Девочка Карима (СИ) - Яблонская Альбина

Так продолжалось несколько минут, мы просто сидели и молчали. А затем она сказала неожиданную вещь.

— У тебя проблемы с матерью.

Такую простую фразу. Ведьма долго молчала и просто курила, а потом вдруг ошарашила меня правдой.

— Что? — спросила я, будто ослышалась.

Это было неожиданно. Она реально словно видела меня насквозь. Настоящая ведунья.

— Ты отвернулась от нее, — продолжила ведьма и впилась в меня лисьим взглядом. — А так поступать нельзя.

Незнакомая мне женщина сидела через стол и вальяжно курила. А в перерывах между затяжками кратко излагала мою жизнь. Всю мою подноготную. Она бросала на скатерть мои тайны, как игральные кости. Но даже не смотрела, что выпадет, ведь ей и так все было известно. Она знала результат.

— Но она… — было мне трудно говорить из-за кома в горле. — Она ведь сама меня вынудила. — Я ощутила, как глаза мгновенно заполняют слезы. Все это зрело, зрело, а тут я прихожу к гадалке, и она словно режет меня живьем. Такие простые слова, а как мне больно было это слышать… — Я не хотела. Правда. Не хотела. Она сама меня оттолкнула, отказалась от меня. Моя мать меня продала за долги.

Я сидела и плакала. Слезы капали на руку, и ладонь становилась влажной. Мне хотелось вытереть ладошку, но к ней потянулась ведьма. Молча взяла ее и стала рассматривать. Докуривая сигарету и щурясь от едкого дыма.

— Мы к вам не для этого пришли, — вмешался Карим.

Но женщина в черном даже не глянула в его сторону.

— Долг перед родителями — это то, что не позволит нам жить нормально, если мы о нем забудем.

— Может, хватит уже? — закипал Карим, теряя терпение. — Если бы нам требовался психолог, мы пошли бы к нему, а не к вам. Я просто хочу сделать так, чтобы ребенка не было. Это можно устроить?

Она докурила и скомкала фильтр о дно старой пепельницы. Откинулась на спинку кресла. Внимательно посмотрела на Карима. А потом рассмеялась.

— Ха-ха-ха…

— Что смешного? — не понимал он того, что происходит. — Что смешного? Почему вы смеетесь? Вы себя вообще нормально чувствуете? Может, вы просто приняли с утра?

— Я не влияю на судьбу, — говорила ведьма сиплым голосом. — Если чему-нибудь суждено произойти, то это обязательно случится. Рано или поздно. Что бы ты ни делал… Но есть вещи, которые зависят от нас самих, — сказала она и приложила к губам рубиновый перстень на указательном пальце. — Вот на них мы и должны влиять.

— Так, послушайте… — качал головой Карим. — Я дам вам любые деньги. Просто сделайте так, чтобы моя девочка не страдала. Я хочу, чтобы ребенка не было. Никакого ребенка.

— Хм… — криво улыбнулась ведьма. — Не нужны мне твои деньги. У меня и так их полно. Как и у тебя… От таких, как ты, я их не беру. Не к добру это.

— Пф… — вскочил Карим и начал орать, почти не сдерживаясь: — Да ты что, издеваться надо мной решила?! Просто сделай это!

Дверь открылась, и в комнату вошла охрана — двое крепких мужчин, которые спешили взять Карима под руки. И я уверена, что была бы драка, если бы ведьма не дала отбой.

— Не надо, — отмахнулась она. — Все нормально. Мы разберемся. Можете уйти.

Карим взял себя в руки и сел обратно за стол.

— Простите меня, — сказал он и протяжно выдохнул. — Я просто весь на взводе. Ведь это все моя вина, я виноват. Я за это в ответе. Не могу себе простить… — Ведунья сидела и внимательно слушала. — Врачи сказали, что это еще не известно наверняка. Сказали, что… что зачатия может и не быть. Для этого якобы должны сложиться идеальные условия. Чтобы партнеры подходили друг другу и все такое…

— И? — спросила женщина, скрестив руки в позе ожидания. — Что ты хочешь от меня, Карим? Что я должна для тебя сделать? Убить ребенка?

— Ну…

— Убивать ребенка я не стану. Я таким не занимаюсь. И лучше ни к кому с такой просьбой не ходи. Это грех, большой грех. Ты можешь об этом пожалеть.

— Пожалеть? — удивился Карим.

— Я не могу тебе помочь. Уходи. Иди прочь. Наш разговор окончен.

— Нет, не окончен…

— Чего ты хочешь? — повторила она свой вопрос. — Чего?

— Вы можете заглянуть в будущее и сказать, что нас ждет? Я вас очень прошу… Вполне возможно, что я зря так психую. Ведь так? Вдруг все обойдется и без вмешательства со стороны? Разве я не прав? Просто успокойте нас. Это все, чего я прошу. Пожалуйста.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Карим вытянул из бумажника крупную сумму и положил на стол. На всякий случай — если гадалка вдруг передумает и возьмет за это плату.

— Ф-ф-ф… — выдохнула она и отодвинула деньги в сторону. Расчистила место на скатерти и взяла в руки колоду карт. — Ладно. Так и быть. Помогу я тебе. Расскажу, что к чему. Хоть и плохой ты слушатель. Не хочешь слушать то, что тебе не подходит. Не хочешь…

— Я обещаю принять правду, — поклялся Карим, взяв все мужество в кулак.

И только после этого гадалка начала раскладывать карты. Сначала одну. Потом вторую. Третью. Четвертую. Она выложила их в ряд и внимательно изучила. Затем перевернула и вложила обратно в колоду. Закрыла глаза и что-то прошептала.

Ведьма долго молчала. Сидела в каком-то трансе и ничего не говорила. Зажмурившись, будто видит сон. И так продолжалось минут десять. Может, даже больше. Она словно общалась с духами.

Но затем глаза открылись — руки стали выкладывать на стол все новые и новые карты. Одну за другой. Пока колода не иссякла.

— Что случиться должно, того не изменить, — нарушила она тишину. — В твой тридцать третий день рожденья ждет тебя подарок. И этот подарок — дитя.

— Что? — не мог удержаться Карим. — Дитя?

— Таков подарок судьбы.

— Ну ни хрена себе подарок… Пожалуйста, сделайте с этим что-нибудь!

Но ведьма снова повторила:

— Что случиться должно, того не изменить… Будут слезы в этот день, — взяла она одну из карт и поднесла ее к глазам. — Но слезы отнюдь не от счастья. Ждет тебя потеря, Карим. Потеряешь сокровище.

— Сокровище? Что еще за сокровище?

— Это не деньги. Их у тебя много. А вот настоящее сокровище одно осталось. Кое-что важное ты потеряешь, но важное же и найдешь. Это изменит твою жизнь, она станет другой. Ты изменишься сам. Судьба сделает тебе подарок. Но плата за него будет высокой.

— Какая плата? Вы же видите это? Скажите мне прямо…

— Тебе придется признать одну нелегкую вещь.

Карим подался вперед и с удивлением спросил:

— Какую?

А ведьма ответила:

— Что ты его любишь.

15

Наташа

Моя жизнь опять менялась. Наша красивая история отношений будто чем-то заболела, ее подтачивали сомнения, нервозность, недосказанные слова. Карим сердился на себя и на врачей. На ведунью, которая наговорила кучу странностей, а помочь отказалась. По крайней мере, так он считал. Он был уверен, что я не заслужила такой участи — позорно стать матерью в восемнадцать лет.

Конечно, так звучала официальная причина всей этой суматохи. Карим просто беспокоился обо мне и не хотел все усложнять. Но мне почему-то казалось, что дело тут в другом. А именно в его интересах. Это он, а не я, был морально не готов к ребенку. Он хотел жить налегке, получать бесплатный секс, когда этого хочется. А хотелось ему этого постоянно, днем и ночью. Но я теперь часто была не в настроении. Нередко хандрила и думала о маме — о том, как сильно похожи наши судьбы, хотя я всячески избегала повтора. Я всегда себя била в грудь, что не повторю ее ошибок. Что не позволю себе залететь, едва покинув школьные стены. А все произошло именно так, она как будто чувствовала это…

Впрочем, я все больше представляла, что чувствовала моя мать тогда, девятнадцать лет назад, когда узнала, что беременна. И осознала, что теперь ее мечты так и останутся мечтами. Ей пришлось распрощаться с универом, и меня будет ждать то же самое. Потому что денег я не найду — учеба оплачена всего на два первых года. А что дальше? Кто будет моим спонсором? Карим? Как только он убедится, что я беременна, он выбросит меня на улицу. Убивать ребенка я не стану, ни за что. Я не пойду на это, как бы он ни просил. А в таком случае мой богатый бойфренд сделает только одно — избавится от бракованной игрушки и найдет себе другую. Я стану как одна из тех карманных собачек, которые перестали радовать своих хозяев, и они их выгнали из дома, чтобы завести себе нового питомца.