Николас Бюлоф рыцарь-дракон с тысячью лиц - Дмитрий Смекалин

   В богатой Шварбии у короля Арнульфа и так все хорошо было, а несколько мелких княжеств и герцогств вокруг ровнялись на богатых соседей. В общем, получалось, что восточные монархии Денлянда были против объединения, а западные, во главе с Остфалией, пытались им его навязать. В принципе, расклад сил был в пользу короля Отто, у "востока" было только семь Кэров (в Шварбии и Брумляндии, как и в Лердене, было по два рыцаря, а еще один - в Майне), а у "запада" - десять. Но если пять из них были в Остфалии, то остальные пять по одному распределялись в мелких государствах. В случае внутреннего Денляндского конфликта, не факт, что их быстро собрать удастся, если удастся вообще. Неудивительно, что князь с ректором старались Николаса из особнячка их делегации никуда не выпускать, а приглашения от "западных" Кэров вульгарно перехватывали. Возможно, и пьянки непрерывно шли именно поэтому.

   Такая рьяность ректора в защите интересов князя сначала показалась Николасу странной. Правитель из Бурхарда был скверный, университету никак не помогал, да и характер имел неприятный. Но, оказалось, у фон Кредера был свой резон.

   - Сейчас Лерденский университет - главный мировой научный и культурный центр, а в случае утери княжеством суверенитета, останется главным только в Денляндии! - резко ответил он на вопрос молодого Кэра. - Мы тысячу лет добивались своего нынешнего положения, и я не хочу остаться в истории ректором, который его потерял!

   Иностранные наблюдатели, которым объединение Денляндии было, понятно, ни к чему, тоже появлялись в особнячке - оказать князю Лерденскому моральную поддержку. А может, не только моральную. Так что пить Николасу пришлось и с Кэрами из Вендии, и из Ибры, и из островной Пиктании, и из Галлодии. Большой разницы между этими рыцарями он не заметил. То есть внешне они, конечно, различались, а вот внутренне... Разве что пристрастием к разного вида горячительным напиткам, да еще и не все из них по дэнски говорить умели. Но Николас сам их родными языками владел, можно сказать, свободно (ибрским чуть похуже), образование и происхождение сказывались. Кэр Гербер, впрочем, тоже, он за долгие годы жизни языки практически всех народов цивилизованного мира освоить успел.

   Удивляло полное безразличие Кэров не только к политике, но и к собственной жизни. Вроде, все рыцари - одна семья. Но вот прикажут завтра их сюзерены убивать друг друга, сойдутся в смертельной схватке. Спокойно, без лишних эмоций, как говорится, "ничего личного"! Получая удовольствие от красоты боя, как на спортивных соревнованиях. А после заключения мира или перемирия спокойно соберутся со вчерашними противниками и вместе помянут павших. Как достойных рыцарей и друзей, которым не повезло, и которых им будет не хватать. Но опять же, по принципу "не говори с тоской: их нет, но с благодарностию: были" (вообще-то цитата из В.А.Жуковского). Какое-то странное братство фаталистов и пофигистов!

   Появление в их особняке рыцарей из Галлодии Николаса немного напрягло. Сопровождали они вызывавшего у него не самые приятные чувства герцога Арлуньякского. Судя по всему, де Арлуньяк был у короля Леруа главным дипломатом, то в Вендию на переговоры ездил, теперь в Брен наблюдателем явился. И активно сколачивал анти-Остфальдскую коалицию, призывая князя Лерденского не просто пассивно сопротивляться объединению Денляндии, а возглавить в ней "парад суверенитетов" и добиваться низложения короля Отто. Беседы он вел очень напористо (Николасу удалось немного подслушать, когда в очередной раз ходил переодеваться, предварительно "случайно" вылив на себя стакан шнапса. Пришлось специально налить его себе вместо красного вина, которое хлестали рыцари из Галлодии, такое хрен потом отчистишь...). Обещал герцог денежную и военную поддержку, причем много. А уж как землями Остфалии и ее союзников разбрасывался, заслушаешься! Что, впрочем, маги-слухачи короля Отто и делали, Николас же к их каналу связи подсоединился.

   У самого молодого Кэра де Арлуньяк вызывал все большее раздражение. Не любил он столь наглых и самоуверенных циников. Но, не без основания подозревая, что больше всего его раздражали в герцоге не личные качества, а взаимоотношения с Орлеттой, старался себя сдерживать и быть объективным. В результате завелся до того, что предпочел вернуться к рыцарям, а то сейчас обернется и вместе с де Арлуньяком весь дом спалит на фиг.

   Беседа, естественно, шла о бабах, так что даже тему менять не пришлось. Правда, уже до баронесс добрались, но Николас ее обратно на герцогинь перевел. К сожалению, тут его ждало разочарование. Феоды у всех трех рыцарей оказались в южных провинциях Галлодии, так что о событиях в Ибре они были осведомлены лучше, чем о Лионе или Арлуньяке. Из герцогинь де Лион знали только старшую сестру Орлетты, которая вела весьма бурную жизнь при дворе в Летеце. Де Арлуньяка они тоже почти не знали, в посольства Кэров обычно не посылают (и зачем герцог у короля такую охрану вдруг попросил?), а при дворе они с ним мало пересекались. Так что собирается ли он жениться или нет, в курсе не были, хотя, раз ни одной юбки не пропускает, возможно, готовится. Пить за здоровье герцога Николас не стал, сделав вид, что не заметил тоста.

   Зато желание напиться почему-то возникло. Так что он объявил, что пора "повысить градус" и дальше пить только шнапс. А вином его, разве что, запивать - для вкусовых ощущений. Как ни странно, все Кэры предложение активно поддержали, и шнапс галлодцы действительно вином запивать стали. В результате, когда де Арлуньяк собрался покинуть особняк и послал слугу сообщить об этом Кэрам, осознал эту информацию один Николас. И то не до конца.

   - Ладно, вы пейте, я провожу! - буркнул он, но был услышан и поддержан.

   - Действительно, пусть молодой сходит! А у нас еще дел много!

   Идти было неожиданно трудно, пол под ногами предательски покачивался. Так что выйдя во двор, Николас сменил форму: на четырех лапах оно как-то устойчивее. Заодно и протрезвел сразу изрядно, видимо рост массы тела сказался. Вспомнив, зачем он вышел во двор, двинулся в сторону уже сидевшего верхом герцога де Арлуньяка, на ходу накладывая на себя заклинания отрезвления и очистки организма. Идти старался аккуратно, чтобы забившие двор кареты не поломать.

   Увидев его приближение, герцог резко дал коню шпоры и рванул прочь.

   - Гордец наглый! - выругался про себя Николас. - С Кэром, как со слугой обращается! Даже не поприветствовал никак, беги, мол, следом! Хорошо, что форму сменил, стоял бы тут идиотом, пока коня подадут, а так он от меня хрен ускачет. В два прыжка догоню!

   В результате упомянутых "двух прыжков" весь эскорт герцога рванул врассыпную по соседним переулкам, а его конь понесся не разбирая дороги. По прямой. А когда улица повернула - все также по прямой, через парапет и в Хельбу. Пришлось его вместе со всадником телекинезом подхватывать.

   Тут как раз и навешенные на дракона заклинания приведения его в порядок закончили работу, но, видимо, до конца с задачей не справились. Все-таки на человека были рассчитаны. Так что полученные отходы полетели прямо в Хельбу. Нет, в герцога он ни в коем случае не метил и даже не попал, но вот на землю поставить его забыл, а только приподнял над водой повыше. И теперь и конь, и всадник с ужасом смотрели на медленно уносимое течением пятно грязи под ними.

   - Граф, это какое-то страшное недоразумение...- неуверенным голосом забормотал де Арлуньяк. - Поверьте, у меня и в мыслях не было обидеть герцогиню де Лион! Я на ней даже жениться собирался... Она сама девушка очень раскрепощенная и смелые эксперименты любит! Просто все как-то неудачно получилось... Но я все исправлю! Слово рыцаря!

   Дракон молча поставил коня, у которого разъезжались ноги, и всадника, чуть не вывалившегося из седла, на набережную. Потом также молча повернулся и пошел прочь. В непротрезвевшей до конца голове (Николаса, а не дракона) стучало:

   - Она писала, что является его невестой. Все сходится. А я кто? Третий лишний? Или все-таки он?!

   Дракон невольно оскалился и повернул голову в сторону места, куда недавно поставил герцога вместе с конем. Но о тех напоминал только затихающий в переулке стук копыт. С таким рывком и на финишной прямой королевских скачек можно было бы всех соперников оставить пыль глотать...

   Разговора по душам не получилось. Впрочем, не больно-то и хотелось! Герцог Николасу упорно не нравился. Но то, что точки над и расставить не удалось, обидно. Надо бы беседу продолжить!

   Но не вышло. Больше в особняке делегация из Галлодии не появлялась. Кажется, и вовсе из Брена уехала. Так что думать, что же все-таки Орлетта хотела ему сказать в своем письме, приходилось самостоятельно. Получалось плохо. В смысле, думать плохо получалось. Но именно это и навело Николаса на решение.

   - Когда дело касается женщин, даже очень умные мужчины часто глупеют, что уж обо мне говорить, - самокритично подумал он. - Но тяжело трезво мыслить только о женщине, которая тебе небезразлична. Получается, что и Орлетта мне небезразлична, что бы я о ней не думал? А раз так, то и думать не надо! Не буду ее избегать, и все само и прояснится.