Краски - Павел Ковезин

из кухни прибежала Бриджит с куклой в руках и смотрела на то, как мама обрабатывает мне рану. Я почувствовал себя неловко. Словно показывал слабость при младшей сестре.

– Я сам, – сказал я маме и забрал у неё бинт.

– Йохан, ты что, упал? – спросила Бриджит.

– Нет, – ответил я, не подняв на неё взгляд, – просто поцарапался.

– И тебе совсем не больно?

– Конечно, нет, – я кое-как закончил перевязывать ногу и посмотрел на сестру. На ней было розовое платье. В руках она сжимала свою любимую куклу.

– Всё хорошо, Бридж, – улыбнулся я, спустился и начал собирать игрушки.

***

Я повернул ключ в замочной скважине, открыл дверь и жестом пригласил Лейлу внутрь. Она уверенной походкой зашла в квартиру и в спешке осмотрелась.

– Рут здесь нет, – констатировала она, испуганно посмотрев на меня.

– Прекрасно, – язвительно ответил я и плюхнулся на диван.

Рядом лежала коробка, по которой бегала крыса. Я взял её в руки, и она вскарабкалась мне на плечо.

– Тебя что, это, совсем не волнует?

– Меня? Волнует, – я откинулся на спинку и посмотрел на Лейлу, – но что мне прикажешь делать? Бегать по всему Берлину в поисках потеряшки?

Взглядом Лейла, казалось, хотела прожечь во мне дыру.

– Да успокойся ты, она придёт, ничего не случится.

– Знаешь что, Йохан? – Лей не на шутку рассердилась. – Ты грёбаный эгоист.

– Что?

– Тебя заботят только твои проблемы. Строишь из себя неадекватного психа, который ни на что не способен, только отсиживаться дома и чтобы все бегали вокруг тебя. Психушка, Сиджи, авария, бла-бла-бла – это всё в прошлом. Это никак не исправить. А о Рут надо заботиться сейчас. Сейчас, понимаешь?!

Что это? Семейная ссора? Даже Кубик, казалось, спрятался за мной от её крика. Чувствовал я себя как провинившийся муж, который вчера ночью пришёл домой пьяным и с чужими женскими трусиками в кармане. Куда делась любовь и искренность Лейлы? Что за существо стояло сейчас посреди комнаты и обвиняло меня в эгоизме?

Но если я хотел обезопасить её от себя, то лучшего момента было не найти.

– Ну и проваливай тогда! – крикнул я, показав рукой на дверь.

Она опешила.

– Что?

– Я. Сказал. Проваливай, – я поднялся с дивана, положив Кубика обратно в коробку. – Что ты возишься со мной как с ребёнком? Зачем помогаешь мне? Иди отсюда! А я свои проблемы решу как-нибудь сам!

На глазах Лей проступали слёзы. Она уткнула взгляд в пол и выбежала из квартиры, хлопнув дверью.

Это было необходимо. Я не мог подвергать её опасности.

Я упал обратно на диван и закрыл глаза, потонув в воспоминаниях.

9

«FAIRYTALE»

– Я скоро приду, – сказал Йохан, буквально вылетая из квартиры.

– Но тебе нельзя выходить на улицу, – запротестовала я, встав с дивана.

– Мне нужно подумать, я ненадолго. Если вернётся Сиджи, сваливай всё на меня, – ответил он и захлопнул дверь.

Я осталась одна в пустой и совершенно незнакомой квартире. Йохан и Лейла убежали по своим делам. У каждого из них были свои тёмные тайны, в которые они не собирались меня посвящать. Я для них была просто ребёнком. И это меня угнетало больше всего.

Поняв, что не выдержу томительного одиночества в этой скорбной крепости, после обеда я решила прогуляться, оставив Кубика дома. Надеюсь, вернусь к их приходу. Куда идти и что делать – я не имела ни малейшего понятия. К тому же, был шанс нарваться на неприятности, но я буду осторожна. Интересно, ищут ли меня? Быть может, мой фоторобот уже висит на столбах по всему району? В любом случае – лучше рискнуть, чем сойти с ума в четырёх стенах.

Небо было затянуто свинцовыми тучами, моросил мелкий дождь. Вдобавок к моим проблемам ещё был шанс попасть под сильнейший ливень, промокнув с головы до ног.

Первым делом я покинула Нойкёльн. Мне не хотелось нарваться на нежелательных знакомых, полицию или отца. Я выбирала наиболее шумные улицы, чтобы можно было легко затеряться в толпе.

Иногда человеку просто необходимо побыть наедине с собой, привести мысли в порядок, перезагрузиться, если угодно. И сейчас мне это было крайне необходимо. Ходила вдоль набережной, смотрела на реку и ощущала, что и сама плыву по течению. Меня заносит от одной крайности в другую, от железной дороги к бару, от бара к сбежавшему психу. Интересно, куда занесёт в этот раз? Я лишь созерцала эту жизнь, но не принимала в ней абсолютно никакого участия. И сейчас, стоя на мосту над быстрой рекой, я решила, что пора что-то делать, а не просто ждать.

Начать следовало с бара, так как он был моей единственной возможностью заработать. Конечно, была вероятность, что отец придет туда за мной снова, но, с другой стороны, вряд ли бы он сунулся в этот бар после произошедшего.

Быть может, не всё ещё потеряно. Что, если ещё можно всё исправить, извиниться за вчерашнее, за моё поведение, что, если Эмиль простит меня? Хотя Грет, его дочь, обещала, что не потерпит больше ни одной моей выходки. Но вдруг удастся её разжалобить? Наплевав на здравый смысл, я решила вернуться к вечеру в Нойкёльн, зайти в бар и всё объяснить. Я перестану постоянно убегать и прятаться.

Когда я добралась до места, время уже близилось к вечеру. Вся моя решимость рухнула в один момент, когда, подходя к бару, я увидела Грет. Этим серым днем «Dreckiger Hans» не выглядел так красиво, как по ночам. На Грет была кожаная куртка, надетая поверх толстовки, тёмные джинсы и огромные чёрные берцы. На голову был натянут капюшон, из-под которого едва торчали тёмные волосы. Господи, что я скажу ей, как оправдаюсь за то, что случилось вчера вечером? Мне стало до ужаса стыдно, но ноги словно сами вели меня к ней.

– Рут? – обернувшись и заметив меня, спросила Грет. – Что ты здесь делаешь?

Она оглядела меня с головы до ног каким-то своим особенным взглядом. Так волк мог смотреть на Красную Шапочку перед тем как съесть. Её сегодняшний образ совсем не вязался с тем, что я видела вчера на кухне.

– Я… я пришла извиниться за вчерашнее.

Грет ещё раз окинула меня взглядом, от которого стало не по себе, а потом лишь усмехнулась.

– Да забудь, – сказала она, звякнув связкой ключей, – всё в порядке.

– Точно?

– Точно, – улыбнулась Грет, – но ты здесь больше не работаешь.

– Я понимаю, – замялась я, – просто…

– Я шучу. Если хочешь, поговори завтра с Эмилем. Всё ему объясни. Я думаю, он поймёт.

– Спасибо, – ответила я, то и дело от волнения сжимая в руках лямки своего рюкзака.

Грет улыбнулась какой-то дьявольской улыбкой, прошла мимо меня и направилась в сторону парковки. Я смотрела ей вслед, понимая, что говорить что-либо уже поздно. Она была совершенно из другого мира.

– А знаешь, – Грет резко обернулась, и остановилась в паре метров от меня, – ты мне нравишься.

– Что?

– Зачем тебе эта работа? Я думаю, ты способна на большее, нежели продолжать торчать в этой помойке.

– С чего ты это взяла?

– Вчера ты, например, чуть не искалечила посетителя, позаботилась о крысе и стала причиной драки, – словно вызубренный наизусть текст, сказала Грет, – вот я и говорю – ты мне нравишься.

Я не понимала к чему она клонит.

В небе позади Грет сверкнула молния. Раздался оглушительный гром. А буквально через пару секунд начался проливной дождь.

– Поехали, – Грет махнула рукой и быстрыми шагами двинулась к парковке.

Вопреки всем моим ожиданиям, вместо машины Грет вскочила на байк, кинула мне шлем и завела мотор.

– Не тупи, – увидев моё удивленное лицо, сказала Грет, – надевай и прыгай.

Течение уносило меня всё дальше. И мне ничего не оставалось, кроме как послушаться.

Мы неслись по шумным улицам Берлина под сильным ливнем. Я держалась за Грет, которая ехала на огромной скорости, нарушая десятки правил дорожного движения. Пару раз она показывала средний палец водителям,