Студёная любовь (СИ) - Билык Диана

— Фу! Яшка! Бля, отвали, ненавижу, когда ты так делаешь! Слюни распустил, — русоволосый откинул от себя зверька, отплевался, но тут же захватил чудище за загривок, повалил на песок и, потрепав по черному пузу, проворчал: — Ладно, дружище. Я тоже рад тебя видеть. Где ты пропадал, дурья башка? Ли вся извелась, пока тебя искала.

Азохус смешно перекрутился, играясь, и снова завалился на спину. Я заметил, что у него нет передней лапы.

— Испугал нашего гостя, да? Шалун! — Даня, играя бровями, посмотрел на меня. — А ну проверь, штаны у него сухие?

Яшка будто понял команду, ринулся на меня, но я выставил меч и отмахнулся.

— Убери его! Ты бы еще оску приручил, чтобы по ночам спать с ней в обнимку. Что за гадость — приручать тварей?!

— Да не кривись так. Это питомец Лимии. Она его спасла, больную лапу отрезала, вот и прибился. Выглядит жутко, зато верный. Лучший охотник в наших землях, круче, чем пес, потому что скорости Яшика и его двойному ряду зубов противостоять может разве что самоубийца. Кстати, ты тут оску вспомнил. У вас такие хищники тоже водятся?

— Да и азохусы, — я показал на зверька, что тщательно вылизывал Дане ладонь. — Подобной гадости хватает, особенно на границе с Иманом — это наши соседи. У нас от Создания мир с ними, но… как-то сейчас все очень шатко, отец даже женить меня на дочери короля хотел, да я к другой… ледяной принцессе привязался.

— Любава — настоящая женщина, — заулыбался Даня, поглаживая животное по лохматому лбу. Азохус подлез под его руку и ткнулся в ладонь башкой. — Если ты ее упустишь, будешь полным идиотом.

— Не упу…

— Тихо! — шикнул Данил. Заозирался. Приготовил длинный клинок, что блеснул наточенной сталью.

Хищник прижал уши и тихо заскулил. Длинные тени кустарников опасно закачались.

— Яшка, следить, — прошептал Даня и обратился ко мне: — Уходить пора. Солнце садится, оски не дремлют.

— Тьма, вспомни заразу, называется, — прицепив на пояс меч, я прыгнул на подножку колесницы и слитным движением запустил панель. — Помоги, Нэйша…

Даня остался позади, толкал, чтобы сдвинуть машину с места. Черная спина Яшки мелькала среди камней и песка.

Что-то зарычало, захлопало, потом пискнуло. Времени бояться не было, пришлось действовать.

Я медленно нажал на рычаг, лошади тут же вздыбились, забили копытами по настланным камням, но колесница плотно вошла в песок и не сдвигалась.

— Синар, быстрее! — надрывно закричал Данил. — До заката минут пятнадцать. Сегодня луна будет полной, как раз самый смак для оборотней.

— О богиня! — я вжал педаль почти в пол и закричал: — Не тащит, что-то впереди мешает!

Даня прижал к губам пальцы и засвистел. Ручной азохус выскочил к хозяину, но тут же зарычал в сторону.

— Яшка, стереги! — приказал русоволосый, перебегая к носу колесницы. Заглянул под копыта одной из железных лошадей. — Ага, вижу, булыжник тормозит. Придержи махину немного, чтобы башку мне не проломила.

Я сбавил напряжение, остановил магик-лошадь, но она по инерции еще ковыляла и даже мазнула по плечу Данила. Он, не обратив внимания, легко скользнул чуть ниже, будто не весит центнер, зацепился за железную гриву рукой и вставил в промежуток между лошадьми клинок. Камень, что встрял между механизмами, со звоном выскочил, и колесница сдвинулась с места.

— Вперед! — закричал Данил.

— Слезай! Они тебя скинут! — я приготовил палец на панели, но не нажимал, боялся, что русоволосый попадет под копыта — там не выжить смертному. Зыркнул в окно, где полукружье красного и огромного солнца, так называлось здесь светило, почти спряталось за горизонтом. Ему на смену в небе появилась луна, круглая, как лимонное блюдце.

— Давай! — заорал Даня, ловко взбираясь на загривок лошади. — Я успею. Гони по склону вперед, через сто метров резкий поворот. Синар, не спи! Дома отдыхать будешь в обнимку с Любавой!

— Нэйша, помоги, — прошептал я себе под нос и включил лошадей. — С Любавой — это мечта, конечно…

Лезвия по песку хорошо поедут, но нужно камни преодолеть и не развалиться на части.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Даня согнул ноги, и когда лошади вздыбились, спрыгнул в сторону, где его на лету подхватил Яшка. Они помчали вперед, и зрелище было по-настоящему завораживающее.

Колесница выскочила вверх и плавно поплыла по песку, преодолевая хрупкий настил из плоских камней.

Позади я слышал, как воют недовольные оски, что остались без ужина.

Метров пятьдесят все шло гладко, но дальше начинались каменные пляски, лезвия буксовали, копыта лошадей искрили, подсвечивая наплывающее на нас стадо зверья. Сколько же их тут?

Несколько десятков прыгнули мне в окно, хорошо, что стекла крепкие, из лучшей плавки. А когда я услышал, как тяжелые тушки падают на крышу колесницы, стало не до шуток. Если эти мрази доберутся до капсуля, в живых не останется никого, в том числе и голодных осок в радиусе километра. Раньше там был защитный блок от взрыва, пока мы с Яликом “мягко” не приземлились около озера. Сейчас у меня нет магии восстановить его.

— Впереди поворот! — закричал Данил, прижимаясь всем телом к питомцу. Они скакали рядом, и азохус успевал огрызаться и отбиваться задними лапами от нападающих хищников.

Я выжал на максимум скорость, колесницу закачало, зубы и когти мерзости сильнее застучали в железное покрытие.

Свист. Скрип. Вой. Даня вытянул клинок и на весу резанул ладонь. Я вскрикнул, пытаясь остановить безумца, ведь кровь привлекает хищников лучше всего, но если не поверну, колесницу сметет в пропасть. Пришлось выжать поворот и, высекая из камней искры, вылететь по кромке бездны на поляну.

Зверье бросилось за Данилом. Завыло ужасающе. Оски не больше кошек, днем их даже погладить можно, но под покровом ночного светила они превращаются в кровожадных убийц. Съедают все, даже кости.

Я затормозил.

Тьма, что делать?! Как его спасти? Данил летел, восседая на азохусе, прямо в пропасть, я лишь рот открыл, когда он без раздумий сиганул в пустоту.

И исчез.

Только через мгновение из темноты, в распахнутое над головой небо выскользнул огромный дракон. В лапах он держал своего верного и лохматоголового помощника, а из пасти выпускал огненный столб, сжигая падающих в пропасть голодных осок.

Пока я удивленно разглядывал парящего надо мной дракона, одна зубастая гадость таки разбила окно колесницы и пробралась в кабину. И пока я дрался с ней, снаружи все затихло.

Только удушающий запах тлена и горькой крови заполонил кабину.

Глава 18

Любовь

Даниил с принцем сильно задерживались.

Ушли с рассветом.

И все еще не вернулись.

Тусклое небо окунулось в плотную черноту. Без звезд. Только полная луна, как одноглазое чудище, заглядывала в окно и тревожила, бередила мое двойное сердце, заставляла прикипать к стеклу ладонями и следить за линией горизонта.

Идеально ровной. Без единого намека на путников.

Утром я стояла около окна и провожала тоскливым взглядом двух всадников. Прошлой ночью так и не уснула после всего, что случилось между нами с кританским наследником. И я не знала, кого винить: его за настойчивость или себя за слабость…

На горизонте, как и утром, сейчас плясало фиолетовое пламя, вызывая во всем теле странное ощущение страха и беспомощности.

Мы с Синарьеном перед дорогой так и не поговорили. Я не выходила из комнаты весь день, вчера отказалась ужинать и сегодня не пошла завтракать. Казалось, что если посмотрю в светло-янтарные глаза принца, тот сразу поймет, что я завязла, как в болоте, в диком желании быть с ним рядом. Стать его настоящей невестой.

Я не готова это признать.

Он же не будет меня любить, будет лишь пользоваться телом, магией, чем-то еще…

Синарьен для меня чужой, избалованный богатством и похотью переросток-мальчишка, у которого все было. Что я ему могу дать? Только секс? Это унизительно.

От воспоминаний о нашей ночи стало жарко. Я прижала лоб к стеклу, надеясь охладиться.