Пока смерть не заберет меня - Светлана Крушина

Можете надо мной смеяться, но я пришел с этим вопросом и к Алану. Он не удивился:

— Ответ прост, мальчик мой: причиной всему скука. Хочется добавить немного перчику в пресную похлебку жизни.

— Добавляйте на здоровье, — согласился я, — хотя мне кажется, что за столько лет и перец потеряет остроту. Но только причем тут я? Мне не нужен ваш перец!

— Ты, собственно, ни при чем. От тебя требуется одно — покорность и готовность в ответ на любое распоряжение ответить «слушаюсь» и отправиться его выполнять. Как только ты дойдешь до такой кондиции, я оставлю тебя в покое. Обещаю. Но пока я что-то не вижу в тебе желания пойти на мировую.

— Господи! — не выдержал я. — Да вы просто помешанный на абсолютной власти параноик! А еще тыкали пальцем в Лючио — вот, мол, настоящий псих, а мы — мы не такие, мы разумные. Да вы ничуть не лучше него!

Алан прищурился.

— Я люблю тебя, Илэр, но ты все же не забывайся. Я могу и разозлиться.

Он еще только грозил, а я уже разозлился.

— Странная у вас манера выражать свою любовь, трахая почем зря мои мозги! По-другому, вероятно, и не умеете?

— По-другому? — переспросил он тихо, и таким голосом, что мне стало не по себе. — Почему же, могу и по-другому.

Той же ночью он объяснил, какие у него еще есть способы выразить любовь ко мне. Лучше бы он меня убил.

Интерлюдия

— Если бы я не встретил Мэвис, не знаю, что со мной стало бы, — сказал Илэр.

Уже минут десять они сидели в припаркованном у обочины авто. Вести Кристиан не мог — у него дрожали руки, а бледностью он мог посоперничать с Илэром, кожа которого всегда отличалась мраморной белизной.

— Крис, прошу, ну не воспринимай ты все так остро! — взглянув на него, молодой человек спохватился. — Я же ведь жив и здоров. К тому же, не я первый, не я последний.

— Верно, — глухо отозвался Кристиан. — То, что ты испытал — один из способов понять, чего стоит молодой носферату. Самый жестокий, но самый эффективный. Только вот многие забывают, ради чего все это делается, и получают удовольствия от самого процесса прессинга. Увлекаются и хватают через край. Многих просто ломают, и эти несчастные навсегда остаются такими, как Валь или Лорена. Другие — и их меньшинство, — проходят сквозь мясорубку; из них получаются такие… такие существа, как Алан и Лючио.

— Таких, конечно, по всем человеческим законам следовало бы держать под присмотром психиатра, — согласился Илэр. — Но ведь есть еще такие, как ты, Крис, — он улыбнулся. — И слава богу, что это так. Да и я, надеюсь, сумею остаться в своем уме. Пока что я не очень похож на сумасшедшего, а?

— Ну а дальше-то что, Илэр? — Кристиан не отозвался на шутку и смотрел напряженно и печально.

— Дальше… есть у меня кое-какие соображения. В последний год мы с Аланом находимся как бы в состоянии холодной войны: он меня не отпускает, но и не пытается больше привести к полной покорности; а я его не провоцирую. Но долго так, конечно, длиться не может. Я его раздражаю, это ясно. Да и меня от него тошнит.

— Что ты задумал, малыш? И… погоди, ты упомянул имя Мэвис. Кто она такая?

Лицо Илэра просветлело.

— О, Мэвис. Я бы очень хотел познакомить вас! Она… она мой ангел, Крис, без преувеличений. Без нее меня бы тут не было.

Глава 7

O Death, come near me!

Be the one for me, be the one who stays.

Draconian "Death, come near me"

-

Смерть, подойди поближе!

Останься со мной, останься только ты

— Аврора! — крикнул Алан, приподнимаясь на локте. — Аврора, иди сюда!

Аврора неохотно спустила ноги на пушистый ковер. Спать хотелось невыносимо; часа три назад, вернувшись в пустую квартиру, она повалилась в кровать и сразу уснула так крепко, что даже не слышала, когда вернулся Алан. Его голос, всколыхнувший тишину дремлющей ночи, вырвал Аврору из сладчайшего сна. Зачем, интересно, она ему понадобилась, что он так орет? Аврора знала его давно, и ей было известно, что голос он повышает в исключительных случаях — обычно в этом нет нужды, да и его не так-то просто вывести из себя. Значит, теперь Алан чем-то страшно раздражен, так что даже в голосе звенят нетерпеливые нотки. Аврора вздохнула, накинула халатик и босиком потопала в хозяйскую спальню.

Картина перед ней предстала любопытная. Алан сидел на кровати, скрестив по-турецки ноги, во все своей обнаженной красе, и лицо у него было злющее; на дальнем краю кровати, скорчившись и спрятав лицо в подушки, лежал кто-то худой, белокожий и с густейшими черными волосами до плеч. Сначала Аврора подумала, что Алан привел новую подружку, но присмотрелась и клацнула зубами от удивления, узнав Илэра.

— Что это вы тут… — начала она и осеклась: до нее дошло. О широте и разнообразии вкусов Алана она прекрасно знала, но вот чтобы заподозрить Илэра, которого воротило от всего, что не укладывалось в весьма тесные рамки его моральных норм — а это в них явно не укладывалось — в нетрадиционных пристрастиях… Аврора захлопала глазами, и на нее снизошло очередное озарение: согласия Илэра, конечно же, никто и не спрашивал. Она осуждающе взглянула на Алана:

— Зачем ты с ним так?

— Не лезь в то, что тебя не касается, радость моя, — холодно отозвался он, но после паузы добавил: — Ничего с ним не станется. Вот увидишь, через день снова будет рычать на меня по-прежнему.

— Хочешь сделать из него второго Лючио?

— Даже если б хотел, вряд ли сумел бы. Пока он больше напоминает мне Кристо в молодости. Вопреки видимости, это удивительно устойчивая личность. Даже сегодняшняя ночь едва ли что-нибудь изменит… вот что, радость моя, принеси-ка мой нож и давай присоединяйся.

— Что ты хочешь сделать? — сегодня все доходило до Авроры с трудом. — Ах… поняла. А никак нельзя без меня обойтись?

— Нельзя, — отрезал Алан и облизнул тонкие губы. — Да шевелись ты, черт тебя возьми!

* * *

Голоса Алана и Авроры долетали как сквозь ватное одеяло; они говорили обо мне, как будто меня здесь не было. Да и с чего бы им заботиться о моих чувствах? Я и сам-то себе был не нужен. Когда Алан разрезал мои запястья, и вдвоем с Авророй они принялись угощаться моей кровью, я даже обрадовался: может быть, они убьют меня? Вот было бы хорошо. Но они ушли, оставив меня чуть живого на взбаламученных простынях. Сознание едва тлело во мне, но и этого было достаточно, чтобы я в полной мере мог прочувствовать всю глубину своего унижения. Я думал, что уничтожен, когда у меня отобрали Аврору? Какая наивность! Вот теперь — теперь да, Алан не то чтобы втоптал меня в грязь, он просто вбил меня в землю по самую маковку. И ему это ничего не стоило.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});