Анатомия предательства, или Четыре жизни Константинова - Геннадий Русланович Хоминский

к столу и нажал кнопку. Дверь открылась, вошёл караульный: «Пригласите, пожалуйста, свидетеля Агафонову», – караульный вышел. Константинов побледнел, и у него вспотели ладошки рук. Это не могло укрыться от проницательных глаз генерала.

Через мгновение в кабинет вошла Оля. Она была испугана и не сразу заметила Константинова, сидящего в метре от стола. Оля нервно оглядела кабинет, затем увидела его, побледнела, губы сжались, и она зарыдала.

– Юра, Юрочка, – со всхлипом произнесла она, – боже, что это? Я не верила тому, что говорили в институте. Я не могла в это поверить. Скажи, скажи, пожалуйста, что это какая-то чудовищная ошибка. Ты почему молчишь?

Константинов не знал, можно ли ему говорить, посмотрел на генерала и Александра Александровича. Генерал сидел на своём месте, руки сложены на груди, он внимательно смотрел на Константинова и Олю. Александр Александрович отошёл к окну и смотрел в пол.

– Оленька, милая Оля. Это всё чудовищно. Я не могу ничего поделать.

– Юра, скажи, что это неправда.

– Оля, я не могу ничего тебе сказать.

– Так это правда? – тихо произнесла она.

– Да, – выдохнул Константинов.

– Это не может быть правдой, ведь я тебя люблю. Ты не мог этого сделать. Тебя, наверное, оклеветали? Тебя кто-то заставил?

Константинов опустил глаза в пол, он не мог смотреть на Олю.

– Будем считать, что приветствие старых друзей закончено, – громко сказал генерал, подполковник, продолжайте вести допрос.

Александр Александрович отошёл от окна, подошёл к столу и нажал кнопку вызова. Через пару секунд в комнату вошёл конвоир: «Принесите, пожалуйста, два стула», – сказал ему Александр Александрович. Через минуту тот вернулся, принеся два стула. Александр Александрович взял их. Один поставил у стены напротив Константинова, другой поставил сбоку у стола. Сел на него. Пододвинул к себе бумаги. Взял чистый бланк допроса.

Это была не первая очная ставка Константинова. Были встречи практически со всеми сотрудниками лаборатории, с охранниками института и даже с руководством. Процедуры жутко неприятные, когда приходилось при бывших сослуживцах рассказывать вновь и вновь о своём предательстве. Видеть их глаза. Одни смотрели на него с презрением и ненавистью, другие с сочувствием и непониманием того, как их товарищ, для многих старший товарищ, смог совершить это. Но сегодня было другое. Напротив него сидела Оля, женщина, которая была небезразлична для Константинова.

После общих вопросов, к которым Константинов уже привык, пошли вопросы по существу.

– Ольга Ивановна, как так могло случиться, и заметьте, неоднократно, что гражданин Константинов не возвращал секретные документы по окончании рабочего дня? Почему Вы своевременно не сообщили об этом своему начальству? – подключился к допросу генерал.

– Вы понимаете, Валентин Григорьевич, Юрий Иванович очень увлечённый работой человек. Он мог просто не обратить внимание на часы. Дело в том, что библиотека первого отдела работает только до восемнадцати часов, а Юрий Иванович, он мог заработаться допоздна и не успеть вовремя сдать литературу.

– Я понимаю, – перебил её генерал, – что можно не успеть один раз, два раза, но если подозреваемый не успевает сдавать систематически, то это Вас, как сотрудника, прошедшего специальную подготовку, должно было насторожить.

– Да, совершенно верно. Поэтому я каждый раз делала замечание Юрию Ивановичу и просила сдавать документы вовремя.

– Гражданин Константинов, сколько раз Вы оставляли документы у себя и не сдавали их в библиотеку? – продолжал генерал.

– Я не помню, раза три или четыре. Понимаете, у нас была напряжёнка со временем и мне часто приходилось задерживаться на работе, а без документов и чертежей делать было нечего. Руководство торопило с выдачей результатов.

– И Вы каждый раз забирали документы себе домой и делали с них фотокопии?

– Юра, ты выносил документы из института? – вскрикнула Оля, – я ведь тебе говорила, если не успеешь вернуть, то закрывай их в свой сейф.

– Нет, забирал документы только тогда, когда получал указание от дяди Коли, – ответил Константинов генералу. На Олю он не смотрел.

– Ольга Ивановна, – генерал повысил голос, встал из-за стола и подошёл к ней, Оля тоже хотела подняться, но генерал крикнул, – сидеть! Вы Ольга Ивановна совершили должностное преступление и за него ответите. Но я хочу сказать больше, Вы участница преступной группы.

– Да как Вы смеете, – вдруг вскричал Константинов.

– Молчать! – крикнул генерал, – я смею назвать Вас, Ольга Ивановна, предательницей и изменницей Родины.

Константинов опешил. Это было ужасно. Он, как бы ища поддержки, посмотрел на Александра Александровича. Тот оторвался от бумаг, лицо его побледнело, и он пристально смотрел на генерала. Руки мелко дрожали. Генерал широким шагом подошёл к столу и сел на своё место.

– И сколько ещё сотрудников института также получали секретные документы и не возвращали их вовремя? – тихо спросил генерал, а затем добавил, – я вскрою всю вашу шпионскую организацию. Вы, гражданин Константинов, являетесь организатором этой сети, а Вы, гражданка Агафонова – его пособницей.

Константинов глянул на Олю, она была совершенно растеряна, губы плотно сжаты, сидит прямо, глаза превратились в щелочки. Генерал встал и пошёл к выходу: «Подполковник, продолжайте». Александр Александрович тоже быстро встал и вышел вслед за генералом. В комнату вошёл конвоир. Оля сидела на стуле и смотрела на Константинова. В глазах застыл немой вопрос. Он не смог вынести её взгляда и согнулся, уперевшись локтями в колени, глаза смотрели в пол. На них навернулись слёзы. «Боже, какой ужас. Олю за что? Как им объяснить, что она ни при чём? Позор! Позор! Из-за него пострадает женщина, которую он любил», – мысли метались в его мозгу. Ему было бесконечно стыдно перед ней.

Александр Александрович вернулся минут через пять. Он был очень взволнован, это было видно даже через его напускное спокойствие, но глаза – они говорили о борьбе, которая шла внутри. Руки тоже не находили себе места на столе. Константинов распрямился и смотрел прямо на него.

– Так, продолжим, – спокойным голосом начал Александр Александрович, – Ольга Ивановна, Вы запомнили вопрос генерала? Сколько ещё сотрудников института брали секретные документы и не возвращали их вовремя?

– Я так сразу не могу ответить на Ваш вопрос. У нас более ста человек имеют допуск к секретной литературе. Мне нужно просмотреть журналы, вспомнить.

– То есть Вы хотите сказать, что записи в журнале не соответствуют действительности? Сотрудник мог не сдать литературу, но Вы тем не менее делали запись, что сдал вовремя?

– Да, – тихо ответила Оля, – если утром, когда начальница Первого отдела проверяла журнал, там не было отметки о том, что литература сдана, она наказывала нас.

– Всё понятно. Это тема для отдельной беседы. Вас освободили от работы?

– Да, правда, я сейчас взяла отпуск. Вы меня арестуете? – её губы