Комментарии к материалистическому пониманию истории - Дмитрий Евгеньевич Краснянский

которые в средние века назвали бы «мировыми монархиями». Очевидно, что здесь традиционный марксизм стал беззащитной жертвой средневекового провиденциализма и универсализма в новейшей гегелевской разновидности.

Часто подобное сакральное, провиденциалистское использование понятия «формации» просто озадачивает. Историки-марксисты обозначают раннее римское общество как рабовладельческое или, в лучшем случае, как раннее рабовладельческое. Но ныне уже совершенно ясно, что феномен рабства в этом обществе весьма незначителен и по своему развитию не более масштабен, чем в ряде обществ средневековья, которые называют феодальными. Так, например, в Киевской Руси мы наблюдаем достаточно развитые формы рабства, получившие детальное развитие и оформление в юридических документах. Но ни один марксист не решится назвать это общество раннерабовладельческим. Фактически, мы сталкиваемся вновь и вновь с достаточно произвольным использованием одних и тех же критериев. И лишь благодаря провиденциалистской посылке этот хаос обретает видимость порядка: общество раннерабовладельческое потому, что оно развилось в рабовладельческое; общество раннефеодальное лишь потому, что оно развилось в феодальное. Обстоятельства, детерминировавшие эту эволюцию, теряются, и все сводится к некой таинственной сущности, заложенной в этих социально-исторических организмах.

Используя же понятие «формации» в позитивистском ключе, мы неизбежно приходим к необходимости более свободного обозначения им качественно различных состояний социора. Скорее всего, мы подчеркнем это еще раз, перечень формаций аграрной стадии должен быть существенно расширен с тем, чтобы более полно охватить имеющиеся исторические феномены. Кроме того, необходимо демистифицировать механизмы смены различных состояний социора и отказаться от попыток обнаружить в них руку всемирно-исторического Провидения.

II. Смена стадий всегда есть смена формаций. В принципе это достаточно очевидно. Но, может быть, несколько слов на эту тему будут нелишними. Способ хозяйствования – это лишь абстракция, выражающая определенную сущность целого набора способов производства. Аграрное или индустриальное хозяйство никогда не существуют сами по себе. Они всегда оказываются оформлены в определенный социальный тип. Соответственно, смена способа хозяйствования есть всегда смена социальных типов или, иначе говоря, формаций.

III. Одной из основных движущих сил социальных макроизменений является развитие (а иногда и упадок) производительных сил и соответствующая им эволюция производственных отношений.

Эта, казалось бы, совершенно очевидная и прозрачная марксистская истина не столь проста, как полагают многие традиционные марксисты. В марксистской литературе можно обнаружить, как минимум, две интерпретации. Обе эти интерпретации восходят к Марксу.

Интерпретация первая. Развитие производительных сил осуществляется в рамках определенных производственных отношений, сердцевиной которых выступают отношения собственности. В какой-то момент производительные силы оказываются в противоречии производственным отношениям и отношениям собственности. «Прогрессивный класс» выступает олицетворением новых производственных потребностей, а иногда более или менее адекватно осознает их, и посредством классовой борьбы ломает старые производственные отношения и отношения собственности. Пик этого процесса – социальная революция, которая в результате приводит к установлению новых производственных отношений.

С этой точки зрения социальная революция является необходимой всеобщей фазой смены общественно-экономических формаций, локомотивом истории. С полным правом мы можем назвать эту интерпретацию «революционной» интерпретацией закона соответствия производственных отношений производительным силам.

Интерпретация вторая. Производительные силы эволюционируют в рамках определенных производственно-технических отношений. Причем, сами производственно-технические отношения также эволюционируют сообразно эволюции производительных сил. Это обусловлено тем, что за производством всегда стоит некий «субъект экономического интереса», который непрестанно «реформирует» производственно-технические отношения сообразно своему интересу и выгоде. Постепенно накопление качественных подвижек в системе «производительные силы – производственно-технические отношения» приводит к преодолению меры и качественному сдвигу системы отношений собственности. Последние же активизируют новации в правовом осмыслении системы производства. В итоге в движение приходят все этажи социальной конструкции, и общество медленно и постепенно вползает в новую формацию. Причем, часто это движение сопровождается различными социальными и политическими акциями. Исторически этот процесс является правилом, в отдельных же случаях он сопровождается социальными революциями.86 С этой точки зрения смена формаций есть эволюционный процесс. Посему, несколько условно мы можем назвать эту интерпретацию «эволюционной».

Думается, что беспристрастный читатель уже отметил, что первая интерпретация есть выражение волюнтаристского и метафизичес-ко-провиденциалистского духа марксизма. При этой интерпретации остается совершенно скрытым естественный механизм приведения в соответствие производительным силам производственных отношений и повседневная мотивация людей, вовлеченных в революцию. Подобная схема уместна для марксиста-гегельянца: некое безличное противоречие между производительными силами и производственными отношениями становится исторической необходимостью, которая загадочным (уж не мистическим ли образом?) реализуется на уровне повседневного сознания масс как требование социального переворота. Иными словами, наивный наблюдатель видит толпу санкюлотов, которые штурмуют Бастилию, потому что они возмущены безнравственным поведением королевского двора или злоупотреблениями местного чиновника. Наш же марксист-гегельянец, ближайший друг научной истины, понимает: перед ним разворачивается эпохальная историческая необходимость, которая лишь приняла обличье толпы санкюлотов для своей реализации.87

Вторая же интерпретация актуализирует позитивистский дух марксизма, поскольку интерпретирует социальный процесс в естественно-историческом ключе. Естественно, что мы рассматриваем вторую интерпретацию как более соответствующую видению современной науки.

IV. Принятие в качестве исходной второй, «эволюционной» интерпретации закона соответствия производственных отношений производительным силам в корне меняет традиционное марксистское понимание роли классовой борьбы и социальной революции88.

Классовая борьба89 оказывается лишь одним из моментов механизма социальных изменений. Более того, она – не всеобщий момент. Существуют значительные периоды времени, когда классовая борьба почти не играет никакой роли в социальной динамике. Примеров тому такое множество, что мы просто затрудняемся привести какой-либо из них с тем, чтобы не умалить остальные. По большому счету, вся Древность и всё Средневековье могут служить одним большим примером, если, конечно, не судить о них по трудам советских историков, которые любое разбойное происшествие трактовали, чуть ли не как предвестник очередной Крестьянской войны.

Причем, понятие классовой борьбы до сего момента мы использовали в «хорошем» смысле слова, как понятие, обозначающее любые формы столкновения классовых интересов. К сожалению, слишком часто традиционный марксизм использует это понятие в «плохом» смысле слова, как обозначение борьбы между классом эксплуатируемых и классом эксплуататоров. Плохой смысл здесь состоит в том, что если твердо следовать историческим фактам, то мы обнаружим, что подобная борьба, хотя она и имеет место быть, но её результат весьма незначителен в механизме смены формаций. В этом отношении, классовая борьба, понимаемая в узком смысле слова (борьба эксплуатируемых и эксплуататоров), по своему значению еще менее существенна в механизме социальной динамики, чем борьба, понимаемая в широком смысле слова.90

Далее. Маркс и его последователи сделали чрезмерный акцент на антагонистичности борьбы эксплуататоров и эксплуатируемых. Как мы видим из истории, это взаимодействие двух классов имеет не только антагонистический, но и солидарный характер. Дело в том, что эксплуататорские классы помимо того, что они «жируют» за счет эксплуатируемых, выполняют ещё и вполне определенные общественно значимые функции. Ликвидация этих классов мгновенно приведет к социальному хаосу, в результате которого серьезно пострадают и эксплуатируемые. Эта взаимозависимость всякий раз приводит к тому,