Вернуть Дворянство 5 - Дмитрий Крам

я начал терять равновесие. Романов ринулся ко мне. Острый стилет блеснул на свету.

Время опять замедлилось. И я ускорил своё падение как бы опрокидываясь назад и разминулся с острием. Кончик орудия вспорол костюм и оторвал пуговку.

Романов запнулся за меня и упал. Разнеся какой-то горшок. Я попробовал пришить его лазером из глаз, но едва энергия начала собираться в зрачках, как противник выкинул руку. Я протупил. Не успел уйти в замедление, и лицо мне прилетела горсть праха. Глаза рефлекторно закрылись.

Я вскочил, моргая. Романов летел на меня со стилетом. Я выставил руку, уплотнив табур, но клинок прошил защиту, а следом и ладонь.

Артефакт!

Острие выглянуло с обратной стороны руки, а противник продолжал движение наваливаясь всем весом, намереваясь пригвоздить мою же ладонь, мне к груди.

Я дернул корпус в сторону, и он прибил меня как муху к стене. Сорвал со стенда старый кремниевый пистолет и, вскинув его, ухмыльнулся.

Похоже, в его голове уже все просчитано и предрешено. Значит, выстрел будет смертелен. Либо пуля артефактная, либо чертов стилет работает как подавитель доспеха.

Все снова замедлилось.

Наверняка он не может просчитать моё будущее, но видит какие-то варианты, где перестает чувствовать на себе взгляд смерти.

Световое ускорение вырвало меня из стены. Громыхнул выстрел. Я впечатался в шкаф. На пол посыпались книги, письма, листы и свитки. Романова окутало облаком дыма.

Вот старьё!

Я оттолкнулся от стены и в развороте уже метил в противника табурными когтями. Давненько до них дело не доходило.

Я выбил оружие из рук, оставив на антиквариате засечки.

Романов впечатал мне ботинок в грудь. И сорвал со стены бретёрскую шпагу с широким лезвием. Я вырвал стилет из ладони и отбил выпад. Пронырнул под ударом левой руки и рванул со стенда саблю.

— Ну давай пофехтуем!

Романов обозначил удар в голову, но повел в живот. Я легко отбил классическим восходящим ударом и тут же крутанул кистью, проводя контр-выпад. Этим сабля и хороша.

Ах как я по этому, оказывается, скучал.

Душа запела! Всколыхнулся азарт. Ну давай!

Атаку надо было развивать и мощный косой замах заставил Романова попятиться. Выпад сверху вниз с зашагом, и я понял, что стопа поехала.

Я снова ускорил время. Сосредоточил внимание на периферии обзора. Это был какой-то сраный свиток. Наверняка Романов это просчитал, а потому не боялся замаха и вместо защитной стойки, делал атакующий выпад, причем очень плавно изначальна планируя защиту как обманку на атаку в бедро.

Я вышел из ускорения, пригибаясь в пояснице во время того, как ноги разъезжались, и это помогло. Вместо того чтобы вонзиться до самой кости, клинок лишь спорол штаны и порезал кожу.

Противник зло сверкнул глазами. В его системе расчетов я уже давно должен был умереть. Но всё никак.

— Что не работает твое грёбанное предвиденье⁈

Я собирался было кинуться на него, но тут зазвенел телефон, заставив меня сбиться с шага. Допотопный, как и всё здесь, с чашкой вместо трубки. Романов ловко поддел говорилку кончиком меча, и я ударил саблей по проводу, обрывая связь.

Я пошел в атаку. Удар, второй, третий. Он коснулся задом рояля. И рубанул от всей души. Противник ушел в сторону, а сабля вонзилась в дорогу полировку, ломая клавиши.

Глаза Романова полыхнули яростью, и он провел отчаянный колющий выпад. Я наклонил голову, и он пробил крышку музыкального инструмента.

Я ударил его с левой в скулу и добавил с головы в нос. А следом в живот с ноги. Он вылетел в другой зал. Только вот клинок из рук не выпустил. Проскользил спиной по полу и вскочил.

Я ринулся следом и тут же замедлил шаг, чувствуя, как меня покидает сила. На окна и оба прохода упали решетки.

Помещение с гасителем!

Романов расхохотался.

— Ты думаешь, я боюсь остаться без дара? — поспешил я оборвать его веселье.

Мстистав обозначил выпад в голову, но пробил мне носком в колено и тут же попытался уколоть в корпус. Но моё колено к подобному готово, я и сам таким ударам учу. Я снова отбил выпад ударом от себя и этой же рукой встретил завалившего корпус противника локтем в нос.

Следующим ударом я выбил клинок из рук провидца и замахнулся желая срубить ему башку. Но он пронырнул под замахом, и я скосил черепушку гипсовому бюсту и врубился в картину, оставив без головы какого-то седовласого дядьку.

Романов уже снова вооружился. Пару минут мы проверяли навыки друг друга, но по силам и умениям был паритет.

— Западное крыло, вскройте стену! — дал я команду по щебету.

Почти тут же дом содрогнулся. Энергоконтур гасителя, похоже был нарушен. Потолок стал осыпать, и я взрезал стену лазером из глаз и рванул в соседнюю комнату.

Мстислава не засыпало. От поднял решетки и проскочил в другой зал.

Мы снова встретились. Первый же его выпад я принял на саблю и пронзил его ладонь стилетом. Один один, засранец.

Меч упал на пол, но мой замах он встретил ударом головы в живот. Воздух выбило. Романов зубами хватанул меня за запястье, вырывая кусок кожи. Сабля выскользнула, ублюдок задел нервы.

Он вырвал стилет, но я выбил его ударом ноги.

— Ну давай в рукопашную.

Я начал напирать, но он все же чувствовал, когда не получит урон и ловко уходил от моих кулаков. Я крушил антиквариат, оставляя вмятины в стенах, но добраться до него не мог.

— Мы так вечно можем, — устало выплюнул провидец.

И ведь прав, уродец. У меня ускорение, а он знает, когда его действия ведут к смерти.

Я мотнул головой на маленький круглый столик, он расстегнул мундир и смел им остатки египетской вазы. Мы уселись, хмуро смотря друг на друга из-под вспотевших и лезущих в глаза волос.

— Так пусть все решит случай, — оскалился я, вынимая из-за пояса револьвер. — Сыграем в русскую рулетку.

Я рассыпал по столу патроны. Вставил один крутанул барабан. Защелкнул.

— Какой потрясающий звук, — прикрыв веки, улыбнулся. — Есть в этом своя эстетика.

В глаза противника я читал столько всего одновременно: злоба, неверие, удивление, самую малость восхищения и страх.

— Что? Боишься пророк недоделанный? Страшно всё отдать на волю случая?

Я крутанул револьвер на столе, определяет, кто будет делать первый выстрел.

Глава 12

Я не входил в скольжение, но, казалось, время замедлилось. Револьвер крутился непозволительно долго. Впрочем, смотрел я не