Дети Смерти - Владимир Шимский

Шагах в ста от ручья унрит наткнулся на длинную полосу примятой травы, будто протопала шеренга боевых урров[23]. Трава уже почти выровнялась, и потому со стороны полоса была почти не видна. Пройдя вдоль нее, Дэн спустя пару минт оказался у отвесно вздымающейся скалы. Каменный истукан равнодушно подставлял Таиру свои черные бока. «Если это и магрут, то при его размерах подняться по отвесной скале…» — унрит вдруг вспомнил, что чересчур отдалился от Ирда. Посмотрел на уартор. Тот был мертв. «Ладно, — решил унрит, — здесь невидимая смерть еще не страшна. Но потом, там, дальше, не вздумай позабыть. Если ты, конечно, хочешь остаться в живых».

Отбросив беспокоившие его мысли, Дэн уставился на скалу. Черный камень, прогретый жаркими лучами, источал невероятный жар. Куртка и штаны унрита высохли. Горячий воздух обжигал легкие. Кое-где на отвесной скале болтались бесформенные желтоватые сгустки. «И все-таки оно забралось туда, — решил унрит. — Но как?» Он ткнул в ближайший из сгустков мечом и с трудом выдернул оружие из клейкой массы. Теперь он мог с уверенностью сказать: магрут был, но как он сумел похитить Тирса с расстояния ста шагов, они, вероятно, не поймут никогда.

Не лезть же на стену навстречу собственной гибели.

«А что, если оно сейчас…» Вздрогнув от мысли, что он и сам очень даже доступная неведомому существу добыча, Дэн бросился прочь. Пробежав с десяток шагов, унрит остановился. Рука его сама собой потянулась к фляге. Жалко, что там не харута. Несмотря на палящий Таир, нутро унрита будто заморозилось в нехорошем предчувствии — везение кончилось.

— Кончилось, — повторил он вслух, жадно хлебнув из фляги. Остатки воды вылил на голову: «Охладись». Облегчения, однако, не последовало. Вода была теплая, почти горячая. «Ничего, рядом ручей». Эх! Дэн с огорчением подумал, что не прихватил с собой плитку хурума. Она так и осталась лежать на столе.

«Пустое. Пустое это, Дэн».

Отойдя на безопасное, как ему казалось, расстояние, унрит внимательно осмотрел перепачканный липкой слизью меч. Она быстро затвердевала, превращаясь из желтой в коричневую. Запаха у нее не было. Дэн тщательно вытер меч о траву. Гадость какая-то…

Отряд поспешно позавтракал сладковатым на вкус мясом (не больно вкусно, но есть можно), и после сбивчивого рассказа унрита об увиденном тронулся в путь. Спустившись по тропе к подножию водопада, где Дэн подобрал и впрямь порядком задубевшие сапоги, путники свернули к ручью и, обойдя гревшуюся на камне флаиссу, вышли на тропу.

Некоторое время все подавленно молчали. Девушка опять была задумчива и далека, шла с отсутствующим видом. Остальные то и дело нервно оглядывались по сторонам, ожидая, что их подстерегает участь Тирса. «Будут теперь шарахаться от каждого шороха», — ворчал про себя унрит.

Тропа петляла, то возвращаясь к освежающему прохладным дыханием ручью, то снова убегая далеко в сторону. Лишь изредка она тянулась вдоль ручья, отделенная от него густыми зарослями грецкого ореха, сквозь листву которого просвечивала сверкающая в лучах Таира вода. Никто, кроме унрита, и не сказал бы, что это тропа, настолько она заросла высокой травой и пробивающимися сквозь каменистую почву кустиками лиимдрео. Шедший босиком Дэн частенько останавливался, вытаскивая вонзающиеся в ступни колючки и застрявшие между пальцев остроугольные камушки. Ступни нещадно саднило («сам виноват», — думал Дэн), но в задубевшей обуви было бы во много раз хуже.

«Терпи».

В полулонге от тропы тянулась черная гряда скалистых гор. Их темные туши даже при ярком свете испускали ночной холод. Изъеденные ветрами скалы напоминали огромных магрутов. В отдалении высились «гнилые зубы» скал Рехского перевала. «Три дня пути», — думал унрит. Горы за спинами путников таяли в легкой дымке. Шли быстро. Даже порядком заросшая тропа не сдерживала их движения. Сытые таги описывали вокруг отряда большие, в сотни минов, круги, распугивая мелкую живность и с треском ломая засохшие кустики хораты, жадно впивающиеся корнями в каменистую почву Магра.

«Ни один магрут не подойдет незамеченным».

Несколько хор спустя путники устроили короткий привал. Подстрелив (Кер дал унриту свой арбалет) уродливого шестилапого аскиса и тут же освежевав его, Дэн смазал сапоги. Есть шестилапого никто не захотел, и его бросили тагам. Пушистую шкурку унрит аккуратно сложил в заплечный мешок. «Три дракона», — подсчитал он. Не слишком много для пяти дней в Магре, но и не за этим он сюда шел. Дэн исподлобья взглянул на девушку. Сколько времени прошло, а он никак не мог понять ее. Шла ли она сюда по своей воле? «Нет. Пожалуй, что нет». Это была воля Ирда, и унрит явственно ощущал, как тяготеет над ней чужой холодный расчет. И все-таки она не была настоящей унволе[24]. Она о чем-то думала, что-то чувствовала и, казалось, происходящее приходится ей по вкусу, а желания Ирда исполняются беспрекословно именно потому, что этого хочет она сама.

«Только не тогда», — покачал головой унрит, вспоминая Унру.

«А почему бы и нет?»

Интересовал его и Ирд. Он не был святошей и грибоедом (ни один грибоед не сунется в Магр). Не был воином (разве воин возьмет в Магр мораннские мечи?). Он был, Дэн усмехнулся, капюшоном, пришедшим невесть откуда и уходящим невесть куда.

— Ои! — мысленно воскликнул он, избавляясь от бесполезных мыслей.

— Тор!

Огромная морда тага ткнулась ему в живот. Зверь ласково урчал, пихая унрита черной лепешкой носа, пытаясь повалить его на спину. Их любимая забава. Дэн потрепал зверя за ухо:

— Мой Тор.

Все встало на свои места. Магр. Пускай и не ахти какое оружие в руках. Верный, понимающий его с полувзгляда таг. Унрит вздохнул полной грудью — хо-ро-шо!

2

Ближе к вечеру на пути стали попадаться первые истарионы[25]. Каменные, хаотично разбросанные по равнине плиты с выбитыми на них магическими знаками. Сгустки застывшего в бессмысленных формах металла, которые недешево покупали оружейники Норна, зеленые островки розуу. Последние отряд обходил стороной: среди безобидной зелени нет-нет да и встречались маленькие, с кулак, ярко-красные плоды, один только запах которых валил с ног тага на расстоянии десяти минов. «Капюшоны» с любопытством разглядывали следы Древних. Их взгляды шарили по траве («ищут нотасы», — решил унрит), а руки беспокойно сжимали рукояти мечей.

«Ничего, страх пойдет им на пользу».

Как-то незаметно и знакомые лиимдрео вдруг превратились в уродливые, стелющиеся по земле, подобно хиссам, заросли. Стволы и ветви причудливо перепутывались, образуя замысловатый рисунок, напоминавший Дэну паутину хайров. Только куда более прочную и превосходящую своими размерами любое творение уранхайрутов. Не вдаваясь в подробные объяснения, унрит швырнул в заросли увесистый камень.