Волчья дикость (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena"

— Тихо… тихо…Ты увидишь ее. Мы все с ней попрощаемся.

— Нет! Нет! Я не хочу прощаться, черт тебя раздери! Вы лжете! Вы просто…

— Крис, посмотри на меня, — Ник сжал руками залитое слезами лицо, — Отец хочет побыть с ней наедине. Пару минут. Прошу тебя…дай ему пару минут.

Крис обмякла в его руках и застонала, обхватив шею Ника. Мокану посмотрел на Габриэля. Тот держался. С трудом, но держался.

— Почему, Ник? Почему Марго это сделала? Почемууу… это я виновата…это моя вина…я.

— Ты не виновата, Крис.

Они обернулись и увидели Фэй, она стояла позади них бледная, дрожащая.

— Это мы…мы убили Витана. Я и Лина.

В этот момент Влад вышел из склепа с телом жены на руках. Ветер трепал его длинные волосы и зеленое шелковое платье Лины. Влад укутал ее в свой плащ.

— Мы увозим ее домой, — сказал он Серафиму, и тот кивнул. Дал распоряжение снять оцепление и распустить всех по домам. Кристина подошла к отцу и обняла их обоих. Несколько минут они стояли втроем, в тишине. Душераздирающее зрелище. Ник еще никогда не чувствовал горе настолько. Даже смерть отца не потрясла его так, им двигали ярость и желание мстить. Самое страшное, что сейчас им некого ненавидеть, и вся боль подтачивала изнутри ядовитым червем безнадежной усталости и отчаянья. Лина…рыжая бестия, которая невольно вернула его в лоно семьи. Из-за нее он начал меняться и понимать иные ценности в жизни. Благодаря ей Ник стал тем, кто он сейчас. Никто не смел нарушить тишину. Все, словно, замерли.

Пока где-то рядом не щелкнул фотоаппарат. Через секунду репортер уже замертво упал в траву, а еще через несколько минут чистильщики вынесли его тело, упакованное в мешок для трупов. Ник проводил их взглядом и вытер окровавленный рот тыльной стороной ладони. Убийство принесло короткое облегчение. Мимолетное, как глоток воды в мертвый зной.

— Я сам скажу Марианне, — нарушил тишину Влад, прижимая к себе труп жены и глядя пустыми глазами в никуда.

— Нельзя говорить, — прошептала Фэй, сдерживая слезы.

— Она должна знать. Мы обязаны сказать. Она имеет право попрощаться. У нее есть всего час до восхода солнца.

Все знали, что с первыми лучами тело Лины превратится в пепел. Ник вцепился в руль и стиснул челюсти. Кристина уже не кричала, она плакала молча, гладила Лину по голове и тихо всхлипывала. Габриэль крепко держал ее за плечи.

Фэй сидела рядом с Ником. Она больше не произнесла ни слова. Только Ник все еще слышал ее признание. Они убили Витана. Вот почему Марго так жестоко отомстила. Когда-нибудь Влад об этом узнает.

* * *

— Значит я не раскрыл твою тайну? — усмехнулся Нейтрал.

— Не раскрыл. Ты умеешь их хранить.

— Почему не боишься, что не раскрою сейчас?

— Потому что несмотря на холодность и мертвенность ты все же являешься моим племянником.

— Самоуверенная тетушка Фэй. Всегда ищет доброту и светлые стороны там, где их нет. Но да, я никогда не раскрою рта. Хотя бы потому что считаю — вы правильно поступили и этого ублюдка нужно было казнить. Иди познакомся с аксаголом. Потом я сам поговорю с ней. Сейчас у меня слишком много дел.

— Я соскучилась по твоей жене и детям.

— Скоро увидимся на помолвке Василики.

— Уверен, что это правильное решение отдать ее за Велеса Константина?

— Уверен. Более чем правильное. А еще…он ей нравится.

— Но она не нравится ему.

— Думаю моя дочь справится с этой проблемой, и нога ей в этом не помешает. Это же моя дочь.

Фэй прошла по длинному коридору, в сопровождении слуг, перед ней открылась широкая двойная дверь и она увидела пленниц Габриэля.

Девушка с младенцем на руках вскочила с кресла, а вторая осталась сидеть, лишь величественно вздернув подбородок. Как она походила сейчас на саму Фэй…когда ее душа пряталась в теле ребенка как в самой страшной тюрьме. Айше Ибрагимова. Перед ней младшая сестра Вахида. И его бывшая фаворитка…аксагол. Женщина невероятной красоты с изуродованным лицом и страшным шрамом на щеке. Влюбленная в своего палача…И это тоже знакомо Фэй.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В этот момент заплакал младенец и женщина вздрогнула, тут же склонилась к нему, ее сердце забилось иначе, как и сердце малыша. Они словно потянулись к друг другу и это так естественно, когда мать и ребенок тянутся к друг другу.

Сказали, что аксагол изменяла императору… и родила от любовника ребенка, которого казнили. Но у нее на руках ее собственный младенец. И Габриэль сказал, что выкрал сына Вахида.

— Покорми своего сына… — мягко сказала Фэй, — никто не станет на тебя смотреть.

— Это не мой сын… я его кормилица.

Фэй нахмурилась. Какие глупости. Она ясно видит связь между малышом и женщиной, кровную, неразрывную.

— Это твой сын… я точно знаю.

Глава 19.2

Нас привезли в дом. Я ожидала каких-то страшных камер, подвалов, но вместо этого мы попали в обычный двухэтажный особняк в глубине леса, спрятанный от людских глаз. Нас не прятали, не закрывали нам лица, чтобы мы не видели дороги, к нам вообще относились со странной вежливостью и учтивостью, к Айше обращались «Ваше Высочество».

Она держалась очень отважно. Разговаривала спокойно, свысока под стать своему положению.

— Кто вы? И зачем мы здесь?

— Вам ответят на все вопросы. Наберитесь терпения.

— Мы пленницы?

— И на этот вопрос вам тоже ответят, позже.

— Кто ответит?

Наши стражники промолчали, они не связали нам руки только шли совершенно рядом, и я ни капли не сомневалась, что у них есть оружие.

Особняк скорее напоминал убежище охотника. Шкуры зверей, чучела, старинные ружья и сабли на стенах, арбалеты. Внутри запах старости, вина или виски и сигарет. Как будто здесь давно никого не было, но последнее время все же появились постояльцы.

Больше всего я боялась за малыша и за Айше. Если ей станет плохо или начнется обращение здесь не будет ее доктора, и никто не сможет ее спасти.

— Кто они?

Тихо спросила я Айше, когда нас оставили одних в комнате. Довольно просторной с двумя кроватями и колыбелью. Вся мебель из добротного дуба, с вензелями, на полу ковры из бурых и белых медвежьих шкур. На окнах массивные решетки, но они скорее от проникновения извне. Потому что открываются изнутри. Периодически накатывает чувство опасности, но страх не настолько сильный и я могу с ним справиться.

— Вампиры.

— Это плохо да?

— Не хорошо я бы сказала. Но они нас не тронут.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что нас приняли не как пленниц, а как гостей. Мы им нужны. Будь это иначе мы сейчас находились бы в подвале этого дома. А он здесь есть… с клетками и пыточными.

— Но все же мы пленницы.

— Да. Им что-то нужно от моего брата. И я даже могу догадаться что именно.

Айше устроилась в кресле и подложила ей подушки под спину и под руки, поставила табурет так чтоб она могла положить на него ноги. Так у нее не настолько сильно болела спина.

— Спасибо…не знаю, почему ты так добра ко мне, Лана…Всегда удивляюсь этой доброте. Ищу подвох, ищу что-то…зацепку, чтобы сказать себе «Вот! Вот оно! Она не честна, она притворяется! И нет такой зацепки.

— Я просто…просто привыкла к тебе и люблю тебя.

Она вдруг резко схватила меня за руку и повернула к себе. Всмотрелась мне в глаза сильно сжимая мою руку, и я ощутила, как из ее ладони в мою перетекает сильное тепло, почти горячая энергия.

— Меня всегда любил только Вахид…остальные иди терпели, или ненавидели, или жалели. Моя собственная мать желала мне смерти сразу после рождения.

— Я думаю, что мать все же любила тебя. Как можно не любить свое дитя!

Она расхохоталась так горько, что у меня сжалось сердце.

— Можно! Еще как можно! Особенно если возлагал надежды на своего ребенка, а родился урод…который выжил только потому, что старший брат не дал умереть! Меня оставили так же как и принца. Лежать одну в колыбели…умирать там. И моя мать ни разу не подошла ко мне пока мне не исполнилось пять. Ни разу.