Телефонный звонок с небес - Митч Элбом

– Откуда ты узнала, что я…

– Салли…

Этого оказалось достаточно.

– Ну хорошо. – Салли понизил голос. – Да, я хочу докопаться. Мне это не нравится. Джулз повсюду таскает игрушечный мобильник и верит, что мама позвонит ему. Мальчишка живет в мире фантазий. А потом, если у него поедет крыша, кто будет виноват? Кому-то надо разоблачить этот балаган.

– Ты решил стать детективом?

– Нет.

– Но ведь ты собираешь сведения.

– Ничего я не собираю.

Все в том же ключе: выводы матери, отрицание со стороны сына.

– Думаешь, эти люди намеренно лгут?

– Не знаю.

– А ты не допускаешь, что Бог действительно творит чудеса?

– Допускаю. Но только не такие. Еще вопросы есть?

– Последний.

– Хорошо, ма. Но только последний.

Джулз, забыв о еде, смотрел телевизор.

– Ты это делаешь для Него или для себя? – шепотом спросила мать.

Сейчас Салли вспоминал их разговор. Он не ответил матери, поскольку сам не знал правды. Он сидел в отцовском «бьюике» и потягивал кофе. Приходилось съеживаться, чтобы его не заметили. Машина стояла напротив похоронного бюро «Дэвидсон и сыновья». Салли уже почти час вел наблюдение за входной дверью. И ждал. Где-то после полудня дверь открылась, вышел Хорас в длиннополом пальто, сел в свою машину и уехал. Салли надеялся, что Хорас отправился на ланч. Теперь пора действовать. Нужно было кое-что проверить.

Он торопливо вылез из машины, взбежал на крыльцо и толкнул дверь. Внутри, как и тогда, было тепло и тихо. Салли прошел в приемную. Пусто. Он двинулся по коридору, заглядывая в разные помещения. Откуда-то доносилась негромкая приятная музыка. И по-прежнему – никого.

Коридор делал поворот. Пройдя еще несколько шагов, Салли услышал стук компьютерных клавиш. Коридор окончился дверью. Открыв ее, Салли попал в узкую комнату с ковром на полу. За письменным столом сидела невысокая женщина с розовыми, как у ангелочка, щечками, стриженная под мальчишку. Ее пухлые ручки летали над клавиатурой, на шее висел серебряный крест.

– Простите, я ищу Хораса, – сказал Салли.

– А его сейчас нет. Только что поехал на ланч.

– Ну что ж, я его подожду.

– Вы не спешите? Хорас может вернуться через час, а то и позже.

– Я обожду в коридоре. Не хочу вам мешать.

– Угостить вас кофе?

– Кофе мне бы не помешал. Спасибо. Салли. – Он протянул руку.

– Мария.

«Знаю», – подумал он.

* * *

Хорас не преувеличивал: Мария Николини и впрямь была своим человеком. Ее общительности и умению говорить с людьми можно было позавидовать. Говорила Мария без умолку. За то время, что ее собеседник произносил одну фразу, Мария успевала выдать три. Вторым ценным качеством, удачно дополнявшим первое, был ее искренний, неподдельный интерес ко всему вокруг. Стоило о чем-то упомянуть, как Мария тут же закатывала глаза и просила: «Расскажите об этом».

Похоронное бюро было не единственным ее местом работы. Мария успевала везде: состояла членом местного отделения «Ротари-клуба» и Колдуотерской исторической комиссии, а по выходным подрабатывала в пекарне Зеды, где половина города покупала хлеб. Мария знала едва ли не все население города. Если она не была знакома лично с вами, то у вас обязательно нашлись бы общие знакомые.

Поэтому те, кого скорбная необходимость приводила в похоронное бюро, не сторонились Марии. Наоборот, они были рады поделиться с ней воспоминаниями об умершем родственнике или друге. Им это приносило облегчение, а Марии – сведения: нехитрые истории, забавные подробности. Марии охотно поручали составление некрологов. Ее некрологи в «Газетт» всегда были длинными и хвалебными.

– Рекламный агент! – с восторгом повторила она, когда Салли назвал ей род своих занятий. – Наверное, это очень интересно. Расскажи поподробнее.

– В общем-то, моя работа проста и довольно однообразна. Приезжаю к разным людям, которые занимаются разным бизнесом, спрашиваю, не хотят ли они разместить у нас рекламу. Обычно все соглашаются. Тогда я продаю им рекламные площади. Они выписывают чеки, я привожу чеки Рону.

– Рон Дженнингс – хороший босс?

– Да. Отличный человек. Кстати, у вас замечательные некрологи. Я читал некоторые. Мне понравилось.

– Вы очень добры. – Чувствовалось, комплимент Салли ее растрогал. – В юности я мечтала стать писательницей. Не получилось. Но я рада, что мои скромные способности помогают людям. Некролог тоже память об умершем. Семьи бережно их сохраняют, поэтому важно, чтобы некрологи были точными и обстоятельными. Знаете, сколько некрологов я уже составила? Сто сорок девять.

– Сто сорок девять некрологов?

– Да. И у меня собраны все их копии.

Мария открыла шкаф, в котором царил впечатляющий порядок. Некрологи были рассортированы по годам и по именам. Помимо печатных некрологов, в шкафу лежали дополнительные папки с наклеенными разноцветными этикетками.

– А тут у вас что, если не секрет? – спросил Салли.

– Мои рабочие записки. Точнее, расшифровки моих бесед. Я их делаю, чтобы ничего не упустить. – Она понизила голос. – Знаете, иногда люди не столько говорят, сколько плачут. Мне их трудно понимать, а переспрашивать неловко. И потому я записываю наши разговоры на диктофон.

– Мария, да вашей дотошности может позавидовать любой журналист из крупной газеты! – с восхищением воскликнул Салли.

– А вы знакомы с настоящими журналистами? – оживилась Мария. – Ой, как интересно! Расскажите.

Салли всегда был довольно равнодушен к газетам. Да и газетчики не подозревали о его существовании вплоть до того страшного дня. А потом повели себя так, как свойственно людям этой профессии, – набросились на сенсацию.

«СТОЛКНОВЕНИЕ В ВОЗДУХЕ! ПИЛОТ НЕ УБЕРЕГ САМОЛЕТ!» – гласил крупный заголовок в верхней части первой страницы.

А внизу, уже помельче, – другой: «ЗЛОВЕЩИЙ ОТЗВУК НА ЗЕМЛЕ: ЖЕНА И ДИСПЕТЧЕР – ЖЕРТВЫ ЧУДОВИЩНОГО ДТП».

Эта газета попалась Салли в кафетерии той самой больницы, где находилась Жизель. Ее тело, почти сплошь покрытое синяками, опутанное проводами датчиков, с воткнутыми иглами капельниц, казалось телом инопланетного существа. Салли уже двое суток находился возле ее постели. Он провел две бессонные ночи, и потому окружающий мир воспринимал сквозь дымку.

В больнице Линтона, куда его привезли после катапультирования, медсестра, запинаясь на каждом слове, сообщила ему страшную новость. Из всего, что она говорила, он расслышал три слова: «авария», «жена» и «Коламбус». Свои дальнейшие действия он помнил плохо. Врачи говорили, что ему нужно лежать, но он вскочил, выбежал из больницы, поймал такси и велел водителю на всей скорости гнать в Коламбус. Пока ехали, Салли постоянно куда-то нырял, а когда выныривал, подгонял таксиста.

Потом, скрючившись от боли, он бежал по больничным коридорам, разыскивая палату интенсивной терапии и спрашивая у каждого попадавшегося навстречу врача: «Где она? Где она?..» Увидев Жизель, он упал на пол и забился в конвульсиях, бормоча: «Боже мой, боже мой, боже мой». Потом почувствовал на себе чьи-то руки: медсестер, охранников, родственников жены. Все держали его, потому что он не стоял на ногах.

Два дня. Две ночи. Боли в пояснице не утихали. Он не мог спать. Голова кружилась. Ему было плевать на то, что он давно не мылся и не брился. Он понимал: так нельзя. Нужно хоть на полчаса сменить обстановку, размяться. И тогда он спустился на первый этаж, где был кафетерий. На столике валялась оставленная кем-то газета. Салли схватил ее, вгляделся. Они поместили его снимок – старый, почти десятилетней давности. Рядом были фотографии покореженной, но благополучно севшей «Сессны» и останков его F-18. Сплющенные куски фюзеляжа, раскиданные по полю, обломок крыла, сгоревший двигатель.

Несколько минут Салли сидел неподвижно, вглядываясь в газетную страницу. Он пытался понять, какая логика двигала теми, кто составлял заголовки и размещал их. Почему то, что пилот не уберег самолет, для этих чертовых газетчиков было важнее, чем последствия столкновения автомобилей? Для него жена была дороже всех самолетов мира. Его Жизель – красивая, умная, ни в чем не повинная женщина. Она не сделала ничего плохого, лишь тревожилась за своего мужа и рвалась узнать, что с ним. И ее муж – он тоже не сделал ничего плохого. Он летел по всем правилам, он подчинялся указаниям авиадиспетчера. А вот диспетчер… Допустив непоправимую ошибку, он трусливо сбежал с дежурства. Судьба наказала этого мерзавца. Но при чем тут Жизель? Чем провинилась она, лучшая из женщин?

Эти заголовки словно предопределили все дальнейшие события. Они задали направление общественному мнению, которое Салли был бессилен переломить.

Он скомкал газету и швырнул в мусорную корзину. У каждой жизни есть две версии. Первую знаете вы сами, вторую вам рассказывают другие.

* * *

За неделю до Дня благодарения все гостиницы в Колдуотере и в радиусе двадцати миль от него были переполнены. Число паломников, обосновавшихся на Ланкерс-Филд, достигло пяти тысяч. Возле дома Кэтрин Йеллин собиралось не менее трех сотен сторонников и противников – их было примерно поровну. На подмогу Джеку прибыли полицейские из Мосс-Хилла и других соседних городов, однако полиции явно не хватало. Между тем никаких серьезных правонарушений зафиксировано не было, и бóльшую часть времени стражи порядка занимались тем, что выписывали штрафы за парковку в неположенном месте.