Рейтинговые книги
Читем онлайн Адмирал Колчак и суд истории - Сергей Дроков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 154

Следовательно, чрезвычайной ситуации, требовавшей немедленного расстрела Колчака и Пепеляева, на 6 февраля 1920 г. не существовало, как бы потом «литературно» ни оправдывались Ширямов, Бурсак и Чудновский. А оправдываться им действительно приходилось. 13 февраля (день, когда в городе было снято военное положение)[320] в Иркутск прибыл представитель советской России (фамилия не установлена) вместе с 12 уполномоченными от центральной власти. Все они остались весьма недовольными скоропалительной казнью адмирала без санкции Москвы[321].

Судебного процесса ожидали и сами арестованные. 3 февраля с заявлением в адрес ЧСК обратился В.Н. Пепеляев. «Настоящим, совершенно сознательно, исключительно по своей инициативе и раз навсегда заявляю, что лично я не желаю своего освобождения, – писал он в одиночной камере. – Судьба послала мне тяжкое испытание в виде суда над моей деятельностью. Пусть это будет суд людей неодинаковых со мной взглядов, суд, пределы компетенции которого мне неизвестны, я решил его никак не избегать»[322]. Верховный правитель, выслушав постановление Иркутского ВРК № 27 о расстреле, по воспоминаниям И.Н. Бурсака, вскрикнул: «Как! Без суда?» Чудновский ответил: «Да, адмирал, так же как Вы и Ваши подручные расстреливали тысячи наших товарищей»[323].

Впрочем, дальнейшая судьба адмирала для местных большевиков предрешилась и без намечавшегося суда. 4 февраля С.Г. Чудновский представил в Ревком список из 18 человек, подлежащих немедленному расстрелу[324]. Что же касалось персонально Александра Васильевича, то еще в июле 1919 г. Совнарком по радио объявил о назначенной премии в 7 миллионов долларов за его убийство[325]. Активная переписка зампредседателя РВС Республики Э.М. Склянского[326] с членом РВС 5-й красной армии И.Н. Смирновым в конечном счете решила печальную участь русского адмирала[327].

Расстрел главных представителей свергнутой власти, казалось бы, на следственной деятельности ЧСК никак не отразился. В том же составе она продолжала допрашивать арестованных офицеров контрразведки и членов колчаковского правительства… И все же нельзя пройти мимо штучных документов с перепиской о выдаче трупов Колчака и Пепеляева для их дальнейшего погребения. 12-го постановлением за подписями Попова, Лукьянчикова, Денике и Алексеевского было принято решение о прекращении следственного дела на В.Н. Пепеляева с конечной формулировкой «за его казнью по приговору Ревкома»[328] и выдаче предсмертной записки бывшего председателя Совета министров его вдове. Дальнейший «гуманный» акт следственной комиссии имел скрытый смысл.

Прошение Е. Пепеляевой с просьбой оказать содействие в получении тела мужа товарищ председателя К.А. Попов отослал в ВРК с препроводительным письмом, где отметил: «со стороны […] комиссии […] препятствий в выдаче тела не имеется»[329]. 14-го с аналогичной просьбой обратилась А.В. Тимирева, ходатайствуя о трупе Колчака[330]. Вновь Попов отослал документ в комиссию. Дождавшись официальных ответов, Константин Андреевич известил Е. Пепеляеву и А. Тимиреву о том, что «тела […] погребены и никому выданы не будут»[331].

Постановлением ЧСК было решено передать в Сибревком следственные дела Колчака и Пепеляева… Как же понимать просьбу С.Г. Чудновского, обращенную в губревком: «Ввиду того, что дела Колчака и Пепеляева должны быть мною доставлены отделу юстиции при Сибревкоме, прошу вас прислать мне надлежащие заверенные копии (2 экземпляра) приговора Иркутского Ревкома по отношению к ним обоим»?[332] Можно предположить, что палачу пришлось все-таки держать ответ за казнь. И вместе с делом адмирала он собирался отвезти недвусмысленную справку Попова, написанную тем 10 марта: «С быв[шего] председателя Совета министров В.Н. Пепеляева Чрезвычайная следственная комиссия, предполагавшая снять допросы с него, после снятия допросов с адмирала Колчака, не успела снять ни одного допроса, ввиду последовавшего со стороны Ирревкома смертного приговора»[333].

Не останавливаясь на «занимательном» вопросе, что следует понимать под словом «погребены» – ледяную прорубь на речке Ушаковке или могилу во дворе Иркутской тюрьмы, отметим очевидный факт. За всей бюрократической волокитой стояло подчеркнуто нескрываемое желание членов Чрезвычайной следственной комиссии отмежеваться от решения ВРК о расстреле Колчака и Пепеляева, что говорит об их несогласии с постановлением за № 27 и срыве планов по допросам убиенных.

Особой заботой для Иркутского ВРК после расстрела Верховного правителя стало составление описей находившегося при нем имущества. Специально созданная комиссия учитывала все: от портянок до меховой шапки, с последующей мандатной раздачей «трофеев» отличившимся. Удалось отыскать документы, которые помогают переосмыслить некоторые известные факты об обстоятельствах расстрела.

Например, опись вещей, бывших при адмирале в губернской тюрьме: «Шуба, шапка, подушечка, 2 носовых платка, 2 щетки, электрический фонарь, банка вазелина, 1 платок носовой, чемодан с мелкими вещами, расческа, машинка для стрижки волос, портсигар серебряный, кольцо золотое, 4 куска мыла, именная печать, часы с футляром, бритва с футляром, кружка, чайная ложка, губка, помазок, мыльница, одеяло, чай, табак, дорожная бутылка, френч, полотенце, простыня, Георгиевский офицерский крест, зубная щетка, чайная серебряная ложка, банка консервов, банка сахара, кожаные перчатки, белье: 3 пары носок, 2 простыни, 2 рубахи, 3 носовых платка, платок черный, 2 пары кальсон, стаканчик для бритья, ножницы. Февраля 7-го дня 1920 года»[334].

Проставленная на документе дата заставляет насторожиться – это не совпадает с воспоминаниями председателя Иркутской ЧК Самуила Чудновского, руководившего расстрелом в ночь на 7 февраля. «Я застал «правителя» стоящим недалеко от двери, одетым в шубу и в папахе, – писал он. – Видимо, «правитель» был наготове, чтобы в любую минуту выйти из тюрьмы и начать «править»… Выходим за ворота тюрьмы. Мороз 32–35 градусов по Реомюру. Ночь светлая, лунная…»[335]

Так что же, главный чекист Иркутска снимал с трупа (еще теплого, перед утоплением в полынье) вещи, упомянутые в описи: шубу, папаху, френч, Георгиевский крест, кожаные перчатки, кальсоны?.. Или Колчака не выводили за пределы тюрьмы, а расстреляли вместе с премьером его правительства В.Н. Пепеляевым и Чин-Пеком[336] во внутреннем дворе?

В марте 1920 г. И.И. Сатрапинский доставляет в отдел народного образования библиотеку Верховного правителя, а 10-го числа А.Н. Топорнин передал в музей и его личные вещи: «Морской штандарт, черное шелковое знамя (коммунистическое), английский флаг, андреевский флаг, полотенце с вышитой надписью, андреевский флаг, андреевский флаг, саше для вязания, грелка для чайника, ермолка вышитая, флаг национальный, саше для платков, вышитая бисером полоска, палитра с красками, Св. Евангелие с собственной надписью, кошелек вышитый, японский подсвечник деревянный лакированный, чайный сервиз, деревянный лакированный из 16 предметов, серебряный кинжал, модель из кости куска хлеба с двумя мышами, 4 штуки вееров, 1 вышитый кошелек, вышитая бисером полоска, гребенка дамская, маленький резной ножик слоновой кости, костяные бусы, брошь костяная, 1 каменная коробка, 1 карандаш, связка кожаных пуговиц, 1 седло, 8 картин разных, блюдечко фарфоровое, солоница, бисерная ермолка, альбом для стихов, 3 штуки спиц с клубком, грелка с салфеткой, японская шпилька головная, печать, кубики китайские, 7 штук яиц пасхальных, стеклянная чашка, коробка с 7 орденами, открытки 228 штук, 4 штуки часов поломанных, 3 рюмки, 2 бокала, 27 серебряных монет, 21 медных монет, чехол для ручки, вышит бисером, пенсне, печать медная, звезда наградная, футляр для мундштука, мелочь (запонки, булавки и т. п.) в коробке, семь штук разных альбомов, выжженная коробка, коробочка, лакированная яйцом, деревянная коробка с рисунком (большая), портрет неизвестной женщины, каталог автомобильный и картины, микроскоп и физический прибор, двадцать девять икон и 1 лампадка, 2 портрета»[337]. Богатство, как видим, небольшое!

В то время, когда председатель Иркутского губревкома Я.Д. Янсон, вкупе с А. Ширямовым, распределяли вещи, обнаруженные в поезде № 52 (была создана даже специальная комиссия по ликвидации колчаковского имущества, учитывающая общее количество трофеев: кальсон, набрюшников, обмоток, носков, портянок и т. п.)[338], следственная комиссия задержала и заключила в Иркутскую губернскую тюрьму в общей численности 1195 человек, из которых 726 политических деятелей[339].

Сама смена власти происходила намного драматичнее и кровавее, чем в ноябре 1918 г.; тот же бандитизм, единственное отличие которого – в красной ленте на шапке или рукаве солдатско-крестьянской шинели, безвинные жертвы, огульная смертная казнь без следствия и приговоров, разруха, голод. Быт горожан в крупных городах с упрочением власти Советов рабочих и солдатских депутатов резко нищал. Летописец Иркутска Н.С. Романов писал: «Финансовая паника, закрыты все лавки, лавочки, киоски, никто не желает брать сибирские деньги… На Маньчжурке торговля есть, но на все цены увеличены в три, четыре раза… Крестьяне дров не везут в город… Минимум прожиточный утвержден на февраль 12 тыс. руб… убито семейство парикмахера Стемповского. Предварительно производились пытки, чтобы указали, где деньги… Объявлено об аннулировании сибирских денег. Всеобщая паника по случаю уничтожения сбережений. Базары пусты. Сибирские не берут, а романовок и керенок нет, положение для некоторых критическое, приходится не обедать… В городе идут обыски, отбирают муку, белье и золотые вещи»[340].

1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 154
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Адмирал Колчак и суд истории - Сергей Дроков бесплатно.

Оставить комментарий