Искушение чародея(сборник) - Кир Булычев

   – Психиатр? – настораживается Алиса.

   – Психоневролог. Очень хороший психоневролог, потомственный.

   Алиса хочет спорить, но у нее уже нет сил. Последнее потрясение опустошило ее. Единственное, что она спрашивает:

   – А почему «еще одна услуга»? Он уже м… осматривал меня?

   – Нет-нет, – махает рукой отец. – Не тебя. Ты упоминала своего друга, Пашку Гераскина.

   – Он здесь, он существует? – глаза Алисы радостно загораются. Но ненадолго.

   – Да. До трех лет вы были с ним неразлучны. А потом его родители погибли в автокатастрофе. Чтобы не отдавать его в детский дом, я помог устроить его в закрытый экспериментальный интернат. Там собрали замечательный преподавательский состав, хотели поставить педагогический эксперимент, но детали не разглашали.

   – И что? Он там свихнулся?

   – Не совсем там. Когда эксперимент закончили – преждевременно, год назад, оказалось, что ребят готовили к жизни в условиях четвертой этической системы. Представляешь, что это такое?

   – Конечно! Это нормально для нашего мира.

   – Угу. Вот-вот. Для вашего, но, увы, не для нашего. И когда эксперимент закончили, некоторые ребята – талантливые, надо сказать, ребята, – просто выпали из нашего мира. Где они сейчас живут, где скитаются – я не знаю. А плоть его – у профессора Стравинского, в Петрограде.

   – В Ленинграде?

   – В Петрограде. Ну, чтобы никому не обидно было – в Питере. Так лучше.

   – Ненамного. Ну ладно, – Алиса чувствует, что еще немного, и отключится прямо за столом. – Мы завтра туда поедем?

   – Да. Первым же скоростным поездом. Иди спать, девочка моя. В твоей комнате все готово, я каждый день стелил постель. Ждал тебя.

   Алиса встает из-за стола, обнимает отца, целует слегка шершавую щеку:

   – Спасибо, папа. До завтра.

   Пашка оказался абсолютно таким же, каким Алиса его помнила. Растрепанный, как воробей, нескладный – но обаятельный. Вот только вместо неуемной энергии и молодецкого задора глаза лучились какой-то недетской мудростью, почти как у русоволосого рыцаря, спасшего Алису.

   – Значит, вот там у нас как, – протянул он, выслушав Алисин рассказ. Им разрешили общаться – профессор решил, что подобное надо попробовать изменить подобным, и не стал сильно мучить девушку расспросами. Он уже убедился, что под самым глубоким гипнозом она говорит то же самое, что и в простой беседе.

   – Да, у нас вот так, – согласилась Алиса. – А здесь – хуже, чем в далекой Галактике. Я почитала газеты в дороге – просто зла не хватает. Хочется просто…

   Она вскочила, но Пашка потянул ее за рукав – и она покорно села на скамейку.

   – Слушай, Алиса. Если будешь кипятиться – будут колоть уколы. Это неприятно. Поверь мне, я знаю.

   – А что делать? Что делать-то, Пашка? Ты же помнишь – ведь ты-то же должен помнить: «Не позволяй – ни себе, ни другим делать то, что ненавидишь в себе и в других!»

   – Ты бы еще двадцать седьмую теорему этики вспомнила, – грустно улыбается Павел. – Слушай, если все, что ты рассказываешь, правда…

   – Что значит «если»? – вспыхнула Алиса.

   – У меня нет причин сомневаться. Так вот, ты помнишь формулу галактия?

   – Да. Но у нас ведь нет звездолетов, эти убогие ракеты – они не долетят даже до Альфы Центавра.

   – А и не надо. У нас есть задумка получше.

   – У кого это – у нас? – насторожилась Алиса.

   – У нас – ребят из интерната. Нас ведь много было, это только я сорвался. Остальные сделали вид, что нормально «вписались в реальную жизнь». Мы регулярно обмениваемся информацией – я вот пока здесь, отвечаю за теоретическую физику как раз. А ребята – они устроились все вместе на один объект работать, доводят его для наших целей. Мы давно хотели шороху задать.

   – Да ты что?

   – Да. Не перебивай. Я тебе напишу, к кому обратиться, кого и как спросить. Попроси завтра папу забрать тебя отсюда. Стравинский разрешит, я уверен, ты же не буйная. Ты же не буйная, правда?

   – Правда, – бросила Алиса.

   – Отлично. Расскажешь ребятам все, что рассказала мне. А через полгода приезжай сюда, в Питер. Будет весело.

   Полгода пролетели даже быстрее, чем неделя ожидания во Второй Межгалактической. Алиса с головой ушла в работу по подготовке эксперимента. Пашка рассчитал, что в условиях Земли четырех с половиной граммов галактия хватит для того, чтобы лавировать между вероятностными линиями – а именно в их перекрестье и угодила, скорее всего, Алиса.

   И если все действительно так, то можно переместиться в родную реальность Алисы. А уже там с помощью ученых решить вопрос – как быть с реальностью местной. В конце концов, если уж на далеких планетах прогрессорством занимались, родную Землю в порядок привести сама Галактика велела.

   Низкое питерское небо хмурилось. Туманная хмарь висела над дремлющим городом. Ранним утром у гранитного парапета собралась маленькая компания.

   – Последний раз объясняю, – горячился Пашка, – по-другому никак. Надо выйти в открытое море. А то мало ли что, мы прилетаем, а тут дом стоит. И мы прямо в стену – бадамс! Кто хочет? Никто не хочет!

   – Но если мы это сделаем сейчас, выйдем в море, обратной дороги не будет. И первоначальный план летит к свиньям собачьим, – спорил рыжеволосый парень.

   – Да что за план! – отмахивается Пашка. – Не план, а черт-те что, все равно дальше Копенгагена нас никто не выпустил бы. Балтика же. Бутылка с горлом.

   – Ну да, ну да, – соглашается парень. – Ладно, что там. Действуем. Свистать всех наверх!

   Чуть поодаль Алиса прощается с отцом:

   – Ты уверен, что не хочешь с нами, папа?

   – Да, уверен.

   – Боишься?

   – Нет, не боюсь. Но здесь у меня друзья, работа, могила твоей мамы – кто будет за ней следить? А там есть свой профессор Селезнев. Зачем ставить его в неудобное положение?

   – Да какое положение, ты что, ты знаешь у меня какой папка!

   – Знаю, – смеется отец. Крепко обнимает Алису: – Удачи, дочка. Беги, ваши все поднялись уже.

   – Пенты идут, скорее! – кричит Пашка сверху.

   От моста заливается трелью свисток:

   – Кто*censored*ганит, немедленно отойти от крейсера!

   Профессор Селезнев выдвигается вперед, достает красное удостоверение директора зоопарка:

   – В чем дело, лейтенант?

   Алиса бежит по сходням, думает:

   – А что же действительно снилось все эти годы нашей «Авроре»? Может, как раз сейчас и узнаем.

   Рыжеволосый командует:

   – Отдать носовые и кормовые! Отдать швартовы. Полный вперед!

   И впервые за уйму лет легендарный крейсер сам начинает движение. Винты вспенивают воду, он набирает скорость.

   Лейтенант не верит своим глазам, начинает истерично кричать в рацию.

   Поздно.

   Мосты разведены. Впереди Дворцовая набережная, открытое море, эксперимент, пан или пропал.

   И когда «Аврора» величественно проплывает мимо Зимнего дворца – Пашка включает рубильник, и носовое орудие дает холостой выстрел. Этот выстрел звучит над сонным городом, как трубный глас, и словно разгоняет хмурую завесу тумана.

   Пелена серой мрети сдернута с бездонного синего неба – и на город льются победные солнечные лучи.

Юлия Мальт, Ирина Скидневская. Громозека и Малый эвридикский дракон

   …а началось наше знакомство с того, что мне удалось спасти Громозеку в джунглях Эвридики…

 Кир Булычев. Путешествие Алисы

   Как мы находим друзей? По-разному. С одними с детства живем по соседству или вместе ходим в школу. С другими нас связывает романтическая юность, веселые студенческие годы. А с кем-то сталкивают опасные приключения и нешуточные испытания. Именно так я познакомился с уважаемым профессором археологии Громозекой, страстным и решительным человеком… ой, простите за оговорку, конечно же, чумарозцем, жителем туманной планеты Чумароз.

   Это случилось в те годы, когда я был молодым ученым, после окончания университета скучал в библиотечных архивах, составляя каталоги, и жаждал практической деятельности. Космозоология с детства была моим увлечением. Животные с других планет необычны, интересны, уход за ними – это и удовольствие, и научное исследование, и мне всегда хотелось, чтобы ребятишки, которые придут на экскурсию в зоопарк, могли их увидеть – когда они еще смогут слетать на другие планеты? Сначала им нужно вырасти и окончить школу…

   Увы, пока что звери с далеких планет в моей жизни присутствовали только на картинках. И вдруг Московский зоопарк с восторгом принял под свою опеку целую стаю лунных зайцев, случайно обнаруженных на невидимой стороне Луны. И был переименован в Космозо. Для работы с зайцами понадобился космозоолог, и вот он я, тут как тут. Впрочем, никакая это оказалась не работа, счастье сплошное, а не работа.