Сталинградские новеллы - Казбек Туаев

Воркуте на угольной шахте. Туда он попал из камеры смертников, куда отправил его Сталин за отказ брать в руки оружие.

Вскоре из такой же далёкой «командировки» возвратился и Беслан Алдатов, муж другой моей тёти, Сони. Он должен был отбывать наказание сроком 25 лет на Урале, но «хозяин», умирая, никому не успел приказать не только долго жить, но и долго сидеть, поэтому его и выпустили.

Из Карагандинского лагеря возвратился младший брат моего отца, Александр (по прозвищу «старик»), который тоже имел 25 лет, и лишь Бог знает, за что. Ему инкриминировали составление списков прихожан церкви, вот и всё его преступление! Собственно говоря, тогда одного только косого взгляда на портрет вождя хватало для того, чтобы получить десять лет тюрьмы, нашёлся бы только очевидец.

Все эти люди, мои сородичи – и невинно пострадавшие от жестокого сталинского режима, и обласканные им, – постепенно, так или иначе, возвращались к своим истокам, для того чтобы лечь в землю своих отцов и приложиться к ним. И здесь, у родословного древа, я должен был каждого из них встретить и пропустить через свою душу. Кто меня уполномочил на это и зачем мне это нужно было? Трудный вопрос! Но при долгом размышлении я решил на него ответить. Очевидно, для того, чтобы сейчас, много лет спустя, написать о них.

Да, но кое-кого я не смог встретить, и не по своей вине. Отец мой, например, вообще не вернулся домой. За год до войны его осудили по 58-й статье за религиозную деятельность. И вдруг во время войны он без вести пропал. Куда же он делся? В Америку, что ли, сбежал из тюремной камеры?.. Я думаю, эта версия – «без вести пропал» – есть абсолютный миф, выдуманный теми, кто всё это хорошо знал и скрывал. Его невинная кровь вместе с миллионами таких же людей вопиет к Богу о справедливом возмездии.

Вот очень короткая, но печальная повесть о непротивлении злу насилием. Есть мифы мирового значения, есть личностные. Для меня мифом является то, что мой отец был врагом народа, а Сталин – отцом народов. Для меня мифом является и то, что мой отец, как политический заключённый, и ему подобные «пропали без вести», а не уничтожены системой вначале войны.

И всё-таки, вопреки всем силам зла, вектор жизни направлен к добру, с которым связаны все лучшие мечты человечества. Поэтому нам не следует зацикливаться на прошлых душевных обидах и телесных ранах, это, в конце концов, не в нашу пользу, так как излишне обременяет нас и отвлекает от объективной реальной действительности. И в этой связи мне хотелось бы повторить слова древнееврейского царя Давида, прожившего очень тревожную и бурную жизнь, но сохранившего вкус добра: «Межи мои прошли по прекрасным местам…» (Псалом 15). И что может быть ещё прекраснее и достойнее таких слов, сказанных в конце своей жизни?