Вызываю огонь на себя - Александр Тамоников

– Дабы потешить их самолюбие? – улыбнулся Жилин.

– Дабы, майор, к нам позже не было претензий со стороны международных организаций, и в первую очередь ЮНЕСКО. Они не обращали внимания, или обращали косвенно, выражая возмущение так, что об этом мировой общественности не было известно, на то, что вытворяли игиловцы. Они совершенно не реагировали на разрушение исторических памятников авиацией западной коалиции, а за нашими действиями следят ой как пристально. Стоит нам случайно задеть хотя бы одну из колонн на главной улице древней Пальмиры, раздуют дело так, что мы якобы и все остальное уничтожили. Мы же варвары, это они – блюстители цивилизации и порядка.

– Да шли бы они все к черту. Нас рассудит история. А Пальмиру сирийская армия возьмет, невзирая ни на какие вопли так называемых хранителей цивилизации, – не сдержался Северцов. – Так, вопрос применения авиации практически решен, остается определиться, сколько и какие самолеты использовать для нанесения удара. Теперь об имитации наступления.

Командир отряда спецназа Управления спецмероприятий Министерства обороны взглянул на капитана Сабира:

– Обеспечите?

– Так точно, – не раздумывая, ответил сирийский ротный, – тем более нашим силам во время авианалета, да и после него, ничего серьезного не угрожает.

– Не скажи, Адан, – сказал Жилин. – Отряд аль-Диаба угрозы не представит, так как в результате авиаудара он понесет такие потери, что вести какие-либо боевые действия будет не в состоянии. Но не станем забывать, что у аль-Ахдара в поселке Тара имеются реактивные системы залпового огня. Потому-то я и настаиваю на задымлении местности в районе за проходом, который надо перенести и на район перед хребтом вплоть до рубежа выхода подразделений роты. Чтобы артиллерийские наводчики не смогли навести «Грады» на пехоту и БМП. И тебе придется действовать быстро, с активным маневрированием. Двадцать минут имитации наступления будет достаточно. После этого быстрый отход на основные позиции и укрытие личного состава. Осколочно-фугасные реактивные снаряды особого вреда танкам и БМП не нанесут, хотя могут поджечь пару машин. Но это – только в результате случайного прямого попадания снарядов в моторные отсеки. Но за двадцать минут, и даже за полчаса, уверен, «духи» не успеют собраться, сообразить, что происходит, и применить «Грады». Позже – да, раньше – нет. Нетрудно представить, что будет твориться в штабе аль-Ахдара, когда наши самолеты начнут перемалывать отряд аль-Диаба. Не исключено, что главарь всего формирования не только не применит «Грады», а прикажет укрыть их в глубине жилых кварталов, потому что ему не будет известно, что означает воздушный удар авиации по позициям отряда аль-Диаба. И не начало ли это массированного авианалета на все объекты террористов в Пальмире в преддверии общего наступления? Позже он сообразит или ему подскажут, что удар наносился только по отряду аль-Диаба и в наступление пошла отдельная штурмовая рота Сабира, но и та не решилась осуществлять прорыв через восточный проход. На осознание того, что произошло, уйдет достаточно времени. Хватит, чтобы и роту отвести, и нам проникнуть в тыл противника.

Королев проговорил:

– А не поймет ли аль-Ахдар, что все действия с воздуха и с земли имели целью продвижение подразделения спецназа в тыл игиловцев?

Северцов отрицательно покачал головой:

– Вряд ли, Олег Дмитриевич.

– Почему?

– Потому, что план Жилина как раз и строится на внешней абсурдности предполагаемого майором решения. Скажу больше, это даже не план, а афера, безумство. Затевать такой переполох для проникновения в тыл малочисленной группы?

– Ну почему малочисленной? Под прикрытием авиаудара и при имитации наступления к проходу может выйти и крупное подразделение.

– Которое «духи» тут же засекли бы.

Жилин кашлянул:

– Я бы не стал называть свой план аферой. Это результат холодного расчета, а не безумство, как вы, товарищ полковник, высказались. И наш расчет в том, что группа начнет проникновение сразу же после авианалета и задымления местности, когда рота Сабира будет только выходить к обозначенному рубежу. И еще, стремительность продвижения вперед обеспечивается тем, что до начала прорыва группа уже будет находиться практически у прохода, в районе Черного холма. Нам потребуется минут двадцать – двадцать пять, чтобы в условиях суматохи в лагере «духов» пройти боевые порядки отряда аль-Диаба и укрыться в балке, которая определяет промежуточный рубеж в тылу противника.

– Ну хорошо, – потер ладони Королев, – согласен.

Он повернулся к Сабиру:

– Скажите, капитан, боевики могли видеть прибытие на позиции роты нашей колонны?

– Конечно, господин полковник. Они смотрят за нами, мы за ними. Бронетранспортер и три БМП вражеские наблюдатели, естественно, видели и доложили о прибывшей колонне аль-Диабу.

– Плохо.

– А что, собственно, плохого, товарищ полковник? – спросил Жилин. – К позициям подошел мотострелковый взвод. А в том, что вместе с БМП-2 находилась командно-штабная машина «Свитязь» на базе БТР-70, – ничего удивительного. Сирийская армия активно получает образцы нового вооружения, те же танки «Т-90», боевые разведывательно-дозорные машины, БМП-2 и, естественно, технику, обеспечивающую улучшение управления войсками.

– Но мы же уйдем?

– Тогда аль-Диаб поймет, что к Сабиру приезжали высокие начальники. В период подготовки наступления при поддержке авиации это тоже вполне объяснимо. Да и вообще, мало ли кто из высокого начальства приезжает в роту Сабира! Может, это генерал генштаба Вооруженных сил Сирии прибыл с инспекцией? Правильные выводы «духи» не сделают, если, конечно, кто-то не сольет им информацию о наших планах. Но здесь люди проверенные. На базе? Там не обязательно особо распространяться о том, какое решение принято в отношении нашей группы.

– Ну, спасибо, – усмехнулся Королев, – хоть среди нас ты, майор, не видишь предателей!

– Ваш сарказм неуместен, товарищ полковник. Любая разведка, в том числе бандформирований ИГИЛ, старается заполучить агентов во вражеских штабах. И нередко им это удается. Свежий пример: агент ИГИЛ в штабе бригады полковника Ганури. Сидел помощником начальника штаба и сливал информацию аль-Ахдару. Вовремя его вычислили. Хотите узнать подробности, поговорите с капитаном Сабиром.

Северцов ударил рукой по столу:

– Хватит! Жилин, избавляйся от привычки критиковать старших по должности и званию. Сколько раз тебе говорить, это очень неблагодарное занятие, даже если ты прав.

Командир группы кивнул:

– Так точно, товарищ полковник. Извините. Виноват, больше не повторится.

– И показухой заниматься не надо, дело-то очень серьезное впереди.

– Вот именно, – уже без тени иронии сказал Жилин, – и идти в тыл врага с группой наводчиков – мне. Потому кому, как не мне, знать, насколько все серьезно и опасно.

Королев неожиданно проговорил:

– Это вы меня извините, майор. Нервы, черт бы их побрал.

– Ну все, господа-товарищи, – подвел итог полковник Северцов, – решение принято. Мы с начальником штаба возвращаемся на базу. Группе спецназа и наводчиков, а также всему личному составу роты боевая готовность «Военная опасность».

Он посмотрел на Сабира:

– Это вам, капитан, подтвердят из штаба бригады. И ждите. Приказ на начало операции может поступить уже сегодня.

Королев встал.

Северцов подал команду:

– Товарищи офицеры!

Поднялись присутствующие на совещании.

– Товарищи офицеры, – ответил Королев, что означало, всем «вольно», совещание окончено.

Полковники в сопровождении капитана Сабира, Волченкова и Жилина направились к спуску с высоты.

Спустя десять минут бронированная колонна пошла в обратном направлении, в сторону поселка Саар.

Как только начальство уехало, к командиру группы подошел старший лейтенант Смирнов:

– Не потребовался мой доклад о проведении разведки?

– Обошлось без него.

– Знал бы – и дальше спал. Прикинь, командир, сон приснился. Будто я не офицер спецназа, а певец. Знаменитый, богатый: свой дом, как замок, куча прислуги, крутые тачки, а главное – море баб. И все молодые, красивые, длинноногие. И вот стою я на сцене перед переполненным залом, пою, а вокруг танцовщицы. Спел первый хит, пошел в гримерку отдохнуть, а за мной длинноногая блондинка. Кричит: «Борис Аркадьевич, умоляю, возьмите меня сегодня первой». Ну я типа, ладно, так и быть. Только она разделась, только пристроилась на столике, где у артистов разные пудры стоят, а тут дверь открывается и появляется капитан Туренко. Я ему: чего, мол, надо? Охрана! А он – подъем! Такой сон не дал досмотреть. Сто пудов блондинка не единственной была. Я вроде как после концерта хотел поплавать в собственном бассейне. Понятно, что не один.

Жилин взглянул на Смирнова:

– Все сказал?

– Почти.