Нашествие. Мститель - Виктор Глумов

Две кровати, похожие на панцирные, две тумбочки, криво сбитые полки и пузатый шкаф с бруском вместо ножки. Занавеска, белая, почти больничная, лежала на кровати рядом с бельем.

Уныло, подумал Ксандр. Зато не с толпой «земляков». Правда, холодно, но ничего, скоро лето, а там можно выслужиться и перебраться в более уютную комнату — понятно же, что наплевательский прием — даже Райану не представили! — и самая гнилая комната предназначены специально для чужаков. И всех благ придется добиваться.

Ксандр рухнул на кровать, накрылся колючим одеялом и сразу же уснул.

* * *

Город Галебус знал отлично и представлял маршрут, которым пошел Ксандр. Интересно, думал он, Дамир подозревает, что его раскусили? И… сколько Дамира в синтетической личности, что осталось от его памяти?

В безлюдных переулках Галебус держался осторожно. А вот и сюрприз! Впереди брел тип в плаще, поднятый воротник скрывал его лицо до середины носа, из-под меховой шапки выбивались светлые волосы. Как и Галебус, он таился: подолгу топтался на месте, выглядывал в проулки и двигался дальше. Шел он тем же путем, что и Галебус, и не оборачивался: его интересовал шагающий впереди.

За Дамиром хвост? Неужели он уже умудрился наследить, даже в этом теле? Или кажется? Нет, блондин однозначно следит за Дамиром. Галебус возрадовался, что у него с собой парализатор. Вот кого хорошо бы оглушить и допросить. Хотя Галебус руку бы отдал за то, чтобы покопаться в памяти Ксандра. Но, пока чужак не вспомнит все, что знал Дамир, — бесполезно. Действовать наудачу — не в привычках Галебуса, а вытащить можно только отчетливые воспоминания.

Споткнувшись, горе-шпион нагнулся, глянул назад, но на тёмника, похоже, не обратил внимания и продолжил слежку.

Сердце билось гулко, кожу покалывало от избытка адреналина. Галебус обожал чувствовать себя хищником перед прыжком. Каждая мышца напряжена. Р-раз! И у жертвы хрустит сломанный хребет.

Сейчас, он помнил, будет очень удобная для атаки улица: шпион пойдет по основной дороге, а Галебус — окольными путями. И перехватит его у перекрестка. Нужно успокоиться. Тише, Галебус, аккуратнее. Дыши беззвучно, скользи бесшумно. Учитывая, как движется жертва, она вот-вот достигнет перекрестка. Сейчас самое время выхватить парализатор. Вот он, проулок, поворот, навести парализатор на цель…

Шарахнулась перепуганная девушка, уронила тазик с выстиранным бельем. Играющая у колодца малышня с визгом разбежалась. Жертвы поблизости не наблюдалось. Ушел!!!

Галебус пророкотал во всю силу своего голоса:

— Пожри вас всех Бездна!

Улица опустела. О том, что здесь были люди, говорил лишь перевернутый тазик.

Куда делся шпион?

Галебус на всякий случай оббежал окрестности, расспросил местных: никто никого не видел. Так они и скажут, ага. Варханов все ненавидят, но, завидев, делают елейные лица. В пыточную бы их! Там быстро расколются. Но всех не запытаешь, да и смысл?

С Дамира надо не спускать глаз, охрану к нему приставить, вдруг этот блондинчик — наемный убийца? А если нет, если он — Дамиров информатор? Донесет еще о Галебусе.

Галебус сжал голову руками. Все, шанс упущен, нужно домой, где дожидается своего часа вор Проныра, подопечный Галебуса, знающий все ходы и выходы. Если и он не в курсе, где прячется Камачек, то никогда не выяснить, кто заказал Дамира.

Домой Галебус вернулся злой, громко хлопнул дверью. Проныра — молодой, гладко выбритый мужчина в кожаных сапогах — аж пригнулся. Потом вскочил, изогнул перечеркнутую шрамом бровь, склонился в приветствии, придержал зеленую треуголку. Его квадратный подбородок подрагивал.

— Сядь. Обрадуй меня, докажи, что не зря тебя из петли вытащил. Ты выяснил, где Камачек?

Галебус завидовал рабочему инструменту Проныры — переплетенным на коленях тонким, нежным пальцам. Сжать бы их тисками… Но нельзя, он ещё пригодится. Подбородок Проныры задрожал ощутимей, вор подергал себя за ухо и проговорил, глядя в сторону:

— Парень как в Бездну канул, клянусь. Шваль думает, он мертв. Его ищут повстанцы, которых он слил. Бер᾿Гроны тоже ищут, он их подставил. Я и по своим каналам проверил: как есть мертв, клянусь. Жена уже трахаля привела и нажитое добро спускает.

— При чем тут любовник?! — заорал Галебус.

Вор отодвинулся, от беды подальше, и ответил:

— А при том, что Камачек жуткий жмот… кхм… был. Узнай он, что жена шикует, с того света явился бы.

Галебус сжал глиняную чашку, с трудом подавляя желание подпортить холеную рожу вора. Или — схватить каминную кочергу и по темени его, по темени!

Проныра глядел в угол комнаты и не видел бури, бушующей в душе Галебуса, иначе бежал бы отсюда без оглядки.

— Поспрашивай знающих людей, — проговорил тёмник ласково. — Я отблагодарю, ты же знаешь.

— Знаю, — улыбнулся вор, во рту его не хватало двух зубов. — Я почапаю?

— Иди, иди уже. Не мозоль глаза.

Вора как ветром сдуло. Галебус сжал виски. Неужели и Камачек сдох раньше времени? Мысленно он перебрал всех своих информаторов — вряд ли кто-то из них располагает нужными сведениями. Остается единственное звено цепочки — светловолосый незнакомец, следивший за Дамиром.

Галебус ненавидел бессилие, а сейчас ощущал себя уязвимым, как никогда: добыча выскользнула из рук, Эйзикил играет в непонятные игры, а предчувствие скорой беды не дает покоя.

Одно ясно: нужно не спускать глаз с Ксандра. И, когда Дамир вернется, вытащить из него правду о Забвении.

* * *

Просыпались тут, как и в казарме, по сигналу. Под окном взревела труба, Ксандр вскочил, бросился к умывальнику. Юные, одинаковые, как братья, варханы тотчас освободили ему место. Умывшись, он, не дожидаясь Вацлава, двинулся к выходу. Варханы, попадающиеся навстречу, холодно здоровались друг с другом, а его игнорировали. Сначала Ксандр решил, что, в довершение всех бед, его поселили к зеленому молодняку, но теперь увидел ровесников и успокоился.

Ровесников? Им же лет по тридцать, а телу Ксандра — двадцать пять. Дамир был старше и Дамир брал все большую власть.

Варханы спешили в круглый дом-шайбу с колоннами, откуда тянуло сдобой и жареным мясом.

Ксандр отстоял небольшую очередь, получил от поварихи-терианки жестяную миску с кашей из непонятного злака и три куска жирного мяса, взял глиняную чашку то ли с компотом, то ли с чаем и остановился, выискивая свободное место.

Почти за всеми столами сидели по четверо бер᾿Гроны, сосредоточенно работающие ложками. Ни одного чужака, сплошь варханы.

Ксандр присмотрел столик у окна, где завтракали два молодых сержанта. Направился туда, поставил на белую матерчатую скатерть миску с кашей, компот и спросил, прежде чем сесть:

— Можно?

Варханы уставились на него. Если бы взгляды убивали, Ксандр был бы рассеян на атомы. Как по команде оба вархана встали, взяли свою еду и пересели.

Похоже, сержантское звание Ксандра, присвоенное ему родовое имя Гронов — пустые слова для варханов. А чем иначе объяснить пренебрежение «сослуживцев» и безразличие руководства?! Прошла ночь, а Ксандра и Вацлава так никому и не представили, у них не было обязанностей, взводов…

Рядом плюхнулся Вацлав:

— Придется мне тебя терпеть, хоть ты и подонок. Они нас ненавидят.

Ксандр молча поковырял кашу, не чувствуя вкуса, проглотил мясо. Кусок в горло не лез. Но ничего, он заставит себя уважать. Точнее, Дамир заставит.

Вскоре его надежды рассеялись.

Началось всё с представления капитану Райану — на плацу между домом и столовой. Это оказался премерзкий сухонький коротышка со скрипучим голосом. Пополнению своего отряда такими бойцами он не обрадовался, сразу отвернулся, забубнил будто про себя:

— У меня, тассказать, элитное подразделение, не нужен мне всякий сброд, да и бойцы будут отвлекаться, тассказать, нервничать.

Ксандр душил злость и старался выглядеть равнодушным, держаться с достоинством, даже приподнимал уголки губ, но с каждой минутой уверенности и задора оставалось все меньше и меньше.

В варханских войсках в конец строя ставили самых никчемных бойцов. Ксандра отнесли именно к таким — к никчемным. Никчемнее был только Вацлав. Напарник собой не владел совершенно, покусывал губу и яростно сопел. Ксандр с трудом сдерживал негодующего Дамира.

Печатая шаг, прошли на Радужную площадь, через нее — к Центавросу.

Райан смотрел на новичков подчеркнуто враждебно, кривился. Чтобы не слететь с катушек, Ксандр, выполняя команды, медитировал на энергетический цветок.

После был спарринг, где Ксандр надеялся доказать, что он лучший, но его предложение померяться силами никто из варханов не принял, и в соперники ему достался Вацлав.

Варханы не боялись его, нет: считали недостойным. Беленились, когда он смотрел им в глаза, а сделать ничего не могли.