Не жизнь, а роман! - Юлия Викторовна Меллер

неплохо, когда муж часто отлучается, а то ей не выдержать его активности. Но если бы не вставать с рассветом, то все её мысли потекли бы в прямо противоположном русле. Быть желанной женщиной и видеть, как старается ей угодить симпатичный мужчина, было внове и до обалдения приятно. Настолько, что возникал страх влюбиться в него, а этого она не могла себе позволить.

Из кухни, смежной с общей залой, доносились умопомрачительные запахи. Во дворе сводил с ума аромат выпечки, источаемый маленькой печью. Сеньора Катрин де Бланшфор как только услышала, что к замку подъезжают гости, упорхнула из кухни, бросив:

— Не подведите!

Длинная вереница гостей и их сопровождающих въезжала в будущий двор замка и их встречали нарядно одетые хозяева. Катя сразу опознала отца и мать Бертрана. Сеньор Бланшфор-старший старел красиво. А вот матери её рыцаря повезло намного меньше и с трудом верилось, что она смогла доехать до замка сына. Казалось, что её возраст подходит к ста годам, хотя на деле ей не было даже шестидесяти. У женщины не осталось ни одного зуба, а лицо напоминало сморщенное яблоко. Манон насплетничала, что старая госпожа рожала более десяти раз, но до взрослых лет дожило всего трое сыновей.

— Женился! — громогласно констатировал отец и обнял сына, а потом внимательно посмотрел на Катю.

— Хм, — вроде одобрил он, — ну, целуй меня, дочка! — и, облегчённо улыбнувшись, Катюша чмокнула мужчину в щёку. Когда пришёл черед матери Бертрана, то та тихо прошелестела:

— Не обижает ли он тебя?

— Нет, что вы! — жарко возразила Катя, чувствуя признательность за эти заботливые слова.

— Бертран воспитан с уважением к женщине, и теперь я знаю, кого благодарить за это.

Сеньоре было приятно услышать добрые слова, а Катерина тихонько предложила:

— Вас проводить в покои на отдых?

— Встречай своих гостей, а я вижу Манон, она меня проводит.

Старую сеньору увела управляющая, а отец Бертрана, вздохнув, пожаловался:

— Совсем сдала, не уверен, что довезу её домой. Честно скажу, сын, не хотел брать Матильду сюда, но твоя мать рвалась посмотреть, как ты тут обустроился и какую выбрал себе жену.

И тут Катерина поняла, что вся эта доброжелательная мишура была только ради матери её мужа, Матильды де Бланшфор. Она заслужила положительные эмоции, и её никто не желал расстраивать. Теперь старый сеньор смотрел на жену сына цепким взглядом, словно выискивая затерявшиеся драгоценности во внешности, внезапно пленившие младшего отпрыска, но, видимо, ничего не находил, что компенсировало бы отсутствие приданого, и хмурился.

— Привёз тебе наследника, — подчёркнуто выделил он нужное слово и, разворачиваясь, крикнул:

— Леон, где ты запропастился? Иди, поприветствуй отца и мачеху!

Катя видела дожидавшихся своей очереди поздороваться братьев Бертрана с их жёнами, но вперёд протиснулся худощавый парень, на вид значительно старше, чем сплетничала Манон. Он был очень пригож собою, ростом едва ли выше Катерины, и не знал, как себя вести. Он был рад встрече с отцом, а вот объявление в его жизни мачехи, совсем не входило в планы будущего наследника.

Старый сеньор не спускал глаз с невестки и следил за её выражением лица, пытаясь разоблачить её недовольство. Но ничего криминального не случилось, и та не показала себя ни злобной мегерой, ни сластолюбивой молодицей, жаждущей соблазнить невинного юношу.

Может, Катерина выдумала всю тайную подоплёку взглядов, жестов, недомолвок, ведь вслух не было сказано ничего обидного или неуважительного? Хотелось бы верить, что её подводит привычка присматриваться и ожидать худшего, чтобы быть готовой ко всему.

Братья мужа улыбались и вели себя вежливо-дружелюбно, что не означало ничего, а вот их жёны не стали скрывать неприязненного отношения. С первого взгляда было видно, что они не дружат между собою, но в данный момент они условно объединились против новой невестки. Это было бы смешно, так как рассекречивало всю позицию семьи Бланшфор по отношению к Катерине, если бы все они сейчас не гостили у неё.

Бертран довольно обыденно обнялся с братьями, так как часто их видел, и встреча с ними не была для него из ряда вон выходящей, обаятельно улыбнулся снохам, щедро раздаривая комплименты.

Катя с удивлением посмотрела на него, понимая, что он должен быть галантным, но восхищение худенькой невзрачной Алейной было очень искренним, что наводило на неприятные мысли по поводу собственной привлекательности. А так ли он влюблён в неё, как показывает?

Жене среднего брата Гвеневер достались слова о том, что он скучал по её острому язычку. И понимай, как хочешь, что он имел в виду! Если бы не взволнованный Леон и цепкий взгляд свёкра, то Катерина как минимум выгнула бы вопросительно бровь, но сейчас она стояла, приветливо улыбалась, приглашая дорогих гостей внутрь.

Покрашенная и разрисованная зала поразила родственников, что подняло настроение хозяйке. Вскоре все разошлись по покоям, чтобы перевести дух, и недавно нанятые женщины забегали по замку, стараясь угодить родне хозяина. Через час все собрались вместе за столом. Катя с волнением следила, как быстро люди заполняют расставленные скамьи, что в зале столько народа, что кажется она не сумеет всех прокормить. Бертран поднялся и, обведя всех присутствующих торжествующим взглядом, громко оповестил:

— Я женился, и вот моя сеньора, властительница моего сердца и очага дома. Катрин де Бланшфор, урождённая Катрин Дмитрич Грушевич. Любите и почитайте её, если любите меня!

Все закричали что-то радостное, особенно люди Бертрана. Катя улыбалась и, приложив руку к груди поклонилась. Свёкру это не понравилось, Алейна и Гвеневера что — то пробормотали о дикости чужестранки, но более никто не осудил её за этот жест.

На столе были расставлены плошки с замаринованными овощами. Что-то было схоже с корейской кухней, что-то взято из популярных рецептов пятиминуток. Всё это очень выручило и обогатило стол. Прямо на глазах у гостей девочки одна за другой вносили большие и маленькие корзинки с горячими и холодными салатами. В больших были запечены обжаренные накануне овощи, которые сегодня залили соусом, уложили в заготовки, посыпали сыром и, пока гости отдыхали, поставили в печь; а в маленьких были холодные рыбные и мясные салаты.

Для свёкра и свекрови поставили паштеты. Это посоветовала Манон, и Катерина не только разнообразила их, добавляя чернослив, орехи, чеснок или изюм, но ещё сама утром готовила печёночные оладьи, мясные тефтельки, рыбные котлетки и разминала отварные овощи, превращая их в пюре. Всё это было сделано в малом количестве, только для родителей мужа, но у свёкра оказался полный рот желтоватых зубов и он, отодвинув все изыски, тянул к себе корзиночку за корзиночкой, заедая их хрустящей тёртой морковью