Рублевка, скрытая от посторонних глаз. История старинной дороги - Георгий Блюмин

Девушка, кормящая голубей. Художник В. Бакшеев

Это в одном из своих писем к В. Н. Бакшееву напишет Нестеров проникновенные слова: «Вот русская речка, вот церковь. Все свое, родное, милое. Ах, всегда я любил нашу убогую, бестолковую и великую страну, Родину нашу». В пору, когда преследовалось все церковное, Михаил Нестеров не избежал нападок за духовный характер своих произведений. Даже великое полотно мастера «Видение отроку Варфоломею» (1889) подвергалось критике, но, по счастью, никогда не покинуло стен Третьяковской галереи в Москве.

Создатель галереи выделил картине М. В. Нестерова одно из наиболее почетных мест в известном своем собрании. Биограф художника отмечает: «Нестерова следует причислить к самым выдающимся русским живописцам-пейзажистам. Русские березы, ели, цветы и травы наделены у него трепетом внутренней жизни. Художник проводит поэтические параллели между человеком и природой, как в русской народной песне. Тонкие полевые стебли, цветы, юные березки и ели, возбужденно тянущиеся вверх, к небу, связываются в «Видении отроку» единым порывистым ритмом с исхудалой фигурой мальчика-пастуха и составляют в совокупности цельную элегическую картину. Осенние краски создают гармонию блеклых рыжеватых тонов растительности и холодного голубоватого неба…»

Видение отроку Варфоломею. 1889–1890 гг. Художник М. Нестеров

В фигурке мальчика-пастуха пока еще невозможно угадать будущего святого Сергия Радонежского, основателя Троице-Сергиевой лавры, вдохновившего великого князя Московского Дмитрия Донского на Куликовскую битву. Об этом святом рассказывает, в частности, «Словарь исторический о русских святых», изданный в 1836 году лицейским другом А. С. Пушкина М. Л. Яковлевым и удостоившийся хвалебной рецензии великого поэта: «Сергий, преподобный и Богоносный, игумен и чудотворец Радонежский, основатель Троицке Сергиевой лавры, родился в 1315 г.; при рождении назван Варфоломеем. Отец его, один из бояр Ростовских, переселился около 1328 г. с семейством в город Радонеж, ныне село Городище в 11 верстах от Лавры…»

М. Нестеров. Автопортрет. 1915 г.

Именно это время отражено в картине Нестерова. Один из эскизов своей картины Нестеров подарил Бакшееву, и этот эскиз долго украшал кабинет зайцевской дачи художника.

А родился Михаил Нестеров в Уфе, в купеческой семье. Отец его не препятствовал развитию художественного дара сына, и тот отдал девять лет учебе. Вначале это было МУЖВЗ в Москве (1877–1880), затем Академия художеств в Петербурге (1880–1883), потом снова МУЖВЗ (1883–1886). На этот раз соучеником и другом Нестерова был знаменитый пейзажист И. И. Левитан. У Левитана он учился точности и поэзии передачи на полотне русского пейзажа. Руководителем Нестерова в училище стал художник В. Г. Перов. По окончании курса Михаил Нестеров был удостоен звания классного художника и Большой серебряной медали за картину «До государя челобитчики».

Парадоксально, но факт: будущий лауреат Сталинской премии М. В. Нестеров являлся официальным придворным художником царской фамилии. В этом качестве он расписал интерьеры Владимирского собора в Киеве, ряда других грандиозных храмов в городах России. Именно церковная живопись составила половину всех творений Нестерова.

Но грянула революция, и вскоре задачей всех оставшихся в России старых и молодых художников явилось участие в ленинском плане монументальной пропаганды. Не имея охоты прославлять на холсте революционных деятелей, художник переживает творческий кризис. Он отказывается от поступающих заказов, его пристрастно допрашивает комиссар, разгромлена его мастерская, и в конце концов Нестерова вынуждают уехать из Москвы. Вот тут-то спасительной пристанью для художника стало подмосковное Зайцево, что на известной нынешней Рублевке, и гостеприимный дом В. Н. Бакшеева. Хозяин дома радушно принимает гостя вместе с женой Екатериной Петровной Васильевой и с детьми. Бакшеев продолжает преподавать в Москве, а главное, что позволило выжить в трудные времена, это занятия сельским хозяйством.

На несколько лет Нестеров оставляет живопись: денег не хватает на холст и краски. Рассказывают, что художник занялся в Зайцеве вырезыванием из дерева шахматных фигур. Он сумел увлечь этим занятием местных жителей настолько, что мастера объединились в артель, а артель стала потом цехом Перхушковской фабрики культтоваров.

В 1930-х годах художник переживает новый творческий подъем. В нем пробуждается талантливейший мастер живописного портрета. Украшением Третьяковской галереи становятся вышедшие из-под кисти Нестерова портреты братьев Кориных (1930), академика А. Н. Северцова (1934), скульптора И. Д. Шадра, академика И. П. Павлова (1935), скульптора В. И. Мухиной (1940), автопортрет художника. За мастерски и проникновенно выполненный портрет И. П. Павлова живописец М. В. Нестеров за год до кончины был удостоен Сталинской премии первой степени.

Причастен к деревне Зайце-во, где им создан ряд интересных работ, и московский живописец Константин Федорович Юон (1875–1968). Он родился в Москве, тематика его художественных полотен, естественно, тоже обращена к Москве, родному и любимому городу. Юон записывал в дневнике: «Я люблю Пушкина, я по-пушкински люблю русскую природу. Хотелось создать пейзаж по-пушкински – пейзаж Подмосковья, средней полосы России». Находясь в Зайцеве, Юон пишет картины Москвы не только кистью художника, но и пером талантливого писателя (см. в кн.: Легенда о счастье. Проза и стихи русских художников. М.: Московский рабочий, 1987). Вот отрывок из его рассказа «Москва в моем творчестве»: «Одной из замечательных особенностей, отличавших Москву второй половины XVIII и начала XIX века от западных городов, был обычай окрашивать большинство домов в разные цвета: розовый, красный, синий, темно-малиновый, оранжевый. Здания принимали яркие или бледные тона; разные этажи иногда были раскрашены в два цвета. В соединении с белыми колоннами, карнизами, наличниками окон и дверей это выглядело исключительно нарядно, разнообразно и красиво.

К. Юон. Автопортрет. 1912 г.

Этот особый характер облика ушедшей Москвы не случаен; в нем получил свое выражение национальный характер вкуса и понимания красоты русским народом. Такого рода национальный колорит отличал древнюю русскую архитектуру как деревянных (раскрашенных), так и каменных построек. Любовь к чистым и ярким краскам можно видеть в произведениях древней русской живописи, на древних иконах, она же звучит и в древней раскраске собора Василия Блаженного. Использование этой особенности в строительстве новой столицы означало бы сохранить очень привлекательные народные традиции и придать Москве своеобразный колорит, утверждающий жизнерадостный, бодрый облик любимого города».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});