Избранное - Ван Мэн

Теперь у Ни Цзао есть все: не только тушечница и тушь, но главное — крышечка для коробки. Правда, оказывается, он совсем не умеет владеть кистью, даже толком держать ее в руке. Как на грех тетя с матерью куда-то ушли, а ему надо писать прописи, копируя их с образца, выполненного красной краской. Он не написал правильно ни одного знака и весь перемазался тушью: измазал руки, лицо, умудрился испачкать даже язык. Он заплакал от досады, потому что любил поплакать.

Но вот появилась бабушка, которая показала ему, как держать кисть. Бабушка держит его за руку и водит кистью по бумаге, как показано в красных прописях. Первая линия получилась неплохо. Мальчик проникся к бабушке уважением и благодарит ее. Но со второй чертой дело обстоит худо: кисть соскальзывает и вместо линии получается какая-то закорючка, будто в этот самый момент кто-то уколол Ни Цзао и рука сорвалась. Оба они, бабушка и внук, в смятении. Все последующие черточки расплываются в черную кляксу.

Бабушка не умела писать и не знала ни единого знака, но зато она наизусть читала стихи, среди которых попадались даже танские строфы и строки поэтов других эпох — из «тысячи поэтов». Скажем, такие:

Один чи[66] нежнейшего газа, как письмо,Посылаю вам в дар.Почему же вас, господин,Не терзает печаль?

Когда Ни Цзао вырос, он узнал, что это стих из романа «Сон в Красном тереме». Его сложила героиня Линь Дайюй[67]. Он называется «Пишу стих на подаренном платке». Этим строкам предшествуют другие:

В глазах слезы дрожат.Будто висят в пустоте.Их незаметно роняю.Кто узнает о них — не ведаю я.

Ни Цзао давно знал эти стихи наизусть, но смысла их не понимал. Зато теперь он узнал, как стихи должны звучать и с какой интонацией их положено читать. Примерно так же ученики заучивают в школе фразы из классики: «Мудрец сказал: учись и постоянно совершенствуйся…»

Надо заметить, бабушка декламировала стихи с большим чувством.

Тетя знала стихов гораздо больше. Она читала наизусть даже «Новые стихи», которые сочинили Ху Ши, Юй Пинбо, Лю Дабай, Сюй Чжимо. Она читала детям «Послание к маленькому читателю» Се Бинсинь[68], хотя произносила слова на свой манер, то есть так, как говорят в деревне Мэнгуаньтунь и Таоцунь. Тетя научила его петь детские песенки.

Корова, корова, спасибо тебе,Каждый день молоко нам даешь.Оно свежее и душистое,Едва выпьешь глоток,Сразу станешь здоровым и крепким.

Или такая песенка:

Тук-тук, ты кто?Кто стучится в дверь мою?Кого ищешь, отзовись?И скажи мне, кто же ты?

Учитель тоже разучивал с учениками эту песенку. В конце концов Ни Цзао совсем запутался, кто же научил его: тетя или учитель. Если учитель, значит, это они с сестрой научили петь тетю. Когда учитель разучивал с ними песенку, они с сестрой запоминали ее почти мгновенно и пели очень складно.

Тетю вполне можно было назвать детским воспитателем, настоящим педагогом. Она очень любила детей и внимательно следила за всей детской литературой. В их семье только одна тетя знала детские частушки, которые пелись у нее на родине.

Эй, петух, горлопан,Что ты без толку кричишь?Бабка старая в деревне Захотела огурца.Только огурец с пупырышками,Тогда дай ей нежный персик.Только персик весь побитый,Тогда — жирную лепешку.Ох, и запах у лепешки!Дайте ей лапши немножко,Но похлебка жидковата.Дайте ей тогда яичко.Но яйцо смердит ужасно.Дайте ей куриной ножки…

Прелестная песенка! …А какие хорошие у него все родные: мягкие, добрые. В них нельзя сомневаться, их нельзя ни в чем подозревать! Он с детства живет в обстановке безграничной доброты и нежности. Разве можно это отрицать?

Ни Цзао знает, что он — надежда всей семьи. Когда мать начинает плакать или всего лишь отирает слезинку, кто-нибудь непременно ей скажет: «Что ты плачешь, посмотри, какой у тебя хороший сынок!» Когда тетя начинает вздыхать или причитать, кто-нибудь ей напоминает: «Взгляни-ка на своего племянника!..»

Но сестра не разделяет этого лестного мнения и всеобщего оптимизма. Иногда Ни Цзао сообщает ей, что когда он вырастет, то обязательно заработает много-много денег, чтобы на них можно было содержать сразу всех: бабушку, маму и тетю. На это сестра ему говорит: «Как же ты хочешь их заработать?» Ни Цзао объясняет: я непременно что-нибудь изобрету, так чтобы все бедняки могли вдосталь наесться. Сестра возражает: «Все это глупости! Такого не бывает!» Когда Ни Цзао начинает хвалить свой дом: какой, мол, он хороший, сестрица нудит: «Я слышала, что мы с тобой не нужны папе. Он хочет найти нам другую мать — мачеху!» Мачеха — это вопрос серьезный. Ни Цзао знает, что мачеха пострашнее самого свирепого черта. У них в классе учится один мальчик, его зовут Кун. До чего же у него жалкий вид! На руках, на ногах, на ушах — чирьи, глаза — распухшие от слез… Задания он никогда не выполняет, потому что у него нет родной мамы, у него — мачеха!

В один из весенних дней под вечер Ни Цзао рассказал сестре, что у них в классе произошло интересное событие: последний урок сегодня был по «нравственному воспитанию», а проводила его училка по фамилии Бай. Она у вас не учила? Такая коротышка в туфлях на высоких каблуках. Ух, противная злюка! Лицо словно каменное, а сама пучеглазая. Некоторые ученики, те, что потрусливей, как ее увидят, так в слезы. «А ты не знаешь, отчего она такая?» — спрашивает сестренка. «Оттого, что она ростом маленькая. Думаешь, все коротышки такие злые? Вовсе нет, просто она боится, что школьники ее не станут слушать, поэтому она такая злюка. Чем меньше ее слушают, тем злее она становится!» Ни Цзао продолжает дальше: ты понимаешь, этот последний урок по нравственному воспитанию называется: «Дружеское сотрудничество между Китаем, Японией и Маньчжоуго». Теперь догадайся, что из всего этого вышло? Как только Бай назвала тему, поднялся страшный шум! Загалдели даже самые лучшие наши ученики! Как шумели? Вот так: один колотил по столу, другой вопил истошным голосом, третий строил рожи… Кто-то заорал: «Вонючая сыворотка!» Еще один стал колошматить по железному пеналу. Бах-бах! Я слышал, кто-то даже выругался: «…Мать твою и всех внуков!» Представляешь, «внуков»! Такая пошла кутерьма! Веселье почище, чем возле Белой пагоды[69]. Я тоже шалил вместе со всеми. Знаешь, почему орал? Потому что очень не люблю этот урок! Ну так вот. Мы шумим и галдим, а училка на нас — ноль внимания. Стоит за кафедрой и только посмеивается, словно очень рада. Мы видим, учительница не ругается, значит, можно веселиться еще пуще. Прямо в раж вошли! А потом «бац!» — кто-то запустил самолетик. Он полетал-полетал и прямо одному мальчишке по затылку трах! Потом еще один самолетик… Кто-то его: хлоп! И пошла драка. Один вскочил на стул, другой — на парту. Разве можно в такой обстановке учиться? А училка только смеется, будто это все ее не касается. Ах, нет! Когда ученики полезли в драку, она на них прикрикнула: «Немедленно прекратите драку и слезайте с парт. Прекратите драку!» Вот такая у нас происходила потеха! А потом прозвенел звонок. Она засмеялась и сказала: «Конец урока!» Все так и прыснули!

Ни Цзао рассказывал с большим воодушевлением, но сестра его тут же осадила. «Никому не говори! — нахмурилась она. — Главное, чтобы про это не узнали японские учителя! Понял? Потому что сейчас проходит четвертая кампания укрепления правопорядка. Если кто-нибудь скажет, что японцы плохие, они могут об этом узнать, и вас сразу же схватят. Ясно? Думаю, что ваша учительница сейчас в опасности!» — мрачно закончила сестра.

Откуда она это знает? Почему так решила?.. Вообще-то она ведет себя как взрослая, часто бывает печальной и грустит из-за того, что происходит в семье…

Ни Пин старше Ни Цзао на целый год, поэтому она больше его знает и больше думает. Иногда в позднюю пору, когда Ни Цзао уже почти спит, через оконце доносится из хутуна тягучий, заунывный звук дудки. Мелодия дрожит, словно кто-то плачет, но все же на настоящий плач не похоже. Ни Цзао знает: это дудит слепой старик — гадатель. Старика ведет за руку маленькая внучка, а он играет на дудке, зарабатывая на пропитание. Слепой гадатель ему очень симпатичен. Ни Цзао часто упрашивает родных: «Давайте мы тоже погадаем!» Мама не успевает ответить, а сестренка уже говорит: «Что ты о нем знаешь? Если бы он просто гадал — пусть себе гадает. Может быть, этот слепой только прикидывается гадателем, а сам торгует опиумом или мукой». Ну почему он всегда появляется к ночи, когда все кругом стихает и люди уже лежат под одеялами? Кому нужно гаданье, если все уже спят? Наверное, его дудка — условный сигнал, который он подает покупателю запретного товара: я, мол, пришел с товаром, принес столько-то, один лян стоит столько-то. Тот, кто хочет у него купить, открывает дверь дома: скрип, скрип! И слепой входит в дом.