Первый шаг - Янина Сабина

«Счастье… Что такое счастье? – думал Ан, глядя на гаснущие огоньки. – Счастье вот такое лёгкое, зыбкое, феерическое, на мгновенье принимающее изумительную форму, несущую пронзительную радость и тут же разлетающуюся, рассыпающуюся ни во что, от которого остаются только отдельные яркие вспышки – воспоминания иллюзорной радости? Может ли счастье быть реальным? Работа на конвейерах – счастье для тех, кто дал такую работу другому человеку. Счастье от осознания своей значимости, великодушия, от того, что помог кому-то, чтобы другой человек перестал ощущать себя изгоем, живущим на подачку – пособие? Счастье такого человека в ощущении себя благодетелем? А для того, кто получил эту работу? Будет ли это счастьем? Будет ли счастьем осознание того, что ты такой же достойный горожанин, как и другие, что каждый день ходишь на работу и делаешь что-то нужное, получаешь за это деньги, а значит, можешь позволить себе всё, что они дают? Счастье ли в этом? Счастье ли стоять у конвейера по шесть – восемь часов из дня в день, из месяца в месяц, из года в год, механически, как робот, повторяя одну и ту же операцию?» – Ана передёрнуло. – «Для меня это было бы большим несчастьем. Тогда почему все так радуются? В чем суть благотворительности? К чему эти все овации, аплодисменты?».

Гулкий удар по голове мгновенно выбил из неё все мудрствования. От неожиданности Ан чуть присел и резко обернулся. Рядом, улыбаясь, стоял Робин. В руках он держал огромный скрученный надувной шар в форме улитки. Тум, и шар снова опустился на голову Ана. Он разозлился и попытался дать Робину пинка, от которого тот увернулся, и, ловко дотянувшись до головы Ана, снова приложился к ней: тум, тум.

– Прекрати, – сказал Ан, – себе постучи!

– А мне-то зачем? – смеялся Робин, – Это у меня, что ли такое идиотско-мечтательное выражение? Поделись, о чем так проникновенно мечтал? А может быть о ком? – Робин подмигнул Ану.

Ан снова попробовал дотянуться до него, но Робин ловко уворачивался, хохоча, пока на них не зашикали. Тогда Робин схватил Ана за руку и потащил в сторону палаток.

– Пошли, я тебе кое-что покажу, – подвёл его к одной из них, где продавались горячие пончики, обсыпанные сахарной пудрой и кокосовой стружкой. Ан кивнул, они купили по паре пончиков, и довольные пошли по краю площади, жуя на ходу.

Робин затих, внимательно рассматривая толпу, будто искал кого-то.

Ан покосился на него.

– Слышал? Объявили о новых рабочих вакансиях, быть может, кто-то из твоих сможет устроиться.

Робин сплюнул:

– Неа, это вряд ли, отца не возьмут с одной рукой даже на лёгкую работу, а мама не захочет оставлять его одного надолго.

– А брат?

– Марат-то? Ну, этот тем более. Он мечтает о художке. Сейчас все грезит конкурсом. Говорит, победителю дадут направление на учёбу. Совсем чокнулся на своих рисунках, – Робин доел пончик. – Вообще-то он так ничего себе рисует, придёшь к нам, глянешь. Кстати, – Робин тревожно осматривался, – сегодня должны сказать результаты конкурса. Он ещё с утра ушёл к меценату, что конкурс спонсирует, узнать что там, и что-то до сих пор нет.

Робин продолжал шарить глазами по толпе, выискивая брата.

– Может уж дома? – предположил Ан.

– Может, – Робин ударил Ана по плечу: – Пошли к нам. Ты собирался заглянуть. Сегодня мать пироги печёт, свои фирменные, с сухофруктами. Мои ждут тебя в гости.

– Спасибо, Роб, только меня Линда к пяти звала. Хотела познакомить с родителями.

– Упс. У вас уже до знакомства с родителями дошло? – засмеялся Робин, – Поздравляю.

– Да брось, ты. Просто в гости.

– Ну да, ну да. Лан, не переживай, до пяти ещё час, успеешь.

– Ну, пошли.

Ан взглянул на браслет: 16:03. В этот момент пискнул сигнал полученного сообщения, и, раскрыв экран, он прочитал:

«В пять будь на нашем месте. Линда».

Он отправил Линде подтверждение. Поискал её взглядом в толпе и вдруг увидел, стоящей рядом с высокой дородной женщиной, она смотрела на него. Ан хотел было подойти, но женщина, видимо, мама Линды, наклонилась к ней, что-то шепча, и он постеснялся. Махнув девушке, он пошёл догонять Робина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

***

На остановке рядом с площадью народу было мало.

– Как будем добираться? – прищурив левый глаз, спросил Робин.

– Как обычно на электробусе? Или как ты добираешься до дома?

– Ну, можно, и как обычно, а можно вызвать мой персональный аэробус, – Робин горделиво выпятил грудь. – Вот скажи, у тебя когда-нибудь был персональный аэробус?

– Откуда? – пожал плечами Ан. – Я на общественном.

– Вот, – подняв указательный палец, констатировал Робин, – это только лишний раз подтверждает твою посредственность, по сравнению с моей гениальностью!

Ан рассмеялся.

– Ладно, давай, гений, вызывай своё летающее корыто.

– Ага! Ты ещё и жалкий завистник! – проговорил Робин, поднося браслет к миниатюрному пульту, расположенному в глубине стеклянного куба остановки справа от серебристой ленты сидений для ожидания. На пульте Робину подмигнул зелёный глазок индикатора, принявшего вызов, а на браслете высветилось: прибытие аэробуса в течение десяти минут.

– Садись, – хлопнул он по сидению, – чуток подождать надо.

Ребята сели. В открытую дверь соседней секции остановки они видели, как входили люди и быстро пропадали из глаз, спускаясь по широкому бесшумному эскалатору под землю в метро, или поднимались на поверхность и растворялись в толпе гуляющих.

Пару раз около них останавливался электробус, забирая пассажиров. Наконец, над входом в соседнюю секцию загорелась надпись «Внимание! Проход закрывается через 02:00 минуты». На табличке начался отсчёт: «01:59», «01:58»…

В небе показался аэробус. Через минуту пол в соседнем отсеке остановки закрылся, а ровно в то время, когда на табло высветилось «00:00» дверь секции метро, выпустив последних пассажиров, закрылась, створки потолка разъехались в стороны, пропуская аэробус, который приземлился в центр соседней секции. Ещё через минуту на табло загорелась надпись «Робин Смелов. Благодатное», и дверь открылась.

Робин толкнул Ана в бок, и они поднялись.

– Почему «Благодатное»? – тихо спросил Ан.

– А какое? Бараки? – хохотнул Робин, – Халявное, потому и благодатное.

***

Дверь школьного аэробуса закрылась, и через минуту он взмыл в небо. Ан впервые летел. Он прильнул к иллюминатору. Первым его желанием было заглянуть туда, за горизонт. Рассмотреть, что там в той таинственной неизвестности. Конечно, в школе они изучали географию Земли, виртуально путешествовали по другим элизиям и даже несколько раз побывали в Элизиуме. Они знали о крупнейших производственных комбинатах в тайге и в пустынях, о научных комплексах на крайнем севере и на океанских островах, в степях и высоко в горах. Да что там знали, каждый, у кого был интернет, а он был у всех, мог беспрепятственно путешествовать в любой точке Земли. Виртуал был настолько реальным, что давал стопроцентный эффект присутствия. Туристический бизнес процветал. Свои отпуска жители Земли могли проводить в любой точке планеты и в любых условиях, не выезжая из своего элизия, ссылки на бесплатные туристические буклеты всплывали на каждом сайте, где пользователь не запрещал рекламу, ограничить желания людей мог только их кошелёк. Для осуществления мечты достаточно было заключить договор с туристическим агентством, и снять домик в одном из множества небольших туристических комплексов, расположенных в деловой зоне элизия.

Да, Ан всё это знал, у него даже были друзья в других элизиях, с которыми он познакомился на олимпиадах и теперь часто общался в Сети. Но всё это было не то. Ан мечтал сам увидеть всё, и сам всё почувствовать. Однако дальше зоны бараков и огромной лесопарковой зоны, которая начиналась сразу за бараками, он ничего не увидел.

Зона бараков – особый мир со своими магазинами и парикмахерскими, кинотеатрами и поликлиниками, в общем, со всем необходимым, что требуется человеку для скромной, но достойной жизни, которую могли себе позволить безработные, жившие на одно пособие. Их многоквартирные двух – четырёх этажные дома каменным поясом охватывали элизий, утопая в зелени.