Мещёра - Алёна Моденская

от остальных. Она даже не сказала никому, что чуть не оступилась, когда прямо под ногами снова мох вздыбился, образовав купол в полметра высотой. Потом пузырь бесшумно сдулся. Вроде вреда никакого, зачем лишний раз привлекать внимание.

Дорога пошла в гору. Из-под мягкого мха, усыпанного сухими сосновыми иголками и жёлтыми берёзовыми листьями, кое-где проступал серый камень. Видимо, начиналась полоса пещер.

— Помоги Жене с рюкзаком, — крикнул Гордей Нике.

— Ещё чего, — ответила вместо Ники Женя.

— Стася твоя пусть помогает, — пробормотала Ника, останавливаясь, чтобы отдышаться.

Зелёный брусничник под огромной сосной чуть покачивал маленькими листиками, на некоторых посвёркивала роса. Ника присмотрелась. Всего одна капелька всего на одном листочке. И какая крупная.

Присев на корточки, Ника сняла с листа твёрдый прозрачный камень, круглый и гладкий.

— Я первый увидел! — Гордей схватил находку с ладони Ники.

Ника на автомате хотела было возразить, сказать, что его и близко к брусничнику не было. Но Гордей выше её почти на полторы головы. И Стася с Женей так ехидно смотрят, ждут, когда она или полетит вверх тормашками со склона, или униженно согласится отдать находку. И тут Ника скромненько произнесла:

— Мне показалось, это Стася обронила.

Гордей резко развернулся и пошёл на подружку. Стася, выставив ладони, попятилась, но даже пикнуть не успела, а Гордей уже схватил её за шкирку.

— Крысишь, да?! Что у тебя там ещё заныкано?!

— Пусти! — Стася вывернулась, расцарапав Гордею щёку. — Ничего я не крысила! Как ты смеешь?!

— Я смею?! Я?! — Гордей навис над подружкой.

— Да! — выкрикнула Стася ему в лицо. — После всего того, что я для тебя сделала!

— А что ты такого сделала?!

— Что?! Что?! — Стася аж задыхалась от возмущения. — Тебе напомнить, кто тогда был за рулём?! Да ещё и пьяный?!

— Если бы на меня не залезла, ничего бы не было!

— А раз ничего бы не было, зачем ты тогда заставил меня сказать, что это я сидела за рулём?!

Что ещё они кричали, Ника не слушала. Уже с полминуты ей казалось, что рядом что-то дзынькало. Будто звонок велосипеда настойчиво просил кого-то уступить дорогу. Ника крутила головой по сторонам, но никаких велосипедистов в зоне видимости не наблюдалось — только кричащие друг на друга Гордей и Стася. И перекошенное яростью лицо Жени.

— Ты!

От толчка в грудь Ника попятилась.

— Ты мои монеты украла! Отдай, живо!

От второго тычка Ника увернулась.

— Ничего я не брала!

Женина упёртость раздражала всё сильнее. Женя рванула к рюкзаку Ники, который она сняла, чтобы налегке переждать ссору. Женя рывком открыла баул и стала выбрасывать оттуда вещи. Ника шумно вдохнула и только успела ощутить сильно сжатые кулаки да жар в голове, а Женя уже катилась по земле.

— Ещё раз ко мне подойдёшь, я тебе шею сверну! — Ника и не знала, что её голосовые связки способны на такую громкость. Она вообще редко кричала. И никогда раньше никого не била. Даже Ангелинку. Но теперь чувство превосходства, ощущение, что она сильнее кого-то, заставило кровь забурлить и здорово улучшило настроение.

Женя, очевидно, не ожидала от Ники такого мощного отпора. Она поднялась, вся в пыли и сухих иглах, немного отряхнулась, сплюнула и пошла на Стасю.

— А может, это ты?! Ну-ка, выворачивай карманы!

Но теперь её отправил на землю толчок в грудь от Гордея.

— Ты берега попутала, а? — Он встал над Женей, широко расставив ноги и явно готовясь нанести ещё удар. — Только тронь наши вещи, и ты — труп.

Гордей развернулся, и пошёл прочь. Ника закинула свои пожитки в рюкзак и пошла следом. Краем глаза, правда, успела увидеть, как Стася гаденько улыбнулась Жене. Значит, она не только рвотное ей подсыпала, но ещё и чужие монеты взяла. Это, пожалуй, чересчур.

Ника потихоньку обернулась, чтобы увидеть, как Женя плетётся позади всех, опираясь на найденную где-то палку. Она явно сдала — самодовольство исчезло, щёки ввалились, даже волосы потускнели.

Женя прямо напрашивалась на добивание. Сама виновата, не надо было так наглеть и считать себя лучше остальных. С другой стороны, Стася может оказаться ещё опаснее. Во всяком случае, она точно хитрее Жени. Та хоть не прикидывается наивной овечкой. Слишком самоуверенная. Стася изворотливее.

Но не умнее. На очередном привале Ника заметила, что в чехле для смартфона у Стаси что-то звякнуло. Свои монеты она спрятала в лифчик, а Женины — в чехол. Наверное, не хочет, чтобы кожа с чужими деньгами соприкасалась. Чужие деньги — чужие проблемы. А говорила, что не суеверная.

Пока Стася швырялась в рюкзаке Гордея, который отошёл по делам, Ника осторожно расстегнула Стасин чехол для смартфона и положила так, чтобы этого не было видно.

Потом встала и пошла рыться в своём бауле. Сердце колотилось, перед глазами всё плыло. Ну, она же это из хороших побуждений. Просто страшно идти дальше. Постоянно кажется, что откуда-то выпрыгнет что-то или кто-то. Чуть ли не каждое толстое дерево по дуге приходится обходить.

А почему бы и нет? Почему не вернуться сейчас? У ребят достаточно монет, а у Ники — ещё и перстень. Ей точно этого хватит. А им и подавно. Лучшее же враг хорошего.

Раздался девчачий вздох, а затем — звон монет, падающих друг на друга.

— Так вот кто крыса! — закричала Женя.

— Я… это не моё! Вернее, это мои монеты! — голосила Стася.

Дальше Ника в который раз получила возможность понаблюдать за женской дракой с укусами, воплями и летящими в разные стороны прядями волос.

Вернувшийся Гордей подошёл к сваре, взял оказавшуюся сверху Женю одной рукой за ворот, другой — за пояс и отшвырнул на пару метров. Женя гулко плюхнулась и прокатилась метра полтора.

— Она хотела меня ограбить! — обиженно хныкала Стася, пока Гордей помогал ей подняться.

— Это мои монеты! — Женя уже сидела на коленях. К счастью, упала на мягкий мох и сильно не ушиблась, а то пришлось бы тащить её всем вместе.

— Да как же! Воровка!

— Что?!

— Хватит! — в который раз рявкнул Гордей. — Сцепились, как курицы. Собираемся и идём дальше!

— Я тебе это припомню, — прошипела Женя, поднимаясь. — Попорчу твоё личико, принцесса, вот увидишь.

Дальше шли в угрюмом молчании. Ребята явно ступали тяжелее, чем раньше, а вот о себе Ника бы такого не сказала — ей стало путешествовать легче и приятнее. Даже вес рюкзака как будто уменьшился. Одежда давно стала свободнее, но вот мышцы постоянно ныли, а по ночам и на дневных привалах иногда сводило ноги. Теперь же Ника почти летела над мшистой землёй. И настроение как-то улучшилось.

Ну, немножко