Добро пожаловать в ад - Андрей Дышев

– Вы, девушка, лапшу на уши нам не вешайте! – вмешалась Ирэн, и я подумал, что вина, пожалуй, ей на сегодня хватит. – Можете передать вашему директору, что никуда отсюда мы не пойдем! Не думайте, что вы самая умная! Мы все про вас знаем!

После такого заявления официантка густо покраснела, пожала плечами и быстро удалилась.

– Следи за ней! – шепнула мне Ирэн и зачем-то наступила мне на ногу. – Она пытается заманить нас в темное место.

Я взглянул на часы. Ровно восемь! Не звонит убийца. Или планы у него поменялись, или выжидает. Но чего он ждет? Когда мы пойдем на кладбище и сядем на замшелую надгробную плиту?

Вскоре из-за барной стойки вышел круглый мужчина в белой рубашке, с обширной лысиной и большим носом. В сопровождении официантки он приблизился к нам, поклонился, извинился, и его доброе и смешное, как у клоуна лицо, озарила улыбка.

– Я очень извиняюсь, – сказал он, сверкая глазами в сторону Ирэн. – Сейчас на этом месте будут детский аттракцион надувать. Вы не могли бы пересесть за любой другой столик? А в качестве компенсации – два стакана сока совершенно бесплатно!

Незаслуженно обиженная официантка стояла за его спиной и хмурила губки. Я сказал Ирэн, чтобы она рассчиталась, и встал из-за стола.

– Ничего не надо, мы уходим, – ответил я директору, кидая взгляды на набережную. Мне показалось, что рослый мужчина в спортивном костюме пристально наблюдает за нами из-за этюдника бульварного портретиста. Тебе хочется поиграть в прятки? – подумал я. Хорошо. Сейчас мы с тобой поиграем.

Ирэн отсчитала деньги и с презрительной ухмылкой протянула их официантке. Директор, решив, что мы кровно обиделись, схватил меня за руку и стал умолять:

– Зачем уходить? Вы неправильно меня поняли! С меня бутылка шампанского, только, ради бога, не надо обижаться!

Мы привлекали слишком много внимания. Я схватил Ирэн за руку и повел через газон в сквер. Мы вышли на центральную аллею, залитую молочным светом фонарей. Здесь было намного меньше людей.

– Не оглядывайся, – сказал я. – И не торопись… Чего ты дрожишь?

– От холода, – произнесла Ирэн. Подбородок ее прыгал, словно она переезжала на телеге железнодорожные пути.

– Или от голода?

– Здесь он точно нас прихлопнет.

– Возьми меня под руку… Нет, под левую. Правая может мне пригодиться.

Мы медленно шли посредине аллеи. На набережной началось какое-то шумное шоу, и сквер в считаные секунды опустел.

– Сейчас он пальнет нам в спины, – сказала Ирэн. – Давай упадем на газон и окопаемся?

– Он должен позвонить, – бормотал я. – Это псих. Он хочет сначала поиграть с нами. Наверное, игра доставляет ему удовольствие…

– Ты слышишь шаги? За нами кто-то бежит… – слабея от ужаса, произнесла Ирэн.

Ей не померещилось. Я тоже отчетливо слышал частые шаги. Кто-то бежал за нами. Я сжал правый кулак, готовясь влепить его в физиономию убийцы до того, как тот скажет хоть слово. У Ирэн, кажется, стали отказывать ноги, и если бы не моя раненая рука, она рухнула бы на землю как убитая.

– Не умирай! – сквозь зубы процедил я.

Человек, преследовавший нас, приближался. Я уже слышал его частое дыхание. Расстояние между нами стремительно сокращалось. Вот он перешел на шаг. Наверное, его насторожило, что мы никак не реагируем на него, не останавливаемся и не оборачиваемся… Он кашлянул. Мы с Ирэн продолжали идти, как два привидения. Наше поведение должно было сбить его с толку. Я напрягся, как перед смертельным боем, и уже представил траекторию, по которой должен был полететь мой кулак, чтобы ненароком не задеть лицо Ирэн.

Горячее дыхание незнакомца опалило мой затылок. Еще секунда-вторая, и он что-то сделает… Последний фонарь остался за нашими спинами. Наши тени стали вытягиваться, словно жвачка, и между ними, вклиниваясь, взошел силуэт широкоплечего амбала…

Ирэн истошно крикнула, отчего у меня едва не оборвалось сердце. Я круто развернулся, но кулак полетел в пустоту, просвистев над лысиной преследователя. Краем глаза я увидел что-то вроде гранатомета, упирающегося мне в грудь, но мгновение спустя разглядел бутылку шампанского с обернутой золотистой фольгой пробкой. Директор кафе, с перекошенным от страха лицом, стоял перед нами и шлепал пухлыми губами.

– Ради бога, ребята… Я вот вам шампанское… еле догнал… только не в обиду…

– Что ж вы мои нервы на гриль наматываете! – простонала Ирэн, обессилено опираясь всей своей тяжестью мне на плечо. Но тем не менее бутылку из рук директора она выдернула.

Извиняясь и прикладывая руки к груди, директор попятился, а затем с облегчением, едва ли не вприпрыжку, заторопился назад.

Я вынул из чехла мобильник. Телефон по-прежнему был включен, аккумуляторы не сели, роуминг оставался устойчивым.

– Не звонит, – произнес я. – Знать бы, почему.

Ирэн потянула меня к лавочке. От пережитого испуга у нее дрожали колени.

– Как устроен пеленгатор? – спросила она.

– Наверное, этот прибор чем-то похож на экран локатора. На нем мой телефон выглядит светящейся точкой. Чем ближе к нему, тем сильнее сигнал, тем ярче светится точка.

– Неужели убийца будет носить такой прибор на руках?

В восемь двадцать я отключил телефон. Ирэн попросила открыть шампанское. Мы пили его из горла. Утомленная психика Ирэн нуждалась в расслаблении. Она смеялась, поила меня шампанским с ладоней, и шипящая пена стекала по моим щекам и шее. Я тоже расслабился, мне были приятны прикосновения Ирэн, я любовался ее лицом, по которому рассыпались невесомые, как тени, волосы, и мне даже вдруг захотелось поцеловать ее влажный рот.

В этом укромном и самом глухом уголке сквера мы просидели не меньше часа. Ирэн вошла во вкус. Она была счастлива оттого, что мы сменили тему, которая уже набила оскомину, что мы вспоминаем о какой-то милой чепухе – как праздновали ее день рождения, отплясывая в ресторане прямо на столе; как потеряли взятую напрокат лошадь, а потом искали ее два дня подряд по всему Побережью; как на прогулочном катере отмечали день вывода войск из Афгана, а утром проснулись в нейтральных водах Черного моря, и с нами был Федька, только он не купался и даже не раздевался – была у него такая странная особенность… Удивительно! Оказалось, что мы с Ирэн знаем друг друга очень давно и в моей жизни было много праздников, которые я делил с ней.

– Я опять хочу есть, – произнесла Ирэн, платочком оттирая с моих щек невесть откуда взявшуюся там губную помаду. – А потому приглашаю тебя в ресторан…

Так, девочка взяла тайм-аут. Она категорически не желает возвращаться в мир наших грустных проблем, думать об убийствах, о телефонных звонках и уликах на Фатьянова. Она почувствовала себя матросом, который получил увольнение и сошел на берег, полный сладких соблазнов, насыщенный красивой и богатой жизнью – быстрее и дальше от затхлого корабельного трюма, надраенной рынды и вонючего кубрика!

Но что с ее лицом? Ирэн смотрела в сумочку, и глаза ее наполнялись детской обидой, словно она хотела съесть конфету, а это оказалась пустышка, бумажный фантик.

– Это ужасно, Кирилл! – произнесла она. – У меня кончились деньги.

– Я догадывался об этом, – ответил я. – У денег, к сожалению, есть такое паршивое свойство: они иногда кончаются. В связи с этим я намерен ограбить сейф.

– Правильно! – поддержала Ирэн и захлопала в ладоши. – Хорошо бы для начала выяснить, где этот сейф стоит?

– У меня в кабинете, – ответил я.

По ее лицу было видно, что наша милая игра перестала ей нравиться. Ирэн нахмурилась. В ее душе началась жестокая борьба двух титанов, двух главенствующих желаний. Неодолимую тягу к продолжению праздника жизни медвежьей хваткой заламывал страх за мою судьбу. Ирэн прекрасно сознавала, чем может обернуться для меня попытка проникнуть в агентство. Увы, от милиции мы должны были прятаться так же, как и от убийцы.

– Ты хочешь, чтобы тебя арестовали, заковали в наручники, обрили наголо и одели в арестантскую робу? – спросила она.

– Приказы начальника не обсуждаются, – напомнил я. – Ты должна думать только о том, как бы побольше заработать денег, а не про мои наручники. В сейфе, да будет тебе известно, лежит твоя получка за июль и еще премиальные.

Ирэн проглотила пилюлю, но чем возразить, не нашлась. А меня уже понесло:

– И еще я хочу отдать тебе долг.

– Какой долг? – удивилась Ирэн и захлопала глазами.

– За водку и шампанское, за ночлег у бабушки, за врача и кафе.

– Какой же это долг? – смутилась Ирэн. Несмотря на сумрак, я увидел, как она покраснела. – Глупости какие! Ничего ты мне не должен. И даже наоборот…

Но я с пониманием и печалью на лице покачал головой.

– Нет, Ирэн, нет. Ты не настолько богата, чтобы делать такие щедрые жесты.

Амба, романтический вечер безнадежно испорчен! Глаза Ирэн, такие восторженные и веселые минуту назад, потухли, губы напряглись, внешние края бровей опустились. Она обхватила себя руками, словно ей стало холодно и одиноко. Наверное, я приличный зануда. Но эти слова прозвучали помимо моей воли. Это говорил заложенный во мне инстинкт сохранения мужской независимости. Он сильнее моего разума и моих желаний. Потому что он мудрый и всегда зрит в корень.