Песня волка - Скотт Стоун

Генерал Лам посмотрел в свой стакан.

— Вы странный человек, Джон Дэйн. Каким образом вы примиритесь с тем, чтобы работать на Китайскую Народную Республику? Разве мы с вами не заклятые враги?

— Не знаю, генерал. Может быть, и так. Но я устанавливаю собственные правила, и всегда все зависит от ситуации. Я ненавижу и в Америке то же, что и в Китае, и вообще где бы то ни было.

— Что именно? — упорствовал генерал, не отрывая взгляда от лица Дэйна.

— Все, что хоть как-то ограничивает мою личную свободу. Бюрократию. Глотание все время свежего, подсыпаемого вам под нос дерьма. Нечестность. Могу сказать вам прямо: я воевал с вами, сволочами, в Корее, но и на моей стороне было немало сволочей. Поглядите-ка, например, на нашего Клэйборна. Он сейчас готов наложить полные штаны. Но ему нравится показывать, что он на самом деле страшно крутой.

— Я ска…, — начал было говорить англичанин, но Ланже скупо бросил:

— Заткнись, — и он заткнулся.

— Так что, договорились? — спросил Дэйн генерала.

Лам откинулся в плетеном кресле и удивленно смотрел на своего противника.

— А разве у меня есть выбор? Неужели вы думаете, что, перебравшись через границу, я осмелюсь сказать, что все провалил? Или, может быть, у меня будет возможность заключить другую сделку и набрать лучших партнеров? — Он расхохотался. — Когда, Джон Дэйн, вы свалились сегодня с потолка, вы свалились в совершенно новую жизнь.

— Похоже, что именно так оно и есть, не правда ли? — сказал Дэйн довольно.

1964

Весь день они шагали по дороге, усеянной большими зелено-серыми плодами и назойливыми клубами темных и злобных мух. Мухи поднимались с гниющих фруктов, нападали на проходящую мимо колонну и возвращались к трапезе, когда люди проходили мимо. По всей длине колонны слышались раздающиеся проклятия и хлопанье по укушенным местам.

Дэйн взглянул на колонну, радуясь тому, что солдаты двигаются в нормальном порядке, радуясь вчерашнему дню, когда они все прошли испытание кровью и стали настоящим подразделением.

Фланговые были высланы, и первый шагал очень осторожно, но отнюдь не медленно, выбирая среднее между скоростью и настороженностью. Где-то в середине шагал связист Крецмер, несущий на спине ПРС- 10 с отстреленной половиной антенны. Да, вчерашний бой был действительно тяжелым. Немец был, пожалуй, самым старшим в колонне, но держался с завидным упорством.

Шагая, Дэйн внимательно оглядывал дорогу прямо перед собой и на флангах, но был настолько спокоен за свою безопасность, что позволил фантазиям унести его во вчерашнюю схватку.

К концу дня они заняли позиции возле бандитского лагеря, двигаясь с большой осторожностью, так как были упреждены о том, что бандиты захватили заложников. Подобные донесения поступали — практически всегда, не подтверждаясь — постоянно. Тайцы всегда думали, что наемники не пойдут в буш, если не будет надежды на спасение заложников, которые их отблагодарят, или на обнаружение сумок с золотом и нефритом, или на захват высокопоставленных заложников, за которых можно получить выкуп. Наверное, происходило это оттого, что самим тайцам иные мотивы бы и в голову не пришли. Но в любом случае, думал Дэйн, если какие-нибудь заложники и были, то к данному моменту они мертвы, потому что его подразделение напирало на бандитов довольно сильно. А затем бандиты совершили фатальную ошибку, остановившись отдохнуть, и Дэйн выслал вперед, на другую сторону их лагеря, блокирующую группу, а остальных разместил на небольшом возвышении, дававшем им преимущество. Дэйн надеялся на то, что его заместитель, находящийся с другой стороны лагеря, хорошо проявит себя в тяжелой боевой ситуации, но у него самого пока не было никакого опыта во взятии укрепленных лагерей. Он думал, что предводитель бандитов через какое-то время запаникует и оставит свои позиции. Если это произойдет, думал Дэйн, я смогу спасти несколько дополнительных жизней. Поэтому он рассредоточил колонну, приказал всем залечь и ждать.

— Герр капитан, — тихо позвал Крецмер. — Сержант Лодер докладывает, что на месте очень спокойно. Говорит, что собирается передвинуть блокирующие силы ближе к лагерю.

— Прикажите ему держаться на прежней позиции.

Через какое-то время перед ним внезапно открылся заградительный огонь и в буше прямо перед ним началось движение.

— Огонь! — закричал Дэйн и принялся стрелять.

Они побежали, стреляя, и первые ряды скосило огнем, но на их место тут же встали другие. За спиной

Дэйн увидел дымок от выстрела миномета, а затем услышал длинный перекрывший стрельбу скрежет. По обеим сторонам рвались гранаты, а затем автоматы с обоих флангов открыли сплошное поле огня, и Дэйн услышал крики боли и молотобойное уханье винтовок.

Послышался грохот, сдавленное проклятие, и, повернувшись, Дэйн увидел, как Крецмер уставился на обрубленную выстрелом пополам антенну. В десяти футах от него лежал мертвый бандит. Обернувшись, Дэйн увидел, что атака бандитов подавлена огнем наступающих, и тайцы в панике бегут обратно к лагерю, Дэйн решил, что теперь они постараются просочиться сквозь окружение, сознавая, что их осталось совсем немного и теперь они не смогут защищать лагерь. Пойдя по следам бандитов, их можно будет легко отыскать, почему ему и не хотелось, чтобы блокирующий отряд Лодера близко подходил к лагерю.

— Прекратить огонь! — приказал он.

Но как только огонь прекратился здесь, он тут же открылся с другой стороны лагеря. Бандиты столкнулись с группой Лодера. Дэйн послал два небольших патруля налево и направо, чтобы отыскать каких-нибудь отставших солдат и взять пленных. Затем рассредоточил колонну и стрелковыми цепями повел ее к лагерю. Они окружили и уничтожили оставшихся бандитов — только патрули захватили пленных.

После наступления темноты отряд расположился на месте бандитского лагеря. Дэйн расставил часовых и распорядился, чтобы пленных допросили, подозревая, что правды из них вытянуть не удастся, или удастся, но очень мало. Их командиры никогда не объясняли им, что и зачем они делают, полагая, что бандиты должны воевать за деньги и наркотики и умирать, когда потребуется, — дешевое пушечное мясо, люди одноразового применения.

Поздним вечером Дэйн послал за Лодером.

Сержант появился перед ним совершенно внезапно — огромный и, как обычно, вооруженный до зубов. Лодер был огромен; лицо его казалось вырубленным из камня и начисто лишенным всякого выражения, глаза — невероятно глубокими и холодными. От него веяло жестокостью, которую он и не пытался «припудрить» или как-нибудь иначе скрыть.

— Я разжаловал вас в чин капрала, — сказал Дэйн, глядя Лодеру в глаза. — Двигать блокировочный отряд было глупо и могло стоить нам немалых жизней. Конечно, всякий может совершить ошибку, но вы достаточно опытны, чтобы понимать, что для нас означают потери.

— Потери — часть войны, — с сильным акцентом и не пытаясь скрыть своего высокомерия и наглости, заявил Лодер. — Если вы не готовы умереть, то незачем было сюда являться. — Лодер имел- в виду именно Дэйна, и тот это знал.

— Если вы станете причиной ненужной смерти любого солдата в этом подразделении, я научу вас избегать лишних потерь. Просто самолично пристрелю. — Дэйн увидел, как взгляд Лодера сдвинулся на миллиметр, затем глаза его остановились, глядя ему в зрачки. Немец неприятно скупо улыбнулся.

— Тогда вам лучше следить за тем, что у вас за спиной.

— Не пытайтесь запугать старшего по званию офицера.

— Прошу прощения, — сказал Лодер усмехаясь.

— Свободны.

Лодер, не оглядываясь, ушел, но, Дэйну была отлично знакома репутация этого человека. Он понял, что следует быть настороже, и этой ночью спал беспокойно.

И сейчас, на следующий день после сражения, они шагали на место встречи с другим отрядом, который собирался сделать налет в бандитскую страну. Дэйн взглянул на часы: они прибудут много раньше назначенного срока, поэтому можно было рискнуть и пустить людей помедленнее для того, чтобы они были посвежее на тот случай, если понадобится сразу идти в бой. Он остановил колонну, выставил часовых и приказал два часа отдыхать — костров не разжигать, с места не удаляться. Сев прислонившись к дереву, Дэйн понадеялся на то, что здесь нет муравьев, положил рядом планшет, снял берет и заткнул его за пояс. Вынув «люгер» из кобуры, он снял его с предохранителя и положил рядом. Устроившись у дерева поудобнее, Дэйн приготовился вздремнуть. Но прежде, чем заснуть, он расстегнул ножны, в которых хранился нож, подаренный ему Таводи в день получения имени.

Майор Эштон, командующий силами наемников в Таиланде, прибыл на место схватки в Вертолете, выпил какого-то страшного зелья, поданного ему человеком, которого все звали просто Фин-Инженер, и отправился с докладом к тайскому генералу, которому их силы были сейчас приданы.