Дело медведя-оборотня - Георгий Персиков

значит, поговорить хотите?

– Все верно. Он ведь дома? – ответил Роман, едва скрывая раздражение.

– С утра был, – сказал старик, гладя морщинистой рукой сидевшего у его ног огромного пса. – Ежели в лес не отправился, циклопедию писать. Он у нас в лесу ее, родимую, пишет, стало быть.

– Тогда доложите ему о нашем прибытии. И уберите собак.

Муромцев сунул руку в карман пиджака и снял револьвер с предохранителя. Старик прислушался, затем улыбнулся и сказал:

– Пистолеты ваши тут ни к чему, господин полицейский. Сейчас доложу барину. А собачки пусть пока здесь посидят.

Старик повернулся и заковылял в сторону усадьбы. Тут в окне второго этажа показался человек, он открыл одну створку и закричал:

– Игнат! Впусти их! Собак придержи!

Старик вернулся к воротам, снял намотанный на пояс поводок и привязал к нему обоих псов.

– Прошу, господа, – улыбнулся он беззубым ртом, – барин вас примет. Ступайте в дом.

Троица, пройдя через заросший высокой травой двор, вошла в дом. Внутри царило запустение. В большой зале стояла мебель, накрытая пыльными простынями, в паркетном полу кое-где не хватало досок. Навстречу им вышел лакей, одетый в затертый камзол, какие носили лет сто назад. Нестор прыснул в кулак, и отец Глеб толкнул его в бок. Лакей молча пригласил следовать за ним.

Поднявшись по скрипучей лестнице, они вошли в гостиную, где их ждал хозяин усадьбы. Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и курил сигару. Муромцев пристально посмотрел на него, по привычке попытавшись составить психологический портрет по первому впечатлению, которое, как правило, бывало самым точным.

Пожилой помещик-зоолог оказался крепкого телосложения, с волевым подбородком, губы слегка кривые, взгляд недобрый, с прищуром. Старый, весь в заплатах халат походил на лоскутное одеяло.

Все стены гостиной были увешаны охотничьими трофеями. Здесь были головы кабанов, медведя, косули и даже волков. В углу стояли пыльные чучела лисы и тетерева. На стене над письменным столом красовались огромные рога оленя, а под ними висело охотничье ружье. Муромцев с коллегами с интересом осматривали трофеи, а Кольбин, в свою очередь, молча изучал гостей. Вставать он не посчитал нужным. Разговор начал Барабанов:

– Господин Кольбин, мы прибыли к вам по долгу службы и не займем у вас много времени. Нам надо задать вам всего несколько вопросов.

– Почему вы приехали именно ко мне? – спросил он угрюмо.

– Мы посещаем всех местных охотников, не только вас, – ответил Нестор. – Итак, ответьте, как давно вы, так сказать, исследуете местные леса?

– Сколько себя помню, – ответил помещик, – еще будучи гимназистом я загорелся идеей создать энциклопедию с описанием местной фауны, которая прославит меня и мою родину. Труд всей моей жизни, можно сказать! Дело движется к концу, если вас это интересует.

Отец Глеб положил свой блокнот на пыльный стол и спросил:

– Захария Аврамович, вы ведь местных охотников с егерями, поди, всех знаете?

– Ха, разумеется, – пренебрежительно ответил тот, – всех до единого. Сборище напыщенных и необразованных дураков, никогда с ними не якшался. Я всегда сам хожу в лес, один. И места здешние знаю лучше любого из них, уж поверьте!

– А семья у вас есть? Жена? – поинтересовался Нестор.

– Не понимаю, зачем вам это, – ответил Кольбин и затушил сигарный окурок в пепельнице, сделанной из панциря черепахи. – Это дело мое личное. Но извольте, отвечу-с. Нет у меня жены, некогда мне было, всю жизнь любимому делу посвятил.

Муромцев, все это время хранивший молчание и рассматривавший охотничью коллекцию, неожиданно повернулся к Кольбину и спросил:

– Вы наверняка слышали про жуткого медведя-убийцу, что на подростков нападает? Что можете сказать по этому поводу? Часто ли такое случалось на вашей памяти?

Кольбин насторожился и сложил руки на груди.

– Что же, – ответил он, – случается такое, и довольно часто. Да и неудивительно: нечего болтаться по лесу без присмотра! А что насчет вашего гигантского медведя или оборотня, так это все сказки! На девчонок обычные волки или медведи нападают!

Муромцев бросил взгляд на Нестора и затем спросил:

– Девчонок? То есть вы знаете, что чаще всего жертвами были девочки? Откуда же? Вам кто-то рассказал?

– Никто мне не рассказал, – усмехнулся Кольбин, – я сам их тела находил в лесу. И мальчишек среди них не было, хотя понятно почему – они умнее и порядочнее, не бегают по лесам, как эти шлюхи малолетние.

– О, вы настолько женщин не любите? – воскликнул вдруг Барабанов. – А я, признаться, страстный охотник до женского пола! Вероятно, какая-нибудь жгучая брюнетка разбила вам сердце? А может, это была роковая блондинка?! Я угадал?

Реакция Кольбина на слова Нестора оказалась неожиданной: он резко вскочил и ударил кулаком по столу, опрокинув пепельницу-панцирь, которая покатилась по полу, рассыпая окурки и пепел.

– Как вы смеете повторять эти мерзкие слухи в моем доме?! – закричал он. – Да, у меня была невеста! Сбежала из-под венца к богатому старику! Тело свое продала ему! Все они племя сатанинское, продажное! И после я никаких дел с их лживой породой иметь не хотел!

Кольбин топнул ногой и добавил, в исступлении сжав кулаки над головой:

– И чтобы вы знали: даже эти мерзкие девчонки, что бродят по лесам, – уже продажные девки! Шлюхи!

Он злобно посмотрел на Муромцева, вернулся в кресло и спросил:

– Вы закончили свой допрос? Мне надо работать.

Муромцев поклонился и ответил:

– Покорно благодарю вас, сударь, за уделенное нам время. Вопросов у нас больше нет. Однако прошу вас не уезжать из губернии, возможно, нам придется еще кое-что уточнить.

– И это был не допрос, а всего лишь беседа, – добавил Барабанов.

Кольбин ничего не ответил. Муромцев с коллегами еще раз попрощались с хозяином усадьбы и вышли из дома. На улице уже было темно, у ворот их ждал слепой привратник с керосиновой лампой. Он закрыл за ними покосившуюся калитку и пошел в сторону дома. Рядом бежали собаки, виляя хвостами.

Сев в экипаж, Муромцев сказал:

– Ну, что же, господа, теперь можно ехать к полицмейстеру. У нас появился наконец подозреваемый!

Глава 18

В кабинете начальника полиции находились трое: сам Керим Кербалаевич Баширов, Роман Муромцев и подозреваемый помещик Кольбин. Последний во время допроса вел себя нагло, если не сказать – по-хамски. Поскольку допрос вел лично полицмейстер, Муромцев безмолвно сидел в углу на стуле и выполнял обязанности стенографиста. Несколько раз он порывался что-то сказать, но Баширов каждый раз останавливал его, подняв руку.

После часа бесплодных разговоров Баширов вытер красную шею платком, кивнул Роману и вышел в коридор, приказав конвою зайти в кабинет. Муромцев вышел следом и