Надежные мужские объятия - Анна Де Пало

— Значит, не так уж хорошо относишься, — возразила она едва слышно.

Рафферти оперся рукой о стену, а согнутыми пальцами другой начал нежно поглаживать ее по щеке.

— Просто ты мне нравишься больше.

Сердце оборвалось у нее в груди. «Значит, только нравлюсь», — пронеслось в голове. Эллисон оттолкнула Коннора и попыталась выбраться из ловушки, но он схватил ее за руку и, резко развернув лицом к себе, снова прижал к стене и начал страстно целовать. У них иначе и быть не могло. Элли почувствовала, как по телу прокатилась горячая волна желания. Мир вокруг перестал существовать, остались только эти ненасытные губы и нежные, сильные руки возлюбленного. Девушка слегка высвободилась из объятий Коннора, чтобы обхватить его за шею и ответить на ласки со всем жаром, который так долго сдерживала внутри себя.

Встретив такой восторженный прием, Коннор застонал от наслаждения и еще сильнее прильнул к ее губам. Его руки заскользили по телу возлюбленной. Подхватив Элли ладонями под попку, Рафферти прижал ее к себе, недвусмысленно дав почувствовать, насколько она желанна.

Наконец он ослабил объятия, и они слегка отстранились друг от друга, тяжело дыша.

— Ты самая умопомрачительная женщина, которую я когда-либо встречал, принцесса, — произнес Коннор.

— О тебе могу сказать то же самое.

Но в ответ губы Рафферти не сложились в привычную сардоническую ухмылку. Напротив, выражение его лица заставило сердце Элли забиться сильнее.

— Ты хочешь, чтобы я произнес все вслух, красавица?

Он помолчал, глядя девушке прямо в глаза.

— Причина, по которой я вызвался быть твоим телохранителем, состоит в том, что я страшно волновался за тебя. При мысли, что какой-то урод может причинить вред моей принцессе, у меня кровь начинала закипать внутри; поймай я его тогда — порвал бы на куски.

— Коннор…

— Подожди, дай мне закончить, — резко оборвал он. Я вряд ли когда-нибудь стану таким же вежливым и прилизанным, как твои приятели из частных клубов. Зато сейчас у меня есть куча денег, которые трудно будет потратить без твоей помощи.

Элли кивнула. Сердце восторженно забилось в груди. И дело было не в деньгах — девушка не могла поверить, что Рафферти наконец-то открыл перед ней свою душу.

— Кроме того, — продолжал он, — мы не можем жить друг без друга. Это любовь, которую люди ищут всю жизнь — а находят только единицы.

Элли снова кивнула, чувствуя, как сердце тает от восторга.

— Да, и еще. Тебе все равно никогда не найти другого мужчину, который будет любить тебя так же, как я. Второго такого в природе не существует. Я люблю тебя безумно, до самозабвения.

В этом был весь Коннор: даже делая такое признание, он выражался четко и кратко. Другого Эллисон и не ждала. У нее на глаза навернулись слезы радости.

Рафферти сурово взглянул на подругу.

— Так что постарайся привыкнуть к этому, красавица: ты находишься под защитой своего телохранителя на всю оставшуюся жизнь.

— Можно мне вставить словечко? — попросила она, робко улыбаясь.

— Только если ты собираешься сказать то, что я надеюсь от тебя услышать. Ты готова произнести это слово, принцесса? Потому что в противном случае… — он заглянул в лицо девушке, — мне придется научить тебя манерам.

— Оставь это, Рафферти, — прервала Эллисон, часто мигая, — я сейчас разрыдаюсь.

Он смахнул слезинку со щеки возлюбленной и нежно поинтересовался:

— Неужели из-за меня?

— Да, — всхлипнула она, давая волю слезам. Ты — самый отвратительный, самодовольный тип, какого я когда-либо встречала. И я люблю тебя, страстно и самозабвенно.

Коннор счастливо улыбнулся.

— Похоже, страсть и сумасшествие — синонимы наших отношений.

— Да уж, скучать не придется, — согласилась Элли.

— Не могу поверить, что ты собиралась дать мне уйти.

— Не могу поверить, что ты хотел уйти от меня, — парировала она.

Мужчина лукаво усмехнулся.

— Даже если бы это случилось, у меня был готов план возвращения.

— Вот как? — удивилась она. — И в чем же состоял твой план?

— Затащить тебя в постель и не отпускать, пока не признаешь, что мы созданы друг для друга.

— Я так и думала, — ответила девушка, хитро улыбаясь.

Коннор удивленно посмотрел на нее.

— Не может быть.

В такой момент Эллисон не могла скрывать правду.

— Я влюбилась в тебя, еще когда была подростком.

Парень удивленно хмыкнул.

— Вот этому я точно никогда не поверю.

— Придется, — серьезно ответила она. — Как ты думаешь, зачем я отправилась в бар той ночью?

Если бы ты знал, как меня задело то, что именно ты, а никто другой, нажаловался на меня родителям!

— Неужели ты пришла туда ради того, чтобы встретить меня? — переспросил Рафферти, не в силах скрыть удивления.

Элли кивнула.

— Мне казалось, что, если буду вести себя как взрослая, ты тоже перестанешь считать меня маленькой девочкой. А вместо этого ты взвалил меня на плечо и притащил домой, как мешок картошки.

Коннор покачал головой.

— Знай я, что ты пришла в бар ради меня, вряд ли смог бы столько лет сдерживать свои желания.

Теперь для Эллисон настала очередь удивляться.

— А я-то была абсолютно уверена, что ты на меня никакого внимания не обращаешь.

— Я только делал вид, что не обращаю. За все эти годы я привык относиться к тебе как к избалованной богатой наследнице. Так было легче не приходилось вникать в собственные чувства.

Элли провела ладонью по его щеке, нежно коснувшись шрама на подбородке.

— Почему ты никогда не говорил со мной об этом?

Мужчина вздохнул, пристально глядя на нее.

— Ты же была младшей сестрой моего университетского приятеля. Любимая дочь именитых родителей — людей, которые заменили мне родных отца с матерью. — Он на мгновение замолчал. Я не мог обмануть их доверия.

— Иногда я даже жалела, что папа с мамой так сильно меня любят, — мрачно заметила Эллисон, добавив про себя, что такая верность слову делает Коннору честь.

Будь это иначе, она не смогла бы так дорожить им.

— Я знаю, красавица, — ответил он, целуя ладонь девушки. — Но они не могут не любить тебя.

— Поначалу мне казалось, что и тобой тоже руководит родительское стремление оградить меня от любых неприятностей. А потом я поняла: именно так проявляется твоя любовь.

— Это точно, — подтвердил Рафферти, целуя ее в губы. — И когда же пришло прозрение?

— В ту ночь, в Беркширсе. Когда ты рассказал о своем отце и что вернулся в свой район, чтобы сделать жизнь людей более безопасной. Я поняла, что так у тебя выражается любовь — в стремлении защищать ближних.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});