Журнал «Вокруг Света» №10 за 1974 год - Вокруг Света

Рассвет едва забрезжил над горизонтом, когда Корригэн вывел свой самолет на взлетную полосу. У самой земли висела довольно густая дымка, но Корригэн все же мог разглядеть края взлетной полосы, и разбег провел, не сбившись в сторону. Оторвался от земли, пробежав целых 1000 ярдов. Даже на высоте 50 футов самолет вяло и неохотно реагировал на команды рулей. Корригэн понял, что он сможет безопасно совершить поворот и выйти на свой курс лишь тогда, когда достигнет гораздо большей высоты и скорости. Поэтому, миновав Лонг-Айленд, он продолжал лететь на восток.

На высоте 500 футов земля исчезла из глаз под завесой тумана. Корригэн осторожно положил самолет на правое крыло, собираясь совершить разворот на 180 градусов и направиться на запад. Глянув на компас, проверяя ход поворота, вдруг с ужасом заметил, что компас не действует. Жидкость из него вытекла сквозь какую-то щель. Корригэн, осматривая самолет перед стартом, должно быть, не углядел эту неисправность при свете фонарика. К счастью, в кабине был еще один авиакомпас — на полу, прямо у ног летчика. Перед стартом Корригэн установил его курсовые линии на запад. Теперь оставалось только одно — продолжать маневр, пока параллельные линии на этом втором компасе не лягут в соответствующие позиции. Когда это произошло, Корригэн решил, что он лег на курс, и выпрямил самолет. Он продолжал упорно набирать высоту. Земля по-прежнему скрывалась в тумане.

...Это стало ясно ему только много часов спустя — он, наверное, в спешке неправильно прочел показания своего компаса и летел теперь в противоположном направлении, с запада на восток, над океаном.

Корригэн не видел ничего, но многие видели его самолет, время от времени выныривающий из тумана. Особенно внимательно следили за ним друзья, а также некоторые из работников аэродрома Флойд Беннет Филд — те сразу заподозрили что-то неладное. Самолет быстро набрал высоту и пошел прямо на восток.

Им вспомнилось, что Корригэн неоднократно добивался разрешения на трансокеанский полет. Наверное, он только для отвода глаз говорил о возвращении в Лос-Анджелес, а сам отправился в запрещенный полет через океан.

Ветер был западный, и поэтому на перелет до Европы требовалось немногим больше горючего, чем на полет в Лос-Анджелес. Именно это обстоятельство подкрепляло подозрения работников аэродрома, которые знали о его мечте. Но друзья Корригэна решительно отвергали эти подозрения. В самолете Корригэна не было рации. Он не знал прогноза погоды для Атлантики. Не имел никаких карт, кроме карты США с нанесенной линией трассы Нью-Йорк — Лос-Анджелес через Эль-Пасо. Не взял на дорогу никакого продовольствия, кроме нескольких пакетиков инжира и пары плиток шоколада. Не взял теплой одежды, воды, папирос — даже паспорта с собой не взял. Кроме того, Корригэн, квалифицированный механик, отлично понимал, что его машина способна еще кое-как летать над сушей, где в случае необходимости всегда можно выбрать место для посадки, но совершенно не годится для трансатлантического перелета. Вообще-то он поддерживал свой самолет в хорошем состоянии, но теперь прилетел в Нью-Йорк с протекающим бензобаком и не снял его, опасаясь, что ремонт слишком затянется. Решил рискнуть. А уж наверняка он не пошел бы на такой риск, если бы собирался лететь через океан.

Вспомнили также, что Корригэн внимательно изучал атмосферные условия на трассе в Лос-Анджелес. А прогноз для Атлантики даже и не спрашивал. Так что если он и вправду полетел через океан, то это смахивает на попытку самоубийства.

В то время Корригэн, уже два часа находившийся в воздухе, летел над облаками на высоте 3000 футов. Он вычислил, что скорость полета несколько превышает 100 миль в час. В разрыве туч промелькнул внизу город, который он принял за Балтимору. Если б тучи и туман не застилали береговую линию, он сообразил бы, что летит над Бостоном и держит курс в открытое море.

Дальше Корригэн летел между двумя плотными слоями облаков. Он ничего не видел ни внизу, ни вверху — оставалось только сидеть за штурвалом и сверять курс по компасу. Запас горючего постепенно уменьшался, и самолет продолжал набирать высоту. Через восемь часов после старта он достиг высоты 4000 футов. Облака, проплывающие под ним, тоже поднимались все выше, и самолет скользил по их верхушкам. Корригэн думал, что летит над равнинами Кентукки, а в действительности находился над Нью-Брансуиком, в 800 милях на северо-восток от Нью-Йорка.

Лишь через десять часов полета снова мелькнула земля в просвете облаков. Но то, что успел увидеть Корригэн, ничуть не встревожило его: как раз в этот момент он пролетал над северным мысом Ньюфаундленда, и не было видно ни краешка океана. Не заметил он и никакого пункта, по которому смог бы сориентироваться, понять, где находится.

А немедленно вслед за этим все внимание Корригэна переключилось на нечто совсем иное. У него вдруг начали мерзнуть ноги. Корригэн глянул вниз и увидел, что через трещину в баке вытекает бензин. Он уже плескался на полу кабины, и башмаки у Корригэна промокли насквозь. На такой высоте в самолете было и без того холодно, а быстро испаряющийся бензин превращал кабину прямо в холодильник.

И вообще дело было плохо: ведь количество бензина он рассчитал скрупулезно, с очень небольшим резервом. Пока вытекло не так уж много, но Корригэн видел, что течь увеличивается. Он утешал себя мыслью, что в случае необходимости как-нибудь да удастся сесть. Только бы пожар не вспыхнул!

После двенадцати часов полета Корригэн рассчитал, что находится примерно над Мемфисом, откуда начинается новый этап трассы — до Эль-Пасо. Двумя часами позже он подумал, что, должно быть, пролетает над Литл-Роком в штате Арканзас. Плотные, непроницаемые слои облаков напирали на самолет и снизу и сверху. Они заслоняли солнце, положение которого на небе, конечно, насторожило бы Корригэна, и укрывали волны океана, катящиеся на 6000 футов ниже самолета. Ньюфаундленд остался далеко позади, но до Европы было еще 1700 миль.

Приближалась ночь, и пространство между двумя слоями облаков заполнялось непроглядной темнотой. Корригэн сосредоточил все внимание на показателях крена и разворота, а также на спидометре. Это было все, чем он сейчас располагал.

Проходили часы. Корригэн думал, что уже приближается к горной цепи, за которой лежит город Эль-Пасо. Время от времени возникали мгновенные просветы в облаках; тогда он глядел вниз, пытаясь разглядеть огни города, белую ленту шоссе или поблескивающие извилины реки. Но особо не удивлялся, ничего не увидев.

Гораздо больше беспокоила его течь в баке. Посветив фонариком, он увидел, что уровень жидкости на полу достиг уже дюйма. В резервных баках не было уровнемеров, и он не мог сориентироваться, сколько горючего осталось. Вытекло, может быть, двадцать, а может, и пятьдесят галлонов. Ему угрожает вынужденная посадка в темноте, возможно, вдобавок и в горах. Но сильней всего терзал Корригэна страх перед пожаром. Ведь самолет был деревянным; если бензин, просачиваясь сквозь пол вблизи от выхлопной трубы, вспыхнет, кабину моментально захлестнет огненная волна. Корригэн уже начал жалеть, что не взял парашют у Рут Николз.

Надо было любой ценой избавиться от бензина, заливающего ноги. Пожалуй, единственный выход — просверлить дыру в полу, подальше от выхлопной трубы, и надеяться, что бензин вытечет. Он достал из сумки с инструментами отвертку и пробил ею отверстие в деревянном полу. Кабина действительно вскоре высохла.

Непроницаемая тьма казалась Корригэну черной стеной, сквозь которую он без конца пробивается. Однако ночь кончилась все же быстрей, чем он ожидал. Забрезжил рассвет, с каждой минутой становилось все светлей, хотя солнце так и не показывалось. Свет развеял ночные кошмары, в кабине было сухо, и Корригэн уже гораздо спокойней начал думать об угрозе вынужденной посадки.

За ночь он поднялся на высоту 8000 футов, но по-прежнему летел над нижним слоем облаков, почти не касаясь их вершин. Вскоре после рассвета впереди возникли нагромождения кучевых облаков, достигающих 15 тысяч футов высоты. Самолет Корригэна был не в силах подняться выше этих громад, похожих на горный хребет. Пришлось пробиваться сквозь облака, полагаясь только на показания приборов. Видимость упала до нуля, дождь заливал обтекатели, хлестал по крыльям, просачивался сквозь колпак кабины. Порывистый ветер швырял самолет то вверх, то вниз. Немного погодя дождь сменился мокрым снегом.

Вышел он из облаков на высоте 3500 футов, нигде не увидел гор, которые высматривал с таким страхом, — и прямо остолбенел, выяснив, что летит над водой. Он подумал, что пересек весь Североамериканский континент, сам того не заметив, и теперь находится над Тихим океаном! Корригэн обернулся назад, ища берег, потом обвел взглядом весь горизонт. Суши нигде не было.