Конфликты в условиях трансформации современного российского общества. Курс лекций - Коллектив авторов

В «структурном» подходе в литературе выделяют следующие основные модели аргументации:

• главным условием демократии является формирование эффективной государственности, государственного единства и национальной идентичности;

• возможно внешнее навязывание («содействие развитию») демократических институтов при отсутствии состоятельного государства;

• условием демократии являются относительно высокий уровень экономического развития и политическая культура «гражданского» типа межличностное доверие, поддержка демократических институтов, признание индивидуальных прав и свобод, политическая терпимость, чувство индивидуальной политической «эффективности», отсутствие в обществе непримиримых или острых расколов – социальных, этнических, религиозных, территориальных и др., а также чрезмерной фрагментации и сегментации общества;

• экономическое развитие не должно основываться на ресурсной модели государства-рантье;

• благоприятными условиями для демократии являются религиозные традиции протестантизма и католицизма, религиозная культура ислама препятствует демократизации, а православие, буддизм и конфуцианство обладают «двойственными эффектами»;

• характеристиками стабильной и эффективной демократии являются качество институтов и отсутствие в обществе чрезмерного имущественного неравенства.

Слабость структурного подхода состоит в том, что в нем раскрываются не обязательные предпосылки, а лишь факторы, благоприятствующие либо затрудняющие процесс посткоммунистической трансформации. В частности, практика их осуществления демонстрирует, что отсутствует прямая корреляция с наличием и массовым распространением в обществе каких-либо специфически демократических ценностей и ориентаций. Напротив, посткоммунистические переходы носят по преимуществу эндогенный характер и являются скорее результатом определенных решений и выбора политической тактики и стратегии ключевыми политическими акторами. «Объективные» факторы и предпосылки складываются десятилетиями и проявляются на достаточно большом временном интервале, в то время как процесс перехода протекает значительно быстрее.

Поэтому «процедурный» подход, ориентированный на анализ действий акторов в ходе трансформации, призван исправить недостатки «структурного» детерминизма.

Данный актор-ориентированный подход делает упор на субъективные факторы, влияющие на характер и направленность трансформаций, исходит не из «органистического» представления, а из конструктивистской установки – процессы трансформаций можно «сконструировать» по определенным «лекалам».

Основные факторы, которыми сторонники представленного подхода объясняют траектории посткоммунистических трансформаций следующие:

• характер и особенности «выхода» из авторитаризма;

• роль и влияние институционального дизайна, избираемого для новой политической реальности, форма правления, характер партийной и избирательной систем;

• система взаимодействий между ключевыми политическими акторами;

• особенности конфликта элит – смена или сохранение старых элит в каких-либо «превращенных формах»;

• уровни реальной и неформальной политической конкуренции, прежде всего на выборах главы государства и легислатуры;

• отношение власти к политическому плюрализму;

• использование властью или оппозицией насилия для достижения политических целей и результатов;

• наличие эффективных институциональных ограничителей социальных и политических конфликтов.

Описанные выше два теоретико-методологических подхода представляют собой альтернативные объяснения посткоммунистических трансформаций. Однако в современной литературе все чаще анализируются такие явления, как «демократический откат», «диффузия авторитаризма», «демократическая стагнация», «постдемократия», «аудиторная демократия».

Одни страны в процессе посткоммунистических трансформаций вполне преуспели в демократическом строительстве. Другие – с помощью «демократических» реформ лишь пытались добиться инвестиционных и политических преференций у западных партнеров. Между этими двумя крайностями – самые разные модели политических трансформаций с противоречивыми и «гибридными» результатами.

Концептуализация посткоммунизма осуществлялась не только в русле «транзитологических теорий», выявляющих общую логику переходов от авторитаризма к демократии, но и в русле его многомерного описания в рамках разных теоретических моделей. Ярким представителем этой точки зрения является бывший посол США в России Майкл Макфол, полагающий, что в случае посткоммунистических трансформаций базовые посылки транзитологической модели не работают.

Сравнительный анализ трансформационных процессов и траекторий изменений позволил ряду исследователей дифференцировать их на три группы (табл. 5.1).

Таблица 5.1. Различия общесистемных трансформаций по группам стран [41]

В работах В. М. Сергеева предлагаются два различных идеальных типа, которым соответствуют процессы становления институтов демократии – «органический» (североевропейский) и «конфликтный» (т. е. через столкновение власти с обществом).

«Конфликтный» путь, являясь путем проб и ошибок, характеризуется попытками обретения властью легитимности через заключение случайных рамочных моделей соглашений с обществом. Каждый раз очередные рамочные соглашения устанавливаются «сверху», вне зависимости от того, в какой форме произошла утрата легитимности предыдущей властью – в результате восстания или массового гражданского неповиновения и развала властных структур. Установление «сверху» – становление принципов социального порядка без «глубоких» переговоров с совместным исследованием основными политическими силами общества последствий установления такого порядка.

На этом пути практически неизбежна периодическая утрата властью легитимности и соответствующие социальные коллизии. «Рамочные модели» часто не работают из-за шокового расширения политического участия населения.

«Конфликтный» путь исходно заменяет реальный поиск консенсуса предложением набора плохо функционирующих макроуровневых институтов – достаточно упомянуть заключаемые в феврале 2014 года украинской властью и оппозицией различные соглашения. Они не сработали из-за шокового расширения политического участия населения. В процесс создания политических институтов были вовлечены массы людей, лишенных «операционального опыта» решения сложных социальных проблем. Они предпочли сложному процессу институционального строительства системы переговоров между группами населения, обладающими реальными ресурсами, радикальные и простые решения, последствия которых нигде не обсуждались.

Исследователи выделяют следующие тенденции «конфликтного» развития:

• отсутствие развитой культуры переговорных практик, обеспечивающих канализацию социальных конфликтов в русло цивилизованной парламентской политической борьбы;

• существенные разрывы в социально-политическом и экономическом положении различных социальных акторов, которые препятствуют становлению в обществе горизонтальных связей и устойчивых каналов урегулирования конфликтов;

• отсутствие или слабая развитость «рациональной» (в веберовском смысле) бюрократии, ориентированной на минимизацию харизматического вмешательства государства в жизнь населения и на переговоры с ним;

• слабое развитие политической культуры, ориентированной на органичную стабильность формальных институтов и традиций политических систем, ориентированных на преодоление конфликтных разрывов в обществе и реализацию рационально спроектированных моделей конфликторазрешения;

• сильные разрывы между различными ценностными ориентациями социальных слоев, неразвитая система переговоров между ними, слабая развитость политических институтов мирного разрешения конфликтов между различными силами;

• основной силой для нейтрализации социальных конфликтов является государство,[10] внедряющее «сверху» на макроуровне институты конфликторазрешения, которые зачастую вступают в противоречия с институтами более низких уровней или институтами в других сферах. Для различных социальных акторов создается ситуация «дилеммы заключенного»,[11] что усиливает конфликтность и асоциальное поведение.

Таким образом, особенности конфликтных моделей посткоммунистических трансформаций обусловлены различиями:

• исторического прошлого, исторических моделей развития, специфических стартовых условий;

• баланса государственно-центричных и этноцентричных. Первые характерны для обществ, в которых жива память об их суверенных государствах: Польша, Венгрия и Чешская республика. Этнические ценности актуализированы в обществах с относительно молодой государственностью: Македония, Словакия, Украина, Хорватия;