Человек-амфибия (первоначальный, журнальный вариант романа) - Александр Беляев

Долороза побежала домой и трясущимися руками начала искать большой мешок, в который можно было бы положить труп убитого. Но она вспомнила, что все мешки были отправлены с пшеницей на мельницу. Тогда она достала наволочку и длинную бечеву.

— Мешков нет, — сказала она сыну, стуча челюстями. — Вот, в наволочку положи камней и привяжи бечевкой к кандалам…

Зурита кивнул головой, взвалил труп на плечи и поволок в конец сада, к небольшому пруду.

— Кровью не запачкайся, кажется течет, — свистящим шопотом говорила Долороза, ковыляя за сыном с наволочкой и бечевой.

— Смоешь, — ответил Педро, свешивая, однако, голову юноши ниже, чтобы кровь стекала на землю.

У пруда Зурита быстро набил наволочку камнями, крепко привязал к рукам юноши и бросил тело в пруд.

— Готово! Теперь надо будет переодеться. — Педро посмотрел на небо. — Дождь собирается. Он смоет к утру следы крови на земле. — И Зурита отправился к дому.

— Вот она — красота-то! — причитала Долороза, идя за сыном.

Гуттиэрэ отвели комнату в мезонине. Она не могла уснуть в эту ночь. Было душно. Москиты одолевали ее, а мысли терзали еще злее, чем москиты.

Она не могла забыть о трагической смерти Ихтиандра. Мужа она не любила. Усатая свекровь вызывала в ней чувство отвращения. И с этими людьми ей предстояло жить…

В довершение всего, в эту ночь ей почудился голос Ихтиандра, зовущего ее по имени. Какой-то шум, чьи-то тревожные, приглушенные голоса доносились из сада. Нервы Гуттиэрэ были напряжены. Она решила, что ей так и не уснуть в эту ночь. И она вышла в сад, чтобы освежиться.

Солнце еще не всходило. Сад был погружен в серебристо-розовые сумерки утренней зари. Тучи угнало. На траве и деревьях сверкала обильная роса. В легком капоте, босиком Гуттиэрэ шла по траве — и вдруг остановилась и внимательно посмотрела на землю. На дорожке, против ее окна, песок был запятнан кровью. Тут же валялась окровавленная лопата.

Ночью здесь произошло какое-то преступление. Следы крови заворачивали за угол дома.

Гуттиэрэ пошла по этим следам, которые привели ее к пруду.

«Не в этом ли пруде скрыты последние следы преступления?» — подумала она, с жутким любопытством вглядываясь в зеленоватую поверхность.

Вдруг ее глаза расширились, и она почувствовала, как корни волос шевелятся у нее на голове, а спина леденеет, как будто кто пролил по ней струю холодной воды.

Из-под зеленоватой поверхности пруда на нее смотрело лицо Ихтиандра. Кожа на его виске была рассечена. На лице отражались страдание и в то же время радость.

Кошмар! Гуттиэрэ видит лицо утонувшего Ихтиандра… Неужели она сошла с ума?

Гуттиэрэ хотела бежать от этого ужасного видения, и в то же время не в силах была оторвать от него глаз.

А лицо Ихтиандра медленно поднималось… Вот оно показалось над поверхностью… Он протянул к ней скованные руки и, с улыбкой, искаженной страданием, сказал, впервые обращаясь к ней на ты:

— Гуттиэрэ! Дорогая моя! Наконец то…

Гуттиэрэ схватилась за голову и закричала, как безумная:

— Сгинь! Пропади, несчастный призрак! Ведь, я знаю, что ты мертв. Зачем ты мучаешь меня?..

— Нет, нет, Гуттиэрэ, я не мертв, — поспешно ответил «призрак» юноши. — Я не утонул. Прости мне… я скрыл от тебя… Я не знаю, зачем я это сделал… О, не уходи, выслушай меня! Я живой, вот, прикоснись к моим рукам…

И он протянул к ней мокрые, покрытые тиной, скованные руки. Но Гуттиэрэ продолжала с ужасом смотреть на него. Ее распущенные волосы покрыли плечи золотой волной.

— Ты боишься прикоснуться ко мне? Но ведь я живой! Я могу жить под водой. Я не такой, как все люди. Я не знаю, почему я один могу жить под водой. Быть может, это знает мой отец, Сальватор. Я не утонул тогда, бросившись в море. Я бросился потому, что мне тяжело было дышать воздухом, — так устроен мой организм…

Ихтиандр пошатнулся, тряхнул головой и вновь начал свою поспешную, бессвязную речь…

— Я искал тебя, Гуттиэрэ! Сегодня ночью черный человек, твой муж, ударил меня по голове, когда я хотел взглянуть на тебя в окно, и бросил меня в пруд. В воде я пришел в себя… Мне удалось снять мешок с камнями, но этого, — Ихтиандр указал на браслеты, — я не мог снять…

Гуттиэрэ начала верить, что перед нею не призрак, а живой человек.

— Но почему у вас скованы руки? — спросила она.

— Я потом расскажу тебе обо всем… Бежим со мной, Гуттиэрэ. Мы укроемся у моего отца, там нас никто не найдет… И мы будем жить с тобою… Ну, возьми же мои руки, Гуттиэрэ… Меня, кажется, зовут «морским дьяволом», но ведь я человек, почему же ты боишься меня?..

Ихтиандр вышел из пруда, весь в тине. Вид его был ужасен. Он, в изнеможении опустился на траву и вновь протянул ей руки.

Гуттиэрэ наклонилась над ним и, наконец, заставила себя взять его руки.

— Бедный мой мальчик, — сказала она.

— Встреча любящих сердец! — вдруг послышался насмешливый голос.

Они оглянулись и увидали дон Педро, стоявшего в кустах со скрещенными на груди руками.

Зурита, так же, как и Гуттиэрэ, не спал в эту ночь… Услышав крик своей жены, он бросился в сад и был свидетелем всей сцены. Когда он узнал, что перед ним «морской дьявол», за которым он так долго и безуспешно охотился, его охватила такая радость, что он забыл даже о ревности. В первую минуту он хотел захватить юношу силою и отвезти его на «Медузу». Но потом он решил, что будет безопаснее и спокойнее употребить хитрость.

— Вам не удастся, дон Ихтиандр, увести Гуттиэрэ к доктору Сальватору, потому что Гуттиэрэ — моя жена. Едва ли и вам самому суждено вернуться к вашему отцу. Вас ждет полиция.

— Но я ни в чем не виновен! — воскликнул юноша.

— Без вины полиция не награждает людей такими прекрасными браслетами. И уж если вы попались в мои руки, гражданский долг повелевает мне предать вас в руки полиции.

— Неужели вы сделаете это? — с негодованием спросила мужа Гуттиэрэ.

— Я обязан это сделать, — ответил Педро, пожимая плечами.

— Хорош бы он был, — вдруг вмешалась в разговор появившаяся из кустов Долороза, — если бы отпустил на все четыре стороны каторжника. И с какой радости? За что? Не за то ли, что этот кандальник подглядывает под чужими окнами и собирается похищать чужих жен?

Гуттиэрэ подошла к мужу, взяла его за руки и, ласково заглянув в глаза, сказала:

— Отпустите его. Умоляю вас!.. Я ни в чем не виновата перед вами…

Долороза, испугавшись, как бы ее сын не уступил перед «хитростями» красавицы-жены, замахала руками и закричала:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});