И жили они долго и счастливо - Алёна Селютина

вылезла наружу. Настя уже успела убежать вперед и теперь махала ей рукой из людского потока.

– Иди сюда! – звала она, умудряясь перекрикивать толпу.

В шашлычной, куда Настя привела Василису, был приглушен свет и играла негромкая музыка. Настасью здесь явно знали. Стоило ей появиться, как официант тут же проводил их за столик возле окна, удачно прикрытый резной ширмой.

– Говорю же, отличное место! – щелкнула пальцами Настасья, когда официант ушел за их заказом. – Сейчас поедим, наберемся сил, и айда за покупками. Боги, я обожаю этот мир. Магазины, самолеты, стиральная машина… А за средства женской гигиены и возможность обратиться к стоматологу вообще душу продать можно…

Официант принес заказ, расставил посуду и приборы на столике и ушел. Василиса пригляделась к своей чашке. В ней заманчиво чернело то, что она давно хотела попробовать. Кофе. Она специально спросила Настю, хорош ли он здесь, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно менее заинтересованно. Принюхалась. Да, это был тот самый запах. Ну, может, чуть-чуть другой… В Конторе кофе пил по утрам Баюн, и на утренних летучках в его кабинете всегда пахло так соблазнительно… И еще так иногда пахло в машине Кощея. Василисе очень хотелось попробовать этот напиток, но она так и не решилась купить в магазине баночку. Стараясь не выдать интерес, Василиса сделала глоток и поперхнулась.

– Оу, – поморщилась Настя, – первый раз, да? Не стоило заказывать сразу эспрессо. Подожди-ка. Эй, официант! Молока!

Прибежал официант, принес молоко, долго улыбался Настасье и спрашивал, не нужно ли что еще.

– Вот приставучий, – недовольно пробормотала она, когда он наконец ушел. – Так, а теперь пей.

Сгорая от стыда, Василиса сделала очень маленький глоток, но он внезапно оказался обжигающе вкусным. И она выпила все еще до того, как приступила к еде.

Настасья болтала и болтала без умолку, при этом каким-то образом умудряясь поглощать «Цезарь» и шашлык из баранины. Василиса слушала вполуха, с удовольствием вкушая заказанный суп.

– Мы с Финистом в этот мир в конце восьмидесятых перебрались, – рассказывала Настасья. – Сначала на Буяне жили, а в девяносто первом его перевели сюда, к Баюну. В девяностых тут жуть что творилось, Финист поначалу со мной делился, а потом я попросила его перестать, поняла, что еще один такой рассказ – и сойду с ума. Не мое все это: убийства, притоны, артефакты темные, запитанные от… даже вспоминать не хочу. – Она сморщилась, явно все-таки вспомнив, помотала головой. – Но совсем без дела было скучно. После Тридевятого здесь же почти ничего делать не надо. Обед-ужин приготовила, и свободна – Финист целыми днями на работе пропадает. И я пришла к Баюну и попросила мне тоже какое-нибудь место подыскать. А у него тогда – впрочем как и сейчас, – каждый человек был на счету, факс работал раз через три, а надо было то документы важные куда-нибудь доставить, то артефакт в другое отделение отвезти. Вот он мне и предложил поработать кем-то вроде курьера с полномочиями официального представителя отделения. Мне эта идея понравилась, я согласилась. Стала ездить. Только Баюн теперь ругается, говорит, что я набралась в соседних отделениях реформаторских идей и пытаю его ими. Но разве ж прогресс плох? В Дальневосточном отделении уже есть компьютеры и интернет, на Урале давно выдали всем сотрудникам сотовые телефоны, о Буяне я вообще молчу. Впрочем, я Баюну еще в девяносто пятом предлагала раздать нам пейджеры, и все без толку. Хотя, думаю, телефонистки сошли бы с ума, переправляя наши сообщения…

– Компьютеры? – переспросила Василиса. – Пейджеры?

Что такое сотовый телефон, она знала. У Кощея такой был.

Настасья тяжело вздохнула.

– Как ты могла прожить в этом мире полтора года и не узнать, что такое компьютер? Это все потому, что Баюн скупится на должность специалиста по адаптации! – уверенно заявила она.

– Специалиста по адаптации? – чувствуя себя попугаем, повторила Василиса.

– Ага, – кивнула Настасья. – Эта должность есть в штатном расписании каждого отделения. Он должен работать с вновь прибывшими в этот мир: объяснять им, что здесь к чему, отвечать на вопросы, помогать приспособиться. У нас бы половины проблем не было с таким специалистом. А по факту есть он только на Буяне. Но это понятно, на Буяне абы кто не задерживается, там все важные птицы. А у нас так… Бегают всякие темненькие через Лес и творят по незнанию невесть что, а Финист их отлавливает и мозги на место вставляет. А я потом объясняю общественности, что это она просто на жаре перегрелась или на холоде переморозилась, вот и привиделось странное.

«Как здорово, – подумала Василиса. – Какая замечательная должность. Помогаешь людям, привносишь порядок. И никто бы не мучился, как я».

А потом решилась и задала вопрос, который ее давно мучил:

– А Сокол не против, что ты постоянно в разъездах?

– Финист? – усмехнулась Настасья, четко очерченные брови взметнулись вверх. – Ну, сначала повозмущался, конечно. Только я ему так и сказала: я тебе троих сыновей родила и вырастила, верность хранила, борщи варила, теперь моя очередь развлекаться.

– Троих сыновей? – вырвалось у Василисы.

Хохотушка Настасья в последнюю очередь виделась ей матерью большого семейства. Но та не обиделась, махнула рукой.

– Ага, кошмар, правда? Сама себе иногда удивляюсь. Финист, правда, все пытается про дочку говорить, но я эти разговоры на корню рублю: маг он, в конце концов, или не маг? Вот пусть отрастит себе все, что надо, сам выносит, сам родит, а я потом помогу ценными советами по воспитанию. Но он что-то не очень загорелся этой идеей…

От такого пассажа Василиса подавилась супом, но Настасья ничего не заметила.

– А вообще Финист хороший отец, – продолжила она. – И мальчишками всегда занимался. Ну, с момента, когда их уже можно было на коня посадить и дать в руки деревянный ножик, сказав, что это меч. Но вот все эти пеленки, и бессонные ночи, и бесконечное цепляние за юбку… Знаешь, это вообще не мое. Я, конечно, мальчиков своих люблю безумно и всегда рада поиграть с внуками, но хватит с меня… Впрочем, извини, тебе, наверное, все это неинтересно.

– У меня есть сын, – улыбнулась Василиса.

– А! – облегченно выдохнула Настасья. – Ну, тогда ты меня понимаешь: воспитание детей – это не для слабонервных.

– Честно говоря, я не принимала особого участия в его взрослении, – неожиданно для себя призналась Василиса. Рядом с такой живой и простой Настей ее потянуло на откровенность. С Варварой было хорошо, но не так душевно. Василиса вдруг задалась вопросом: а когда она вообще в последний раз с кем-то говорила по душам, просто делилась чем-то? И не смогла вспомнить.

– Да ладно тебе, – отмахнулась Настасья. – Матери всегда склонны преуменьшать свой труд. У меня тоже были помощники. Я сознаюсь себе в том, что без них точно бы не справилась. Лучше принять помощь и почувствовать себя плохой матерью, чем попасть в дурку. Ну правда же?

Она внимательно посмотрела на Василису, явно надеясь услышать, что с ней согласны, и Василиса кивнула, решив не портить Насте настроение своей не очень-то веселой историей. Тем более, она все равно не смогла бы рассказать все.

– А как так случилось, что Сокол нормально сработался с Баюном? – спросила она, желая перевести разговор в другое русло. – Он же светлый, а Баюн темный.

Настасья на мгновение замешкалась, посерьезнела, и Василиса на краткий миг словно увидела перед собой совсем другого человека. Мелькнуло в ней что-то от Сокола, может быть, что-то во взгляде. Впрочем, когда через секунду Настя снова улыбнулась, Василиса уже не была уверена, что видела то, что видела.

– Мы с Финистом в огромном долгу перед Баюном, – просто ответила она. – Есть вероятность, что в неоплатном… Впрочем, это все дела давно минувших дней. Не будем об этом. Скажи лучше, как так случилось, что ты работаешь с Кощеем, но при этом боишься нашего котика? Как по мне, так из них двоих господин Бессмертный куда страшнее. А какое ему Баюн имя придумал: Константин Иосифович! Мне иногда кажется, что он испытывает особое удовольствие, когда подбирает нам имена, прежде чем отослать анкету в отдел документов.

«Мудрая… – вдруг поняла Василиса. – Он выбрал для меня фамилию Мудрая, чтобы называть так всякий раз, когда я сморожу очередную глупость».

– Так как ты с ним работаешь? – Настасья откинулась на спинку стула, глядя на нее с неподдельным интересом. – Неужели не страшно?

Василиса пожала плечами. Она могла ответить, что на самом деле уже привыкла и рядом с Кощеем чувствует себя спокойно и уверенно,