Крайние меры - Алексей Макеев

"Убирают – хлам, а сильных противников – ликвидируют, – машинально вспомнил Гуров один из своих любимых афоризмов. – Так кому он стал противником? Загадочному "С.Х."? Пора созваниваться с Белоедом. Я буду с ним вполне откровенным, поделюсь новой информацией. Может, и он станет пооткровеннее".

– Майор принес нам еще кое-что в клювике, – довольно сказал Станислав. – Вступительный взнос в общую копилку. Он вообще редкостный молодец, прямо хоть к нам в управление переманивай. Везет же на экспертные заключения, право слово! Рассказывай, Паша!

– Я еще вчера, сразу, как отогнали покореженный автомобиль Егорова к нам на стоянку, – заговорил покрасневший от похвалы Крячко майор, – взял соскобы с днища машины и из-под колпаков колес. Показалось мне, что егоровская «шестерка» не только по столичному асфальту в этот день каталась, но и на грунтовке побывала. Грязь, одним словом. А вот какой у грязи состав? Заказал я экспертизу в институте почвоведения РАН. Что вы думаете? Уже сегодня утром, еще до встречи со Станиславом Васильевичем, я имел ответ. Оперативно почвоведы сработали!

– Когда Паша со мной этими данными поделился, – довольно заметил Крячко, – они меня очень заинтересовали. Поскольку подтверждают одно наше предположение.

– Если вкратце, – Косицкий протестующе поднял руку, не желая лишиться удовольствия самому рассказать Гурову о полученном заключении, – если не останавливаться на заумной терминологии, то получается, что есть только один район в ближайших окрестностях столицы, где Егоров мог подцепить частицы суглинка такого состава. А далеко он от Москвы просто по временной раскладке отъехать не успевал.

– Какой район? – спросил Лев, уже догадываясь, чем так обрадован "друг и соратник".

– Новокурьяново. Самый-самый юг, – сказал Крячко. – Там чуть в сторону от платформы Бутово начинаются целые поселки суперсовременных коттеджей. Терема и замки "за семью заборами", как Галич пел когда-то. Оттуда Егоров и возвращался. С подарочком под брюхом машины. И еще стоит учесть, что подъездные дороги к недавно выстроенным особнякам часто имеют грунтовые, неасфальтированные участки. Жадность "новых русских" подводит: вблизи от своего гнездышка, конечно, асфальт положен, тем более подворье заасфальтировано, а вот там, где все ездят… Там пускай сосед на асфальт раскошеливается, у него мошна толще. Так на своих иномарках навороченных грязь и месят. Я, кстати, не поленился, вышел на сайт Госгидромета. Так вот, ветер в ночь со вторника на среду, когда убили Рашевского, дул на юго-восток. Как раз нужное направление. И скорость не слишком большая: на интересующих нас высотах восемь с половиной метров в секунду. Все подходит. Видишь, твое вчерашнее предположение о географической привязке становится более конкретным.

– Это если мы имеем дело с одним и тем же преступником, – охладил его пыл Гуров. – Если это не совпадение.

– Поживем – увидим. – Крячко пожал плечами. – Но хорошо все же, что не северная окраина, это в нашу с тобой концепцию не вмещалось бы. Я тут Пашу ввел немного в курс наших дел и версий, так у него глаза на лоб полезли.

– От такого полезут, – усмехнулся майор. – На что у меня труп нестандартный, но у вас… Впрямь, фильм ужасов. Я подобного в истории криминалистики не припомню.

– Кстати, это еще не все хорошее, что мы с Павлом хотим тебе поведать, – сказал Станислав. – Майору вообще везет на улики и вещдоки, в отличие от нас, серых.

– О! Тогда нам повезло с майором, видать, сыщицкая фортуна к нему неровно дышит. Какой очередной приятный сюрприз нарисовался? Чем порадуете?

– Человек, закреплявший пиропатрон под днище машины Егорова, спортачил, – сказал Косицкий. – Может, детективов никогда не читал, может, понадеялся на высокую температуру, на то, что термитное пламя выжжет все, но работал он без перчаток. А факел-то был направлен строго вверх, поэтому гильза пиропатрона хоть и обгорела, но не настолько, чтобы исчезли все его отпечатки. В поляризованном свете они хоть не слишком четко, однако видны. Несколько пальчиков, но если оставивший их светился в наших структурах хоть раз, то…

– Скорее всего, – прокомментировал Крячко, – в перчатках такую тонкую работу не сделаешь. А протереть гильзу он забыл, торопился, наверное. Как ты любишь выражаться, Лев? Люди торопятся, потому ошибаются? Вот, оно самое.

– Где сейчас отпечатки? – Настроение Гурова стремительно улучшалось. Похоже, что моложавый майор впрямь повернул фортуну к ним лицом.

– В министерском дактилоцентре, на Профсоюзной, – ответил Косицкий. – Но там такая очередь… Разве через сутки результат обещали. Говорят, что так загружены, что прямо беда.

– Этой беде мы поможем. – Гуров уже набирал знакомый номер дактилоскопического центра. – У меня там хорошая знакомая работает, всегда я любил использовать неформальные горизонтальные связи! Помнишь, Стас, когда убийство академика расследовали? Она здорово выручила тогда. Я ей коробку отличных конфет подарил и две контрамарки на спектакль с Марией в главной роли, она Машина поклонница. А потом лично с Машей познакомил, так что… Стоп! Сейчас договоримся… Елизавету Андреевну пригласите, пожалуйста! Полковник Гуров спрашивает. Да что вы, милейшая, какая служба?! Исключительно по личному делу, может, это моя школьная любовь… Ага… О! Лиза? Лиза, я к тебе с просьбой.

Поворковав пяток минут с завзятой театралкой и сладкоежкой, Гуров довольно улыбнулся и положил трубку.

– К вечеру будет результат, – сказал он. – Но… Только "если светился". Она еще проверит, нет ли совпадения отпечатков на гильзе с теми, что наши ребята сняли на квартире Рашевского вчера, после моего визита и обыска. Там их немерено обнаружили: самого хозяина, мои, понятное дело, еще не менее семи различных. На Профсоюзной неделю бы валандались, но теперь моя знакомая всех на уши поставит. Я уверен: тот, кто рылся в памяти компьютера Рашевского, никаких перчаток не надевал. Наверняка рассуждал так: на клавиатуре без того отпечаток на отпечатке, хотя бы хозяина, все смазано и забито, как если многократно писать от руки по одной и той же строчке. Но есть сейчас новая техника обработки множественных наложенных один на другой отпечатков, я сам о ней недавно узнал. Их можно разделять. Вот пусть и расстараются.

– Лихо! – уважительно произнес Косицкий с легким оттенком зависти. – Ну еще бы им для вас со Станиславом Васильевичем не расстараться! С вашей-то славой, известностью…

"Хорошо жилось знаменитым литературным сыщикам, – подумал Лев; эта грустноватая мысль не первый раз его посещала. – Лупа, понимаешь ли, две-три простейшие цветные реакции на самые распространенные яды, верная собака-ищейка да собственная наблюдательность. А сейчас без последних достижений науки, без высокопрофессиональных экспертов – много бы мы нараскрывали? Шагу без них не сделаем! Что, проигрываем знаменитостям прошлого в чутье и квалификации, привыкли к тепличным условиям, тут тебе и дактилоскопия, и трассология, и компьютерный анализ, и бог знает чего еще? Э нет, Лев! Просто в те идиллические времена и преступления были попроще: кто бы до самодельного огнемета додумался или до аэрозонда с каттером? Так что мы еще в тираж не вышли, эксперты экспертами, но кто им задачу ставит? Мы. Сыскари. Оперативники. А майор в самом деле молодец, все бы районщики так грамотно работали… Что до нашей со Стасом славы, то мы ее горбом наживали. Когда пашешь огород третий десяток лет, можно иногда и урожай собирать!"

– Что нового у тебя? – поинтересовался Крячко. – Как встреча с Дубравцевой?

Гуров неопределенно пожал плечами, махнул рукой:

– Особо похвастаться нечем. Дубравцева финтит, на откровенность ее вызвать не удалось, а я уверен – она знает куда больше, чем рассказала нам. Ничего, я слегка пуганул ее на прощанье, глядишь, к завтрашнему дню дозреет. А сейчас я собираюсь снова переговорить с Белоедом. Теперь, имея на руках результаты вашей работы, я надеюсь его дожать. Он не дурак, он должен понять, что максимально помочь нам в его собственных интересах. Тот, кто стоит за убийствами Рашевского и Егорова, наверняка замешан и в организации диверсий против "Русского зодчего". И как только мы сцапаем настоящего виновника, все обвинения против Белоеда лишатся оснований.

– У меня тоже появился ряд вопросов к господину Белоеду, – сказал Косицкий. – Не будете возражать, Лев Иванович, если на встречу мы отправимся вместе?

– Буду только приветствовать, – ответил Гуров, набирая номер Степана Владимировича. – Сейчас договоримся, где и когда…

Но договориться не удалось. Ответивший с номера офиса "Русского зодчего" голос с трудноуловимым акцентом сказал, что Степан Владимирович не появлялся с утра и не звонил. Где он сейчас – неизвестно. Домашний телефон Белоеда был переключен на автоответчик. Гуров оставил сообщение с просьбой срочно перезвонить ему и попытался выйти на сотовый Степана Владимировича. Столь же безуспешно.