освещения отродясь не было.

Маленькая керосиновая лампа в левой руке едва тлеет, Туран подкрутил язычок фитилька. Более бойкий огонёк тут же высветил небольшое крылечко с тонкими и косыми перилами. Узкая тропинка от последней ступеньки до калитки присыпана свежим снегом. Лишь в некоторых местах её пересекают собачьи следы. Значит, Тумань, сторожевой пёс, контролирует обе калитки. Это хорошо.

Снег врать не умеет. Второй дверью, тропинкой и калиткой для жильцов не пользовались с момента последнего снегопада. Этот самый снегопад был то ли прошлой ночью, то ли позапрошлой. Хотя, с другой стороны, в Ничеево который месяц стоят морозы, зима, всё таки. Лёгкий снег не только укрыл следы, но и защитил возможные улики. Нужно поискать, шанс есть.

За спиной тихо скрипнула дверь, Туран обернулся. Угора Чинина вышла следом. Эмоциональный фон хозяйки дома сверкает любопытством. У неё уже была возможность убедиться, что большой начальник из самой губернии не кусается и вполне вежливо разговаривает.

Лёгкий, словно пух, снежок заскрипел под валенками. Туран остановился возле калитки. И по ту сторону деревянной дверцы всё та же белоснежная пелена. Похоже, этим выходом на улицу давно не пользовались. Может, грабитель проник в дом через хозяйскую калитку? Туран повернул вертушок, деревянная дверца сама распахнулась. Может и через хозяйскую. Да какая теперь разница?

Хорошо утоптанная тропка вливается в общий проезд на улице. Туран развернулся на месте:

– Скажите, уважаемая, вы сами снег убираете?

– Что вы, мастер, – угора Чинина осталась во дворе. – Мне уже семь десятков годков скоро. Это Ядаш, сын Фессы Шенотич, соседки моей, дворником у меня подрабатывает. Он и снег убирает, и дрова, если нужно, колет.

– А почему сейчас снег не убран?

– Так ведь, мастер, витус городовой, который у двери полиции сидел, велел мне не трогать ничего. Вот я и велела Ядашу пока снег не трогать. Мало ли чего.

– Всё правильно, уважаемая, – Туран усмехнулся.

Вряд ли дежурный городовой у двери Управления полиции имел ввиду не трогать снег во дворе. Однако старание и страх угоры Чининой можно только приветствовать. Пусть с момента убийства Варма Ксижена прошло больше восьми дней, однако сугробы возле калитки, которой он пользовался, всё ещё такие, какими были при его жизни. Ну, почти такие же.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Неужели повезло? Туран опустился на корточки, керосиновая лампа качнулась в правой руке. Обильные снегопады в Ничеево не редкость, скорее, правило. Однако, за восемь дней снег если и падал, то лёгкий совсем. В неровном свете керосинки отлично видно, как сугроб с левой стороны тропинки изрядно примят. Как будто в это самое место что-то уронили, или кто-то упал.