Литературное Сумасшествие Дома - Гарри Гук

Марта? Да? Ш-ш-что вы тут делаете?

— О, Винсент, я их с тем парнем убедил остаться. Зачем им ехать обратно, тем более госпоже Осенней надо было рассказать мне некую информацию по поводу Гердона, — сказал Король.

— Правда? И что это за информация?

— Гердон жив, — вставила Марта.

— Да ну, — он посмотрел на Филипа.

— Я сам сначала не поверил. Но, как утверждает Марта, он неким образом выжил, попав в… куда он попал?

— В Иной мир.

Пришёл официант с ананасом, нарезанным мелкими кусочками.

— Ананас?

— О, нет, спасибо. Не надо, — отказалась Марта.

— Именно, Иной Мир. Марта вместе с сестрой посетили Гердона, но в последний раз он вселился в её сестру.

Винсент усмехнулся.

— Зачем вы же посещали его? И как он мог вселиться в неё? Он, что, злой дух.

— Полагаю, что да, — ответила Марта.

— А вы значит теперь в духов верите? И такая находится среди нас.

— После того, что я видела, и не в такое можно поверить. Зачем вы выстрелили в Бернарда?

— Это была дуэль, я не мог иначе.

— Что там произошло? Что он вам сказал?

— Да так, шутки не понял. Филип, чем планируете сегодня заниматься?

— Проблемы разные решать. Революционные, — усмехнулся король.

— Винсент, вы же революционер, да? — спросила Марта.

— Я бы сказал оппозиционер.

— Гуманист?

— Да, мне симпатичен гуманизм.

— А вы знаете, что творили гуманисты на протяжении всей войны?

— А вы знаете? Вы знаете, что местные гуманисты — это мирный народ. А вот люди на спутнике Нового Юпитера, Бордо, настоящие звери. Убийцы. А самое страшное: весь мир за них. Весь мир такие же монстры, — он повернулся к Филипу. Тот уже пил чай. — Вы, случаем, не про восстание на моей фабрике говорите?

Они улыбнулись.

— Про него. Я всё понимаю, но оно идёт дольше положенного. Мы договаривались на полтора часа, а прошло уже два.

— Виноват. И что же вы бы с ними сделали?

Филип отпил из чашки:

— У меня с такими разговор кроток. Вы знаете.

Они засмеялись.

— В таком случае, — он достал несколько золотых кубиков, местной валюты, — закройте глаза.

Филип послушался. Винсент отсыпал несколько себе в руку и сжал в кулак.

— Открывайте, — король сразу же потянулся к чашке. — У меня в кулаке некоторое количество монет, угадаете чётное ли число или нет — делайте с протестующими что хотите.

Они снова засмеялись. Уголок рта Винсента дважды дрогнул.

— Чёт.

Винсент разжал кулак. Там было четыре кубика.

В это время мимо фабрики Эреди проходили Джей с Софией (дочь банкира). Та регенерационная сыворотка оказалась с браком и у Джея выросла не рука, а целая голова. Точнее, она только формировалась. Что-то похожее на лицо уже было на руке. Как сказали местные врачи, у головы мозг должен сформироваться в ближайшие девять недель. То есть у Джея были девять недель до того, как оно станет разумным и избавление от этого станет полноценным убийством. Вот только все считали идею отрубить голову всё равно ужасной. «Это убийство! Дай шанс! Дал Норд бабайку, даст и кроватку!» — говорили окружающие. В общем, законно избавиться от головы нельзя. Джей уже хотел лететь на орбиту, где самостоятельно избавиться от неё, но София предложила ему сходить в одно место, где точно помогут.

И вот герои шли через улицу 2945 года (года, когда восставшие с Филипом I сбежали и основали колонию на Новом Юпитере), где находилась главная во всей планете фабрика семейства Эреди. Толпа рабочих стояли у стен здания в сцепке. Перед ними, на другой стороне улицы находились полицейские роботы, напоминающие космонавтов или водолазов.

— Что здесь происходит? — спросил Джей.

— Забастовка. Люди недовольны положением внутри планеты, вот и проявляют свою гражданскую позицию.

— И как ты относишься к этому?

— А как можно относиться? Я уважаю их, за то, что не побоялись. Эта фабрика — самое главное предприятие во всей планете.

— И что же тут такого собирают?

— Паровые двигатели Эреди. Маленькие, компактные, но мощные. Они находятся в каждом изобретении здесь. В каждом лётном творении. И даже в этих полицейских космонавтах.

Люди держали плакаты с разными надписями, самый длинный держало порядка тридцати человек. И надпись у него следующая: «Требуем отставки Филипа IV, честных выборов и окончания войны с Бордо!». Остальные плакаты требовали похожего. Сами люди кричали лозунги на подобии: «Долой Войну! Долой монархию! Долой империализм!».

— И что, их прям не трогают? Полиции наплевать?

— Ну да.

— И разве это плохо? Это же утопия, свобода слова!

София промолчала.

— Я тебя не понимаю. Я много где побывал, многого повидал. Я знаю, что такое тоталитаризм. У вас же совершенно иначе. Есть оппозиция, есть митинги. Да, монархия, но иногда это лучше демократии. И вообще, не нам судить. Политика — дело грязное. Просто живи и кайфуй. Вот мой принцип по жизни.

— Если просто жить и не обращать внимания на окружающий мир, то утопия превратиться в антиутопию.

— Утопия, антиутопия. Это всё относительно. Вот что тебя тут не устраивает?

— Это закрытое государство. Отсюда так легко не уедешь. Вот ты побывал много где, а мне об этом только мечтать. Особенно учитывая моё происхождение.

— Да ладно тебе. Свалить хочешь? В этом вся проблема? Давай сбежим! Вместе!

— Правда?

— Что правда?

— Я могу сбежать… с тобой?

— Да! Как два пальца обоссать, нужно только мою машину починить.

— С одной стороны я хочу с тобой сбежать. Но с другой, это просто побег от проблем. От себя не убежишь.

Тут задвигались шестерёнки в космонавтах. Они выстроились в ширинку, параллельно толпе. Привезли огромных машин на гусеницах. С большущими миниганами. Машины встали за космонавтами. Толпа смокла. Всё затаило дыхание. Мёртвая тишина. Её нарушили залпы миниганов.

Джей с Софией находились на крыше здания напротив. Они всё видели. Как длинный плакат изрешетили, как полилась рекой алая кровь. Космонавты добивали выживших. Давили, пинали, избивали. Джей видел, как раненый паренёк молил о пощаде, но машина не остановилась. Она наступила своим тяжёлым сапогом на его голову, превратив в мясную кашу. Кто-то сбегал. Кто-то сдавался и их забирала полиция. Раненых, умирающих.

София закрыла лицо руками. Она рыдала.

— Ты всё видел сам. Ну что, всё также прекрасно? Всё та же утопия?

Остальной путь они добирались молча. Шокированные увиденным. Куда же они идут? На собрание клуба местных хозяюшек, любящих эротические романы.

Это проходило в библиотеке и там были, как можно догадаться, только женщины. От 20 до 80 лет. Джей там оказался единственным мужчиной. Встреча проходила в маленьком зале, изолированном от всего здания стенами и