Черная капелла. Детективная история о заговоре против Гитлера - Том Дункель

от активной службы, движущей силой заговора стал Ханс Остер. Восьмого сентября он пришел в штаб 3-го корпуса в Берлине[223]. За закрытыми дверями он встретился с генералом Эрвином фон Вицлебеном, карьерным офицером в чисто прусской традиции. Пятнадцатью годами ранее Остер служил в четвертой дивизии в Дрездене под командованием Вицлебена.

Не каждый генерал может повести за собой армию. Вицлебен мог, потому что 3-й корпус отвечал за защиту Берлина. Именно поэтому Остер хотел с ним поговорить. В строжайшей тайне. Он сообщил Вицлебену о заговоре. Если что-то не получится, Остеру нужен генерал, которому можно доверять и который способен поднять армию против Гитлера и правительства.

Вицлебен спросил, не блеф ли все рассуждения Гитлера о Чехословакии? Остер ответил: «Нет». Тогда Вицлебен заговорил о слухах среди высшего военного командования: говорили, что заключена тайная сделка, «по которой Германия взялась защищать Европу от большевизма», а в обмен западные страны позволят Гитлеру расширить территорию за счет Чехословакии. Остер ответил, что такой тайной сделки не было.

Получив ответы на свои вопросы, генерал Эрвин фон Вицлебен присоединился к заговору и совершил первый акт измены.

17

Выходные на природе

В пятницу, 9 сентября, няня разбудила двоих детей Сабины и Герхарда Лейбхольц и велела им умываться и одеваться[224]. Семилетняя Кристиана и одиннадцатилетняя Марианна уже были одеты, когда в комнату вошла фрау Лейбхольц и объявила, что в школу сегодня никто не пойдет. Семья уезжает на выходные в Висбаден.

Лейбхольцы жили в тихом университетском городке Гёттинген, где никогда и ничего не происходило. Курортный Висбаден славился горячими источниками еще со времен Римской империи. Доехать туда можно было за несколько часов. «Мы вернемся в понедельник», — сказала Сабина няне, никак не объяснив своего необычного поступка. Она велела девочкам надеть две пары белья. Кроме того, у нее был сюрприз — приехали дядя Дитрих и его друг, герр Бетге. Сабина собрала корзинку для пикника. Герхард усадил девочек на заднее сиденье своего кабриолета «Форд», и они отправились в путь. Бонхёффер и Бетге ехали позади на «Ауди» Дитриха.

Герхард Лейбхольц был весьма уважаемым юристом, но в силу еврейского происхождения он в 1935 году лишился работы в Гёттингенском университете. Это заметно осложнило финансовое положение семьи. Девочек стали дразнить в школе. По воскресеньям по улицам города расхаживали штурмовики и орали жуткие песни: «Давайте, солдаты, повесим евреев, давайте, солдаты, застрелим евреев!» Герхард часто бродил по своему большому саду, размышляя о политике и о будущем. Сабина написала Дитриху, что ее муж «не способен сохранять прежнее хладнокровие»[225].

По пути Герхард остановился, чтобы купить фонарик. Когда они вновь выехали на дорогу, Сабина сказала девочкам, что пикник отменяется. Это было бегство. «Мы едем не в Висбаден, — сказала она. — Ночью мы попытаемся перейти границу Швейцарии, потому что положение в стране очень серьезно».

Несмотря на юный возраст, Марианна и Кристиана знали, что Германия вот-вот может начать войну с Чехословакией. Они не знали, что покинуть страну их родителям посоветовал другой дядя, Ганс фон Донаньи[226]. Этот план семья обсуждала уже несколько месяцев, но недавно в Министерстве юстиции заговорили о грядущих изменениях нацистских законов. В любой день евреям могли приказать носить специальные паспорта с литерой J. Выезд из Германии планировали ограничить, а то и вовсе закрыть. Те, кто не уедет сейчас, могут оказаться в ловушке.

Лейбхольцам пришлось принимать решение стремительно. Багаж мог вызвать у пограничников подозрения и породить проблемы. Они решили оставить все, что у них было, даже одежду. Вот почему Сабина заставила детей надеть две пары белья.

До пограничного пункта в Базеле было несколько сотен километров. Девочки пересаживались из одной машины в другую, чтобы не скучать в дороге. Они сидели сзади и пели песни. Дядя Дитрих научил их песне Шуберта «Песня над водой»: «Блики мерцают на глади хрустальной, лебедем челн наш по волнам скользит… Время скользит по волнам, исчезая, ночью прохладной сменяется день…»

Проехав около 160 километров, путники остановились отдохнуть. День выдался очень солнечным. После пикника они неловко простились, не зная, когда увидятся вновь. Бонхёффер и Бетге возвращались в семинарию, а Лейбхольцам предстояла дальняя дорога до Швейцарии. Дитрих стоял на дороге и махал рукой, пока машина Герхарда не скрылась за холмом и не пропала из виду.

Границу в Базеле они перешли около десяти вечера. Увы, вывезти из Германии достаточно денег не удалось, а у Герхарда не было предложений о работе. Но у Лейбхольцев был план. Дитрих связал Герхарда и Сабину с епископом Джорджем Беллом, пастором Юлиусом Ригером и своими прихожанами в Сайденхэме. Можно начать новую жизнь в Лондоне, где они никогда не бывали.

Из Базеля Лейбхольцы добрались до Цюриха, затем пересекли Францию. Они провели в дороге несколько недель. За это время они получили телеграмму от родителей Сабины. В ней говорилось, что нацисты ввели новые паспортные правила для евреев. В Кале семья села на корабль, который, как лебедь, понесся по мерцающим волнам в Британию.

18

Зонтичная дипломатия

Заговорщики проложили путь в Британию.

В сентябре 1938 года, по настоянию Ханса Остера, берлинский дипломат Эрих Кордт попросил одного из своих кузенов поехать в Лондон и на словах передать сообщение старшему брату Эриха, Теодору, временному поверенному в немецком посольстве. Эрих хотел, чтобы Теодор попытался получить какие-то заверения Чемберлена касательно Чехословакии. Теодор сумел договориться о встрече с министром иностранных дел лордом Галифаксом. Последний пообещал поговорить с Чемберленом, но из этого разговора ничего не вышло. Впрочем, утешало лишь одно: Галифакс сказал, что, по его мнению, если Гитлер осмелится напасть на Чехословакию, «войну будет невозможно предотвратить».

Тем временем в Нюрнберге проходил шестнадцатый ежегодный съезд нацистской партии. Двенадцатого сентября Гитлер поднялся по гранитной лестнице к трибуне над огромной Ареной Луитпольда, где собрались несколько сотен тысяч ликующих людей. Солдаты и мальчишки из гитлерюгенда стояли плечом к плечу.

«Страдания судетских немцев неописуемы! — прогремел Гитлер и тут же перешел к подробному описанию этих страданий: — Эти измученные люди не могут найти ни справедливости, ни помощи, но они получат нашу поддержку!.. Рейх