Закон кровососа - Дмитрий Олегович Силлов

по самые гланды, а уже опять жрать охота. И весь запас его синтетического суперпитания у меня уже закончился.

Здесь ктулху был прав. Пока мы шли по коридорам, я тоже незаметно для себя выпил весь запас искусственной крови, который взял с собой. Вкусно, прям так и тянет, выхлебав один пакет, прикончить другой. Но чувство насыщения проходило очень быстро, и мои карманы, в которые я этих пакетов напихал вроде бы много, неожиданно оказались пустыми. Непредусмотрительный расход запасов пищи получился с моей стороны, что на меня не похоже. Думаю, это какая-то особенность организма и психологии ктулху – жрать здесь и сейчас, пока есть что, а дальше – как кривая вывезет.

Арина и Хащщ проглотили шарики, полученные от Захарова, а мне по мере продвижения к источнику света все больше становилось не по себе. Ядерные отходы и правда так не светят. Даже предположить боюсь, чего в этот тоннель накидали борговцы в погоне за легкой наживой.

Тоннель сделал поворот – и мы увидели источник света.

Это была куча из металлических бочек с маркировкой на разных языках мира, включая иероглифы. Некоторые из бочек лопнули при падении, и из разрывов металла высыпались кристаллы, горящие потусторонним светом, схожим по гамме с тем, что испускал Монумент.

А вокруг этой кучи на стенах и под потолком возле дыры в нем, откуда попадали эти бочки, висели потолочники.

Их было много. Думаю, несколько сотен. Плотно так висели, туша к туше, мордами – к светящейся куче. Жуткие твари. Половину башки занимает зубастая пасть, глаза огромные, без век, и фасеточные, как у насекомого. Между глазами и пастью – тараканьи усы-антенны длиной с полметра каждый. Торс человеческий, но вместо рук – осминожьи щупальца с присосками, которые намертво прилепились к бетонным стенам и потолку тоннеля. И ноги, вывернутые коленками назад и оканчивающиеся страшными пилами, одного удара которых будет вполне достаточно, чтобы перерубить человеческую шею или конечность.

Но сейчас потолочники, похоже, опасности не представляли. Нет, они были живы, судя по шевелению усов-антенн, но находились в каком-то трансе, настолько глубоком, что на нас монстры не обратили ни малейшего внимания – все оно было сосредоточено на светящейся куче отходов, все жуткие головы повернуты в ее сторону.

– Подпитываются, что ли? – шепотом спросил Хащщ. – Заряжаются, как батарейки?

– Может быть, – так же шепотом ответила Арина. – Или балдеют. Для некоторых видов мутантов высокие дозы радиации – источник наслаждения. Правда, при превышении этих доз они банально дохнут.

– Похоже, тот самый случай, – прошептал я, кивнув на несколько тел потолочников, валяющихся на полу.

– Или сдохли, или перебрали с дозой, как алкаши, – хмыкнул Хащщ.

– С ума сойти, – прошептала Арина, бросив взгляд на массивные наручные часы, видимо, заменяющие ей сразу несколько приборов. – Фон выше тысячи бэр.

– А точнее? – поинтересовался я.

– Точнее не знаю, выше он не меряет, – отозвалась девушка. – Незачем. И при этой дозе человек гарантированно превращается в труп, которому любые цифры и измерения уже пофигу. Кстати, если отец не наврал, у нас осталось двадцать пять минут, потом действие препарата закончится.

– Ну, тогда пошли, – вздохнул Хащщ. – Хотя, если честно, не хочется. Если эти твари проснутся, нам никакие пулеметы не помогут.

– Если будете тут стоять и языками чесать, то вам точно ничего не поможет, – заметил я. – Без потолочников помрете за милую душу. Тот случай, когда, чтобы самовыпилиться, вообще ничего делать не надо.

– Не, я еще рассчитываю подергаться, – сказал Хащщ, делая шаг вперед. Второй. Третий…

И тут потолочники ожили.

Со всех сторон раздалось шипение. Твари раззявили свои ужасные пасти, и коридор заполнил шип, напоминающий змеиный, только усиленный в десятки раз, словно миллион разъяренных кобр решили предупредить незнакомцев на своем языке, что те забрели туда, куда им соваться совершенно не стоило.

А потом из темноты коридора, куда не достигал радиоактивный свет, вышла она.

Тварь из соседней вселенной, похожая на ночной кошмар шизофреника.

Матка потолочников.

Даже не знаю, какой воспаленный мозг военного биоинженера мог создать подобное чудовище, ибо обычной мутацией появление на свет такой твари объяснить крайне затруднительно.

Несомненно, за основу при ее создании взяли какое-то насекомое, при этом дополнив чудовище всем, что человеческий мозг воспринимает как опасное, ужасное и мерзкое.

У твари была огромная пасть с длинными треугольными зубами, с обеих сторон от которой росли длинные боевые щупальца, похожие на хлысты. Концы этих гибких, подвижных хлыстов были усилены костяными мечами, очень похожими на те, которыми потолочники протыкают свои жертвы. Над пастью матки потолочников располагались огромные фасеточные глаза, свидетельствующие о том, что она одинаково хорошо видит как при свете, так и в темноте. На концах насекомьих членистых конечностей также находились костяные шипы, на которых чудовище передвигалось, слегка постукивая ими по полу.

В высоту тварь была около двух метров, но я помнил, что существенные габариты нисколько не снижают стремительности ее движений. А еще я помнил, что в случае нефатального ранения матка потолочников очень быстро, почти мгновенно регенерирует, после чего ей срочно необходимы свежие мясо и кровь жертвы для восстановления – впрочем, она и без ранения с удовольствием кушала любую живую органику, от крыс до нео, громадных разумных горилл мира Кремля, которых матка убивала так же легко, как ребенок давит таракана. Как и обычные потолочники, эта тварь умела становиться невидимой и передвигаться по потолку. Кажется, я ничего не забыл из того, что сам когда-то записал в КПК, обозвав файл «Глоссарий», – в него я вносил все важные и не очень сведения о вселенных, в которых мне довелось побывать.

В общем, сейчас такая вот фантастически опасная пакость стояла в пяти метрах от нас, и каждый из нас понимал: достаточно одного ее писка, и десятки потолочников, сорвавшись со стен, превратят нас в бесформенные кучки окровавленного мяса.

– А ведь папаша знал о ней, – негромко проговорила Арина. – И о потолочниках наверняка знал, не мог не знать с его дотошностью. И не сказал. Почему?

Вопрос был чисто риторический, но я все же ответил:

– Может, потому, что все-таки не знал?

Арина посмотрела на меня взглядом «сам то понял, что сказал?».

– Мой отец – и не был в курсе того, что творится в его подземелье?

Я промолчал. Сказать было нечего, так как я знал и без Арины – иногда и родственная привязанность, и дружба, и любовь тоже мутируют, и мутант в этом случае получается на редкость омерзительный.

А матка потолочников между тем приближалась, вытаскивая из темноты подземелья свое тело. В целом она была похожа на огромного