Наследник Крэнфорда - Сара Вуд

Глава двенадцатая

Блейк не мог поверить, что произнес эти слова. Как такое случилось? Запаниковав, он стал лихорадочно подыскивать способ обратить свою ошибку в шутку.

Но Николь опередила его. Сказав «да». И поцеловав его с такой нежностью, что он, сам не заметив как, мягко потянул ее на землю. Голова шла кругом от наслаждения и радости.

Все казалось нереальным. И эта горячка, овладевшая им, и мягкость ее податливого, зовущего тела, и поспешное срывание одежды. Они растворялись друг в друге, и горячая спираль сладостной агонии скручивала их тела в спазм.

Она выкрикнула его имя — отчаянный, исступленный вскрик, который проник прямо в его сердце. А потом, когда он уже больше не мог сдерживаться, тихо прошептала:

— Я люблю тебя, Блейк! Я так люблю тебя!

Сознание, казалось, разлетелось на куски. Эмоции хлынули потоком. Блейк припал к ее мягким дрожащим губам с нежностью, от которой у Николь защемило сердце.

Их тела были ненасытны. Он овладевал ею со страстью, которой сам от себя не ожидал. А потом, перецеловав каждый дюйм ее тела, он любил ее с замедленной неторопливостью, от которой оба стонали от наслаждения.

Когда небо начало светлеть, он помог ей одеться. Нетвердыми шагами, притихшие и ошеломленные тем, что произошло, возвращались они к дому. Опьяненные. Одурманенные. Насытившиеся и дрожащие от переизбытка эмоций.

— Спи, — сказал Блейк, проводив ее до комнаты. — Спи столько, сколько нужно, сколько Люк позволит. Спокойной ночи.

Он наклонился и легко коснулся губами ее губ. А потом тихо ушел.

* * *

С сияющими глазами, утром Николь легко сбежала вниз с Люком на руках. Это было безумием и безрассудством — вверять себя человеку, которого едва знаешь, но она не сомневалась в Блейке. Нисколечко.

На столе была записка от Блейка, сообщающая, что он будет к ланчу. Поэтому она поиграла с Люком, а когда пришла миссис Картер, помогала ей делать открытый французский пирог до тех пор, пока повариха не выставила ее на свежий воздух.

— Если пойдете по тропинке к лесу, — хитро сказала она, — можете встретить Блейка, возвращающегося с фермы.

Николь рассмеялась.

— Вас не провести, верно?

Повариха хмыкнула.

— Я же не слепая. Поторапливайся, деточка. Иди!

Николь чмокнула сынишку и весело помахала на прощанье одобрительно улыбающейся поварихе. Жизнь здесь будет чудесной, подумала она, вся светясь от счастья.

Быть рядом с Блейком, не имеет значения где — это рай. Но здесь… Она радостно улыбнулась, понимая, какой серьезный шаг он сделал, предложив выйти за него. Он, должно быть, очень уверен в своих чувствах, мечтательно подумала она.

Замужество. Николь испустила длинный счастливый вздох. Никогда ни в ком она не была так уверена. Мечтая о будущем, она бесцельно брела по лесу, пока не наткнулась на маленькую хижину рядом с тропинкой. Заинтригованная, Николь открыла шаткую дверь и вошла внутрь. Почти в тот же момент она услышала громкий стук копыт снаружи и мужской голос, выкрикивающий что-то на непонятном языке. Стук копыт замедлился и прекратился.

Николь осторожно выглянула через не застекленное окно. И не поверила своим глазам.

Рядом с нервно приплясывающим Странником стоял мужчина с черными, как у Блейка, волосами, хотя у него они были длинными и схваченными на затылке тонкой черной лентой. Он был гораздо старше и худощавее, но так же пронзительно красив.

Сердце Николь заколотилось. К ее изумлению, мужчине удалось успокоить дикого, необузданного жеребца, пошептав ему что-то на ухо. И Странник ткнулся ему в шею и лицо, словно лаская.

Вскоре Николь услышала чьи-то шаги. И расслабилась, когда поняла, что это Блейк. Но приветственный крик замер у нее на губах при виде лица Блейка.

* * *

Блейк сразу все понял.

Отец.

Эмоции забурлили, подкатили к горлу, лишая способности говорить. Несколько секунд они просто стояли, замерев, и смотрели друг на друга.

Старший пришел в себя первым, почтительно склонив голову.

— Доброе утро, сэр, — произнес он низким, глубоким голосом. — Ваша лошадь? Прекрасное животное. Видно, испугался чего-то. Теперь с ним все в порядке.

— Джозеф, — проговорил Блейк хриплым, дрожащим голосом.

В его глазах стояли слезы.

Мужчина поднял голову. И Блейку показалось: он видит ответное сияние любви в отцовских глазах.

— Значит, ты знаешь, — мягко проговорил отец.

Блейк безмолвно кивнул. Шагнул в радушные отцовские объятия. Тихий сдавленный звук сорвался в его губ.

Несколько долгих мгновений они не размыкали объятия, словно боялись обнаружить, что это всего лишь сон.

— Отец! — прохрипел Блейк, справившись с комом в горле. — Ты вернулся!

— Ты не должен был меня увидеть, — спокойно сказал Джозеф.

— Я рад, что увидел, — хрипло проговорил Блейк.

— Я тоже. Хотя это создает проблемы. По правде говоря, я пришел повидать твою мать перед ее смертью.

— Ты опять собираешься исчезнуть? — вскричал Блейк, ни за что не желая снова потерять отца.

— Так надо.

Блейк закусил губу:

— Я хочу узнать тебя.

— Узнаешь. Для этого будет время. Она захочет видеть меня, как думаешь?

— Мама встретит тебя с распростертыми объятиями. Она все еще любит тебя, — мягко заверил Блейк.

Отец печально улыбнулся:

— Я так и думал. Она сказала, что я был всего лишь бурным увлечением, но я-то знал. Любовь ни с чем не спутаешь. Она стирает все остальное.

— Но… если ты все знал, почему оставил ее?

— Потому что, — тихо сказал Джозеф, — она этого хотела. А я готов был дать ей все, что в моих силах. Не было в моей жизни ничего тяжелее, — добавил он, — чем уйти от любимой женщины и своего не рожденного ребенка.

Двое мужчин улыбнулись друг другу, немного смущаясь силы собственных чувств.

— Ты цыган, — внезапно догадался Блейк. С этой догадкой пришло и понимание собственной неугомонной, свободолюбивой натуры.

— Ты не стыдишься? Многие стыдились бы, — сухо заметил отец.

— Я вижу человека, а не национальность.

Джозеф улыбнулся:

— Я уже давно отказался от бродяжничества. Стал ремесленником в деревне, где живу со своей матерью, братом и его семьей. Всегда сам зарабатывал себе на жизнь. Никогда никого не обманывал, не предавал. Всегда был предан своей семье по-своему, по-цыгански. В этом ты такой, как я. С примесью необузданности и страсти. Я вижу свет в твоих глазах.

Блейк почувствовал, что его тело расслабилось.

— Мне кажется, ты прав, — медленно проговорил он. — Теперь я знаю, почему нуждаюсь в ощущении свободы, почему ненавижу рутину.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});