Книга драконов - Брюс Скотт Гордон

Святая Марфа на картине художника XIX в. Шарля Лепэ. Bibliothèque nationale de France

В то время в лесу вдоль берегов Роны между Арлем и Авиньоном жил дракон, наполовину зверь, наполовину рыба, крупнее быка и длиннее лошади, с зубами, острыми как мечи, по бокам покрытый непроницаемой чешуей, защищавшей его, как два щита. Это чудовище скрывалось в реке, убивало всех, кто пытался пройти мимо, и топило лодки. Дракон приплыл по морю из Галатии, он был потомком Левиафана, невероятно кровожадного водяного змия, и зверя по имени Онахус, тоже уроженца Галатии, который выпускал свои нечистоты, как дротики, на расстояние до акра в каждого, кто бросался за ним в погоню, и обжигал, словно пламенем, все, к чему прикасался.

Люди умоляли Марфу о помощи, поэтому она отправилась с ними. Она обнаружила дракона в лесу — он пожирал какого-то несчастного. Марфа окропила чудовище святой водой и осенила крестом. Мгновенно побежденный зверь стоял кротко, как ягненок, пока святая Марфа связывала его своим поясом. Люди убили его, забросав камнями и копьями. Местные жители называли этого дракона Тарасконус. Именно поэтому та местность до сих пор носит название Тараскон — в ознаменование произошедшего чуда (раньше она была известна как Нерлюк, то есть «черное место», потому что лес там был темным и мрачным).

Святая Марфа и Тараск. Иллюстрация из Часослова Луи де Лаваля, 1470–1485 гг. Wikimedia Commons

С разрешения сестры и своего наставника Максимина Марфа осталась здесь и посвятила себя неустанной молитве и посту. Позже она основала в этом месте большую общину сестер и построила огромную базилику в честь Пресвятой Девы Марии. Она вела очень аскетичную жизнь, избегая мяса, яиц, сыра и вина, вкушала пищу всего лишь раз в день и преклоняла колени в молитве по сто раз каждый день и столько же раз каждую ночь.

Святая Марфа. Иллюстрация из Часослова Генриха VIII. Wikimedia Commons

Продолжатель Антихриста: драконы в литературе раннего Нового времени

Свое зловещее значение драконы сохраняют до сих пор, вдохновляя современных художников. Иллюстрация T Studio / Shutterstock

Средневековые представления о драконах сохранялись в воображении европейцев еще долгое время после того, как протестантская реформация в XVI в. разрушила тысячелетнее единство христианской веры. В этот период религиозных раздоров образ дракона наполнился новым смыслом. И католики, и протестанты использовали печатный станок для создания полемических памфлетов, в которых всячески поносили оппонентов, в том числе с помощью изображений. Мартина Лютера, бросившего вызов традиционным христианским ценностям, католики осуждали как проповедника порочной ереси. Его представили в образе семиглавого монстра, похожего на дракона из Книги Откровения, причем каждая его голова извергала различную ложь. Протестанты в свою очередь, ответили серией карикатур, изображавших папу и его советников в виде отвратительного зверя с семью головами, который сидел на алтаре, представлявшем сундук, и сундук этот был набит деньгами, собранными Римской церковью за счет продажи индульгенций. Если существование и изучение мест их обитания оставались темами научных рассуждений на протяжении всего раннего Нового времени, то XVI и XVII вв. стали свидетелями массового возрождения дракона как олицетворения Антихриста в христианской полемике и поэзии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сатана в обличье дракона. Иллюстрация Уильяма Блейка к поэме «Потерянный рай». Wikimedia Commons

Драконы из Волшебной страны

Самые продолжительные и яркие битвы с драконами в современной литературе можно найти в аллегорической рыцарской поэме Эдмунда Спенсера «Королева фей»[118]. Это масштабное произведение, опубликованное в несколько этапов в течение последнего десятилетия XVI в., снискало Спенсеру уважение королевы Елизаветы I (1533–1603) и признание современников, его считали одним из самых значительных поэтов Елизаветинской эпохи.

Поэма «Королева фей», отмеченная особым поэтическим очарованием, считалась не только источником развлечения для королевского двора — она также служила полемической цели. Добродетельные герои Спенсера представляли собой приверженцев англиканского христианства и сторонников королевы, покровительницы Англиканской церкви. Они борются против папского престола, показанного в образе Антихриста и его чудовищных сообщников.

Битва Рыцаря с драконом. Иллюстрация Уолтера Крейна к поэме «Королева фей». Yale Center for British Art

В первой книге поэмы Рыцарь Алого Креста и его леди Уна сталкиваются в Волшебной стране с двумя драконоподобными чудовищами. Одно из них — существо по имени Эррур[119], обитающее в пещере. Этот ужасный гибрид — наполовину женщина, наполовину змея — был задуман как тонко завуалированная аллегория ошибочных учений Римской церкви. Когда Рыцарь Алого Креста убил Эррур, отпрыски чудовища толпой напали на ее тело, чтобы выпить кровь. Этой сценой поэт намекнул, как трудно искоренить ошибки ложных убеждений.

Но второй противник был еще более устрашающим — огнедышащий монстр, осаждавший замок родителей Уны, короля и королевы Эдема. Эпическая битва Рыцаря с этим драконом представляет аллегорию победы Христа над дьяволом и неприятие греха благочестивым христианином. Их поединок продолжался три дня, в течение которых Рыцаря исцелила вода из Источника Жизни (олицетворяющего крещение) и освежил бальзам древа жизни[120] (символ евхаристии). Подобно Христу, восставшему из гроба через три дня после распятия, Рыцарь восстал от мнимой смерти на третий день битвы, чтобы одержать победу над своим древним врагом.

В первой песне Рыцарь Алого Креста и Уна обнаруживают пещеру в лесу. Уну сопровождает карлик, олицетворяющий здравый смысл. Рыцарь отдает ему копье, оставшись безоружным.

Уна просит Рыцаря Алого Креста быть осторожней, тот отвечает ей, что тому, кто хранит честь и добродетелен, тайный враг не страшен. Уна рассказывает, что в лесу обитает чудовище по имени Эррур. Карлик прибавляет, что рыцаря поджидает ловушка.

Отважный рыцарь все же входит в пещеру и видит отвратительную змею с женским телом. Ее мерзкий выводок окружает Эррур. Она пытается сбежать от приближающегося Рыцаря, устрашенная сиянием его кольчуги:

Неустрашимый рыцарь[121] в бой рванулся, Как на добычу разъяренный лев; Гад на клинок сверкающий наткнулся, Во тьме пещеры скрыться не успев, И овладел змеею лютый гнев; Она хвостом колючим угрожала, От бешенства свирепого вскипев; От рокового уклонившись жала, Он в шею поразил противницу сначала. Лучом ослеплена, оглушена, Взъярилась все же хищница дурная, Ударом смелым не сокрушена; И сила пробудилась в ней двойная, Громаду мышц чудовищных взрывая; Змея взвилась, как дьявольский аркан, Врага воинственного обвивая; О Господи! Так душит нас обман, Палач безжалостный и мерзостный тиран[122].