Самое главное приключение - Тэйн Джон

— Я об этом не подумал. Тем не менее, имея глаза, они, должно быть, привыкли видеть свою пищу.

— Глаза для таких существ в этом вонючем месте — роскошь. У них есть ноздри. Я сама их видела — две дырочки на морде, как у змеи.

— Ну, а теперь выслушайте мою теорию. Вы никак не сможете ее опровергнуть, потому что вся она — чисто логическое построение.

Он зажег еще одну спичку. Глаза Эдит были устремлены вперед, на непроницаемую копоть. Спичка погасла.

— Почему эти колодцы загораются и гаснут? — продолжал он. — Почему они все время не испускают горящий газ?

— Это что, загадка?

— Не для меня, — гордо ответил Оле, чиркая сразу двумя спичками в невидимом зловонии.

— Я сдаюсь. Каков же ответ?

— Луна.

Эдит невольно задумалась, сумеет ли она незаметно выбраться из самолета. Бедный Оле, бедный теоретик — должно быть, у него внезапно помутился рассудок. Ей было жаль его, но еще больше она жалела себя. Сумасшедший в дополнение к прочим неприятностям — это было бы слишком.

— Куда это вы собрались? — требовательно спросил Оле.

Эдит начала потихоньку спускаться вниз. Вспыхнувшая спичка осветила пару испуганных глаз, ищущих его взгляда.

— Я думала, вы сошли с ума, — сказала она, забираясь обратно в тот момент, когда спичка догорела и обожгла Оле пальцы. — Но вы кажетесь не более безумным, чем обычно. Продолжайте излагать вашу теорию.

— Все это делает Луна. На самом деле все довольно просто, нужно только понять идею. Как моряк, я знаю, что Луна вызывает приливы — они следуют за ней вокруг Земли. Луна притягивает воду. Затем посреди моря собирается большая куча воды, и выпуклость следует за Луной.

— Хотела бы я так же следовать за вашими рассуждениями.

— Когда Луна заходит так далеко вперед, что выпуклость не может за ней угнаться, начинается отлив. А когда выпуклость проходит в каком-либо месте, там начинается высокий прилив. Во всяком случае, что-то в таком роде.

Оле продолжал развивать свою теорию, туманно сославшись на проклятие всех теоретиков-любителей — центробежную силу. Вместе с квадратурой круга и вечным движением, эта мистическая концепция образует нечестивую троицу прирожденного парадоксалиста. Никто из них не знает, что такое центробежная сила, но ее магическими качествами они объясняют все, от микробов до Бога. Эдит, стараясь не слушать, чувствовала себя как кварта молока в сепараторе. Центробежная сила отделяла ее разум от тела, и она бы не сумела сказать, где что из них находилось. К счастью, это продолжалось недолго, и Оле вскоре добрался до практического применения своих лунных гипотез.

— Моя теория заключается в том, — сказал он более рациональным тоном, — что под всем регионом находится огромный резервуар нефти — возможно, даже несколько.

— Капитану Андерсону будет приятно это услышать. Рада, что хоть кто-то будет счастлив во всей этой неразберихе.

— Возможно, там не только нефть. Я думаю, что она, скорее всего, плавает на поверхности соленой воды.

— Лучше бы это была карболовая кислота.

— Итак, когда Луна вызывает прилив всей этой массы нефти, она устремляется по подземным галереям континента и выталкивает скопившиеся за сутки газы через колодцы.

— Я полагаю, кто-то ждет рядом со спичкой?

— Вы хотите спросить, как газ загорается?

На миг изобретательный Оле был сильно озадачен. Затем его мозг выдал спрятанные где-то в дальнем уголке сведения: все газы при сжатии становятся горячими. Продолжайте сжимать их достаточно сильно, и они раскалятся докрасна — если газы когда-нибудь действительно ведут себя таким революционным образом.

— Сжатие, — небрежно ответил он, как будто это усилие не стоило ему никакого труда. — Сжатие нагревает газ. Волна проходит и выдавливает газ в небольшой объем под сводом. Газ раскаляется докрасна. Потом он выходит через колодцы. При трении о стенки он становится еще более горячим. Конечно, он загорается — высоко в воздухе, достаточно высоко, чтобы поток выходящего газа не смог задуть пламя. Газ ведь не может загореться, пока не попадет в воздух, верно? После начинается отлив, воздух заполняет место, оставленное нефтью и водой, и пламя всасывается внутрь.

— Приливы и отливы не происходят каждые тринадцать минут. Ваша теория — это какой-то поток фантазий.

— Моя теория неопровержима. Конечно, приливы не происходят каждые тринадцать минут. Но разве вы никогда не видели, как вода в наполненной ванне качается взад-вперед и вверх-вниз, стоит ее потревожить?

— Я в самом деле иногда принимаю ванну, когда нахожусь в условиях цивилизации. И вы можете быть уверены, что я проведу месяц в первой настоящей ванне, которую увижу. Может быть, у меня даже хватит времени попробовать ваш эксперимент.

— Когда прилив врывается в какую-нибудь обширную пещеру, наполовину заполняя ее, возникают большие волны, которые перемещаются взад и вперед, вверх и вниз. Предположим, волна проникает по длинному туннелю в огромную дыру и должна выдавливаться через другой туннель. При попытке выдавить всю воду сразу у стены над отверстием туннеля начнется волнение. И все это время дыра заполняется, прижимая газ к своду. Теперь предположим, что волне требуется тринадцать минут, чтобы пробежать по всей длине подземного резервуара. Газы будут извергаться в определенном месте раз в тринадцать минут.

— Когда прилив минует это место, — с растущим энтузиазмом продолжал Оле, — воздух снова будет всасываться. Это объясняет наши первые колодцы. Теперь перейдем к этому. Резервуар под ним должен быть намного длиннее. Поэтому волнам требуется больше времени, чтобы пройти его насквозь. Отсюда следует, что пламя будет гореть гораздо дольше. Что и требовалось доказать.

— Вы также доказали, — указала Эдит, — что столбы пламени возникают достаточно редко. Нам придется ждать по крайней мере до следующего полнолуния. прежде чем в наших факелах появится газ. И к тому времени мы будем на небесах — я надеюсь.

— Нет, я думаю, что с каждым приливом происходит достаточный подъем газа. Конечно, в полнолуние пламя будет более горячим и извержение продлится гораздо дольше.

— Откуда же берется ваша благословенная соленая вода, чьи приливы выталкивают на поверхность нефть и газ?

— Оттуда же, откуда берется вся соленая вода — из моря. Эти туннели или другие подобные им — разумеется, побольше и подлиннее — должны простираться далеко под дном антарктического океана.

С энциклопедическим апломбом Оле стал рассказывать, как дно водных бассейнов, постепенно ослабевая под давлением просачивавшихся веками масс воды, внезапно треснуло, позволив океану прорваться вниз и затопить подземные огни и бесчисленные туннели. Это, по словам Оле. объясняло все.

Рагу из доисторических чудовищ в нефти, которое видели они с капитаном, было вызвано всего лишь обратным потоком; это был результат молниеносного потопа, уничтожившего, возможно, дюжину взаимосвязанных райских уголков, подобных тому, что открыли они с Эдит. Когда-нибудь дно уцелевшего тоже провалится, и где-то между Южной Джорджией и мысом Горн произойдет еще одно грандиозное извержение монстров. Или же газ, скапливающийся под каменным дном рая, при каком-нибудь необычно высоком приливе вдруг подбросит скалы к небесам…

Происхождение обширных туннелей и субтропических райских уголков на замерзшем континенте Оле пока не мог объяснить. На них его теория споткнулась и бесплодно топталась на месте. Теперь он сомневался, были ли чудовища из рагу, как они с Андерсоном себе представляли, совсем недавно живы. Свежесть их плоти и еще не свернувшуюся кровь детеныша дьявола, которого они выловили, можно было рационально объяснить суточным погружением в горячую нефть и воду.

Свободно теоретизируя таким образом, Оле был счастлив, несмотря на вездесущую, все обволакивающую зловонную тьму. Почтительное молчание Эдит льстило ему. Он превзошел самого себя. Никогда прежде он не читал лекций перед такой сочувственной и благодарной аудиторией. Во время своей нескончаемой речи он даже позабыл о спичках. Когда он наконец чиркнул спичкой, глаза Эдит были закрыты. Она крепко спала.