Сильнодействующее средство - Эрик Сигал

Реймонд был удовлетворен. Но не доволен.

К концу второго триместра в Беркли Реймонду пришло письмо из деканата, в котором руководство университета, учитывая высокие баллы Изабель в естественно-научных дисциплинах по итогам школьных курсов, разрешало ей пройти обучение на бакалавра за два с половиной года — при условии, что она будет заниматься и в летние семестры.

Однако декан сделал от себя приписку, в которой умолял Реймонда отговорить Изабель от такой ускоренной учебы. Он считал, что это лишний раз привлечет внимание к ее незаурядным способностям и растревожит журналистский рой.

Устав от подобных проповедей, Рей проигнорировал этот совет, но лишь отчасти. Забирая в тот день Изабель из университета, он сообщил ей только хорошие новости, а о предостережении, сделанном в приписке, умолчал.

Она была довольна — главным образом потому, что доволен был отец.

* * *

В середине июня 1986 года отец с дочерью отправились в Сан-Диего на выпускные торжества к Питеру. Реймонд строго-настрого наказал дочери никому не рассказывать о планах на лето.

— Чего доброго, мама еще тебя отговорит, — предостерег отец.

Изабель больше занимало другое: как ее встретит Питер, тем более что она настолько обогнала его в академическом плане.

Однако все ее беспокойство развеялось, едва они подъехали к дому — брат выскочил навстречу и бросился к ней с объятиями. В руках у него был воздушный шар с надписью: «Добро пожаловать домой!»

Изабель была счастлива, что снова оказалась дома, что может спать в своей постели в окружении кукол и плюшевых зверей, которых ей пришлось здесь оставить. Находиться в комнате, где прошло ее детство, уже было счастьем.

Вечером она долго лежала без сна и пыталась вообразить, как текла бы ее жизнь, если б она не уехала в университет, а пошла, как все, в старшие классы школы. Но что толку думать об этом? Она уже двинулась по другой дороге и ушла по ней довольно далеко. Пути назад не было.

На другой день на школьном стадионе проходил физкультурный парад выпускников. Когда на пьедестал поднялся Питер, его встретили аплодисменты, но они быстро стихли, стоило публике осознать, что где-то поблизости должна находиться и его знаменитая сестрица.

Десятки глаз принялись шарить по трибунам, пока не отыскали семейную драгоценность во плоти. Все так радовались возможности лицезреть знаменитую Изабель, что дальнейшая церемония была безнадежно скомкана.

Несколько зрителей, сидящих рядом, стали протягивать Изабель программки с просьбой об автографе. Застигнутая врасплох девочка не знала, как реагировать, чтобы не портить праздник, героем которого по праву был ее брат.

Затем последовал пикник. Питер вовсе не казался обиженным. Быстро расцеловав родителей и сестру, он побежал к товарищам, которые, по слухам, пронесли тайком ящик пива.

Вечером наряженный и напомаженный Питер, благоухающий так, словно вылил на себя целый флакон самого модного мужского одеколона, отправился на выпускной вечер.

Мюриэл дала ему свою машину, чтобы он мог с шиком доставить к школе девушку, которую называл не иначе как «моя женщина». Вечер должен был проходить в школьном спортзале.

Вернувшись ближе к рассвету, Питер с изумлением обнаружил свою сестру на кухне, зарывшуюся в ворох всевозможных журналов, в том числе кипу номеров «Космополитена».

— Бог мой, Изабель, — рассмеялся он, — вот уж не думал, что ты такое читаешь. Или ты под ним прячешь какой-то заумный журнал по физике? — Он полез в холодильник и достал себе пива.

— Перестань, Питер, я же не сумасшедшая, — ничуть не обидевшись, отозвалась сестра. — Или думаешь, я в Беркли совсем одичала?

Брат сел на стул и, небрежно забросив ноги на стол, открыл пиво.

— Нет, почему же. Если верить газетам, ты каждый миг своей жизни посвящаешь учебе.

— Ну, не стоит верить всему, что пишут.

— А как ты проводишь досуг? — поинтересовался он.

— В кино хожу. Пару раз в неделю.

— С парнем? — продолжал допытываться брат.

— Нет, конечно. Мне еще только четырнадцать.

— Ну, вполне уже можно гулять с каким-нибудь шестнадцатилетним.

— Такое впечатление, что для тебя вся жизнь — сплошные свидания.

— В твоем возрасте они должны составлять хотя бы часть жизни.

Изабель смутилась. Она не понимала, смеется он или, как она надеялась, просто хочет дать ей выговориться.

— Понимаешь, Питер, — принялась она объяснять, — скорее даже себе, чем ему, — я хожу на аспирантские семинары. Я это обожаю, и конца этому делу не видно.

Питер отхлебнул пива и спросил напрямую:

— А у папы есть какая-нибудь личная жизнь?

Вопрос повергнул Изабель в замешательство.

— Конечно, нет, он же мамин муж.

— Ты это серьезно? Их отношения больше похожи на длительное перемирие. Вообще-то, я рад, что она не сидит дома в хандре.

— Ты хочешь сказать, мама встречается с другими мужчинами? — От одной этой мысли Изабель расстроилась.

— Вообще-то да. Но я, честно говоря, не знаю, что у нее там за отношения — платонические или нет. Знаю только, что она определенно не дает себе зачахнуть.

— И есть какой-то особенный мужчина?

— Ну, скажем так, чаще других она ходит на концерты с Эдмундо.

— А он разве не женат? — удивилась Изабель.

— Господи, Изабель, ты что, с луны свалилась? Это же Калифорния, здесь разводы более обычное дело, чем бейсбольные матчи. Но если тебе это интересно, они уже много лет не живут вместе, но жена Эдмундо, как правоверная католичка, отказывается дать ему развод. А маме он нравится, у них так много общего!

— Не хочу больше об этом слышать, — заявила Изабель. Ей было неприятно, что брат так легко рассуждает о личной жизни мамы. — Думаешь, они… как это сказать… расстанутся? Мама с папой? — с тревогой спросила она.

— Так они и сейчас не вместе, разве не так?

Изабель замолчала. Питер спустил ноги со стола, подошел и обнял сестру.

— Послушай, Изабель, я это говорю не для того, чтобы тебя напугать. Но для чего тогда существуют братья и сестры? А кроме того, я ни с кем другим это обсуждать не могу.

Изабель была растрогана. Она нежно посмотрела на брата и прошептала:

— Знаешь, я и не представляла, насколько я по тебе соскучилась.

— Рад это слышать. — Он по-дружески обнял ее. — Сам с нетерпением жду лета, когда мы наконец опять будем вместе. Мама сняла домик в Йеллоустоуне и… — При виде вытянувшегося, расстроенного лица Изабель он осекся. — Эй, ты что, собираешься манкировать?

Девочка кивнула. У нее не было сил смотреть брату в лицо.

— Нет… — проворчал сквозь зубы Питер. — Как он может так с тобой поступать! Я так ждал…

— Я тоже, Питер, — жалобно произнесла сестра. — Но деканат удовлетворил мою просьбу об ускоренном обучении на бакалавра.

— Ты уверена, что это твоя просьба, а не его?

— Питер, какая разница, кто написал письмо. Мы оба решили, что это будет правильно.

Брат побагровел от гнева и разочарования.

— Изабель, не обижайся на грубое сравнение, но ты скоро станешь как медведь-одиночка, залезший на гору. Только после докторской степени никакой горы уже не будет.

— Будет, Питер. Чем скорее я закончу учебу и получу диплом, тем раньше смогу начать собственные исследования.

— Сестричка, он же не тебя любит. Ты для него только средство компенсировать…

Изабель встала.

— Я отказываюсь это обсуждать.

— Почему? Боишься, что сама начнешь так думать? — Уже в спину сестре Питер негромко произнес: — Позволь мне сказать тебе еще одну вещь.

Она остановилась и обернулась.

— В один прекрасный день ты прозреешь и увидишь, что глубоко несчастна. Я только хотел, чтоб ты знала: когда бы это ни случилось, в любое время дня и ночи я всегда здесь, у телефона.

Питер знал, что она не ответит. Ответить означало бы признать его правоту. Но по глазам сестры он понял, что она тронута до глубины души.

* * *

В последующие дни Изабель все больше волновалась. Она видела, что между родителями назревает стычка. Но когда настал этот ужасный миг, все прошло неестественно спокойно. Взрыв эмоций оказался безмолвным. Ибо мать Изабель уже давно для себя решила, что не позволит никаким обстоятельствам подорвать ее и без того непрочные отношения с дочерью.

Через два дня после того памятного разговора с братом Мюриэл пришла в комнату дочери, которая уже собирала вещи к отъезду.

— Помощь нужна? — предложила она.

— Спасибо, мам, у меня мало вещей.

— Послушай меня, девочка, — негромко начала Мюриэл. — Папа рассказал мне о ваших новых планах обучения со скоростью звука. Я оставила надежду его в чем-либо разубедить. Он действует с позиции силы. Он хорошо знает, что, как бы я ни была против такой учебы, я ни за что на свете не оторву тебя от твоего любимого занятия.