Дом шелка - Кейти Нанн

id="id15">

Глава 15

Январь, 1769 год, Оксли

В какой-то мере благодаря Пруденс и Томми молва о способностях Роуэн распространилась среди слуг в городе, и кто-то из них уже приходил за помощью. Тихий стук в дверь поздним вечером часто оповещал о новых посетителях, пришедших за целебными настойками, микстурами и припарками. Вывихнутые лодыжки, никак не проходящий кашель, маленький ребенок с ангиной, больной зуб, рана на голове – всем нужны были снадобья Роуэн. Она приспособилась смешивать большинство самых востребованных целебных средств и хранить их вместе с многочисленными пучками трав в прачечной, чтобы всегда были наготове. Однако она отказывалась принимать кого-либо с диареей или оспой, зная границы собственных умений, а также запомнив рассказ Элис о том, что случилось со вдовой Спэнсвик. И пока Пруденс пела ей дифирамбы и с удовольствием принимала оплату в виде небольшой головки сыра или десятка яиц, Элис наблюдала за всем с плохо скрываемым недовольством.

Патрик вновь уехал в Лондон, а Кэролайн собиралась навестить родственников в Солсбери. Перед отъездом госпожи Роуэн позвали помочь Элис с подготовкой дорожных чемоданов, но ее первоначальный восторг от возможности перебирать роскошные шелка, тонкие шерстяные ткани и мерцающий бархат уступил место разочарованию. Она боялась, что может сломаться только от необходимости сдерживаться, так как Кэролайн выбирала то одно платье, то другое, а потом отбрасывала все и требовала принести еще. Сборы заняли несколько дней, и Роуэн не успевала выполнять свою работу. Она старалась не вздыхать так явно из-за подобных перемен в настроении госпожи и не чувствовать к ней неприязни, но ее доброе сердце подверглось тяжкому испытанию. Роуэн не могла понять, как человек может быть настолько испорчен, ведь даже одного прекрасного платья хватило бы для счастья, не говоря уже о тех десятках, которые были у Кэролайн.

Принося платье за платьем, они обменялись с Элис понимающими взглядами. Впервые Элис отреагировала не насмешкой или безразличием, и это необычайно воодушевило Роуэн.

Упаковывая обратно отвергнутые наряды, Роуэн не могла не гладить нежный шелк, гадая, каково это – носить его, ощущать эту мягкость на коже и тяжесть юбок, спадающих с талии, слышать их шорох при ходьбе.

– Ну разве не прелесть, – вздохнула Элис. – Я бы выбрала жемчужно-серое. В такой роскоши от меня было бы глаз не отвести.

– Оно действительно подчеркнуло бы твой цвет лица и волос, – согласилась Роуэн. – Но такой красавице, как ты, чтобы выделяться, не нужно особенное платье.

За добрые слова ее наградили редкой мимолетной улыбкой.

Перед отъездом Кэролайн вызвала Роуэн в гостиную.

– Уже готово? – спросила она.

– Скоро, госпожа, – пообещала Роуэн. – Нужно еще несколько недель.

– Будет готово к моему возвращению. – И это был не вопрос, а приказ.

Роуэн кивнула.

– Должны зацвести еще несколько растений. Хотя бы первых деньков весны дождаться.

Выходя из комнаты, Роуэн увидела, как Элис уходит по коридору, и отчетливо поняла, что та подслушивала. И ничуть не удивилась.

Утром в день отъезда Кэролайн Роуэн отложила щетку, которой отчищала оловянную посуду, и тыльной стороной ладони вытерла пот со лба. Руки дрожали от усилий. Не в первый раз она проклинала неряшливость предыдущей служанки, так как найденный в глубине шкафа оловянный сервиз выглядел так, будто его натирали сажей из камина. Она подняла кувшин перед собой, повертела так и эдак и решила, что ярче сиять он уже не будет. Склонив голову, она прислушалась к церковному колоколу, прозвонившему два раза. Если поторопится, успеет до темноты поискать необходимые травы. Весна еще ждала своего часа: хотя корни одуванчика можно было в изобилии накопать вдоль топких тропинок за городом, молоденьких листьев малины, красноголовника и перечной мяты сыскать пока не удалось. Выйдя из дома, она прошла по главной улице, а потом свернула на тропу, ведущую к мельнице, помня, что видела там мать-и-мачеху, и надеясь, если повезет, найти ирисы и другие более нужные сейчас травы.

Она шла дальше, и полы плаща задевали дерн по краям тропинки. Впереди мелькнуло движение: просто тень в тусклом свете. Воображение? Человек или животное? Вновь встречаться с лисой ей не особенно хотелось. Роуэн нерешительно повернула, следуя изгибу тропинки, и увидела Томми. Он обернулся к Роуэн, улыбаясь уголком рта, дожидаясь, пока она подойдет.

– Роуэн.

– Ты знал, что я могу сюда прийти? – спросила она.

Вспыхнувший румянец был достаточным ответом.

– Все заказы доставил рано, – пояснил Томми с улыбкой, от которой на щеках появились ямочки. – А это мое любимое место, – добавил он, кивая на принесенную с собой удочку: ореховый прут с конским волосом и небольшим крючком на конце. – Форель здесь, у пруда, хороша. Только солнце сядет, как начинает клевать.

– Разве это не браконьерство? – с опаской уточнила Роуэн.

– Если да, то ты меня не видела, – покосившись на нее, решил Томми. – Ты тоже в эту сторону направляешься?

– Да.

– В таком случае пойдем вместе?

Легким шагом, бок о бок, они поднялись по невысокому склону, за которым уже виднелась водяная мельница. Колесо не крутилось, поток воды, приводящий его в движение, остановился: помол пшеницы на этот день уже закончили. Воздух еще оставался по-февральски холодным, но в кронах деревьев уже вили гнезда крошечные вьюрки и зяблики, выписывающие круги и чирикающие, а на западе бледным золотом растекалось солнце. От окружающего пейзажа веяло умиротворением, и Роуэн наслаждалась этим ощущением – когда можно просто уютно идти с кем-то рядом, в тишине.

Когда они дошли до мельницы, Томми устроился на берегу, достал из кармана извивающийся комок червей, насадил одного на крючок и забросил удочку.

Роуэн забрела подальше, к запруде, и вскоре целиком погрузилась в поиски: нашла крестовник обыкновенный, дикий чеснок и даже кустик бузины. И наконец под сенью высокого дуба увидела то, что так долго искала: свежий красноголовник, расцветший гораздо раньше, чем она ожидала. В отдалении зазвонил колокол, звук эхом донесся до реки через луг. Начали сгущаться сумерки, и Роуэн вернулась к Томми.

– Что у тебя там? – спросил он, когда Роуэн села рядом.

– Немного листочков, трав и тому подобное, – уклончиво отозвалась она. – Что-нибудь поймал?

Томми кивнул, указав на три блестящих коричневых форели на траве рядом. – Хочешь взять одну на ужин? – спросил он.

– Но что скажет Пруденс?

– Она-то точно знает, кто их поймал, – рассмеялся он.

– Тогда ладно, Томми Дин. Но нам уже пора возвращаться, – заметила она, взглянув на темнеющее небо.

– Точно. Еще пара минут.

Помолчав немного, они наблюдали, как дернулась удочка, и по воде разошлась рябь, растревожив зеркальную поверхность.

– Как тебе живется в доме торговца? – спросил Томми.

– Довольно хорошо, – ответила она. – Пруденс отнеслась