На семи ветрах - Алексей Мусатов

Для начала решили исследовать землю на Ерёминой пустоши.

На другой день Варвара Степановна с членами школьной бригады отправилась на лыжах на пустошь и показала, как надо брать почвенные пробы.

День выдался ясный, солнечный, на пригорках проступили первые проталины, посеревшие крупчатые сугробы казались соляными горами. В перелесках вокруг пней и стволов деревьев вытаивали воронки. Засеребрились белыми барашками цветочных почек лесные ивы и вербы.

Ребята вырубили в мёрзлой земле пять ямок. Почву из этих ямок нужно было смешать вместе и взять полкилограмма — так полагалось по инструкции. Землю аккуратно завернули в газетный кулёк и, положив в рюкзак, двинулись дальше.

Саша Осокин, которого ребята избрали главным агрохимиком школьной бригады, распределил учеников по разным участкам Ерёминой пустоши. Федю он направил с Таней взять пробы с дальнего края пустоши, что граничил с полями соседнего колхоза.

Вздрогнув от неожиданности, Таня сказала, что она хотела бы пойти с кем-нибудь из девчат.

— Шагай, шагай, — распорядился Саша. — Проб надо побольше набрать, а без ребят вам их не дотащить.

Таня заскользила на лыжах вслед за Федей. Вот уже давно она не разговаривала с ним… Так не думает ли Сашка, что теперь она подобреет и обо всём забудет.

«Всё равно разговаривать не стану, — подумала Таня. — Одна буду работать».

За день Федя с Таней избороздили на лыжах всю заснеженную окраину пустоши, разгребали лопатами талый снег, наполняли кулёчки почвенными пробами и складывали их в рюкзаки.

Потом, когда рюкзаки отяжелели от груза, они направились к дому.

Лыжня вилась кочковатой низиной мимо чёрного ольшаника и голых кустарников, пока не свернула к придорожным посадкам. Ветер посвистывал между редкими деревьями, небо было по-прежнему чистым, безоблачным, начинало морозить.

Шли молча. Таня горбилась под тяжёлой ношей, и Федя, не выдержав, догнал её и потребовал переложить пробы в его мешок.

— Скажи на милость, — усмехнулась Таня. — Стрешнев рыцарем заделался! С чего бы это?

Тогда Федя почти насильно переложил кулёчки с почвенными пробами из Таниного рюкзака в свой.

— Вот ты как действуешь… Каким был, таким…

— А вот ты такой не осталась, — перебил её Федя и тут же поправился — Не во всём, конечно, но кое в чём изменилась. Здорово у тебя с утятами получилось…

— Как получилось, так и получилось, — сухо ответила Таня, делая вид, что не желает разговаривать об этом, хотя с утятами у девчат действительно получилось неплохо.

За два с лишним месяца жизни на ферме их подопечные превратились в дородных белоснежных уток. Часть уток колхоз оставил на племя, а остальных отвёз в город на мясокомбинат. Фонарёв был доволен — колхоз с честью выполнил план по сдаче мяса. Он вновь объявил школьной бригаде благодарность и выдал девчатам премии.

— Вообще-то вы здорово поработали! — сказал Федя. — Ребята очень это одобряют.

— Подумаешь, какие судьи милостивые! — фыркнула Таня, — Ты лучше о себе скажи. Говорят, тебя на месяц из школы отчислят. Что делать будешь?

— Хоть на два, — насупился Федя. — А это правда, что папаша твой Варвару Степановну из школы собирается выжить?

— Откуда мне знать?

— Так вот, имей в виду… Варвара на собрании правильно выступила… И мы её в обиду не дадим. — С силой оттолкнувшись палками, Федя прибавил шагу.

До Родников осталось километра три. Неожиданно Федя заметил на снегу чьи-то следы, ведущие от дороги к лесу. Было похоже, что это пробивался великан лось, глубоко проваливаясь в сугробы.

— Хочешь сохатого посмотреть? — предложил Федя.

— Откуда ему быть? — не поверила Таня.

— Из заповедника иногда заходят… Пойдём по следу. — Федя свернул с лыжни и, держась лосиных следов, направился к лесу.

Не успел он углубиться в лес, как услыхал протяжный не то стон, не то вздох.

— Кажется, близко… Иди сюда! — позвал Федя.

Он дождался, когда Таня подошла, раздвинул кусты и удивлённо свистнул. Под разлапистой елкой на примятом валежнике лежала рыжая корова и старательно облизывала крупного и такого же огненно-рыжего, как и она сама, телёнка.

— Вот так сохатый! — фыркнула Таня.

Федя подошёл ближе к корове.

На широком лбу он приметил белую звездочку, похожую на кусок заячьей шкурки.

— Таня! — закричал Федя. — Это ж наша Лыска… Смотри, какого она здоровяка принесла!

— Ну и что? — без особого интереса отозвалась Таня. — Лыска так Лыска. Вот как она сюда попала?

— А я, пожалуй, догадываюсь…

И Федя рассказал, что Лыска у них на ферме хоть и первая удойница, но с большим норовом и причудами. Как только приближается время отёла, она покидает стойло и уходит куда-нибудь в лес. А доярки её ищут по целой неделе.

— Что ж делать-то? — спросила озадаченная Таня.

— На ферму гнать надо. — Федя взял на руки мокрого, дрожащего телёнка и позвал за собой Лыску.

Корова повернула голову и жалобно замычала. Потом с трудом поднялась, но с первых же шагов по брюхо провалилась в снег.

— Обессилела. Не дойти ей, — решил Федя и подложил телёнка обратно к корове.

— Пошли тогда домой скорее, — предложила Таня. — Скажем про Лыску дояркам.

— Нет, так не годится. Ты вот что… Давай-ка ходом в колхоз. Пусть грузовик высылают. А я подежурю здесь. Как бы телёнка морозом не прихватило…

Таня пошла к Родникам. Мороз крепчал, но от быстрой ходьбы на лыжах ей вскоре стало жарко. Прошло не менее часа, пока Таня добралась до дома.

— Откуда такая запаренная? Словно гнались за тобой… — удивился отец.

Таня рассказала про отелившуюся в лесу корову Лыску, про Федю Стрешнева…

Отец с удивлением спросил, с какой это стати дочь оказалась со Стрешневым в лесу. Таня объяснила.

— Я же говорил учительнице — бросовая там земля, негодная. И незачем с ней связываться! — нахмурился отец.

Таня попросила у отца машину.

— И не выдумывай! — отмахнулся отец. — Никуда наша Лыска не убегала. На ферме она, сам недавно видел.

Таня оторопела. Неужели Федя ошибся? Но он теперь ни за что не отступится, чья бы ни была эта корова — родниковская или соседнего колхоза. Значит, всё равно надо высылать грузовую машину.

— Экая ты добренькая! Соседи ротозейничают, корову упустили, а мы их выручай. Нет уж, уволь. Да и нету у меня машины — в отъезде она.

Таня с недоумением покосилась на отца — значит, не зря говорят, что у него снега зимой не выпросишь.

— Тогда хоть подводу разреши взять, — попросила Таня. — Ведь мороз на улице, а Федя там ждёт…

— Тоже мне радетель за чужое добро! — нахмурился отец и велел дочери сходить к Стрешневым и предупредить Федькиных отца с матерью.

Пусть Прохор запряжёт подводу и срочно едет за парнем, пока тот не поморозился. А с коровой чтоб они не связывались, пусть о ней хозяева думают.

Таня вышла из дома. Но с какими же глазами заявится она к Стрешневым? И что она должна сказать дяде Прохору? Что её отец не разрешает спасать чужую корову с телёнком? Нет, у Тани на это язык не повернется.

Лучше она сама возьмёт на конюшне подводу и поедет за Федей. А там видно будет. Может, они и корову с телёнком сумеют погрузить на подводу. Надо только побольше ребят позвать на помощь.

Таня решила начать с Димки.

Подойдя к дому Клепиковых, она заметила, что у них в переулке стоит грузовая машина — Семён частенько оставлял её на ночь около двора.

«Вот как… и про машину соврал. Совсем она не в отъезде», — с неприязнью подумала Таня про отца.

Первой её мыслью было вернуться домой и сказать об этом отцу. Интересно, что он ответит?

Но Таня вспомнила про Федю, про Лыску в лесу и поспешила к Клепиковым.

— Дядя Семён, заводите машину… Отец приказал.

— Это на ночь глядя-то? — удивился Клепиков.

— Срочное дело. Там в лесу корова отелилась… Спасать надо. — Потом Таня кивнула Димке и позвала его собирать ребят.

Семён с недовольным видом принялся одеваться.

Через четверть часа грузовик с ребятами вышел из Родников.

А ещё через час машина привезла укрытых брезентом корову с телёнком на ферму.

— Вот, принимайте Лыску, да ещё с потомством, — сказал Федя. — Мы их в лесу нашли.

Евдокия Стрешнева, закончив дойку, поднялась со скамеечки и с недоумением посмотрела на ребят:

— Да нет… Вы что-то путаете. Наши коровы все на месте. И Лыска на месте. Да и телиться ей ещё рано. — Доярка с нежностью погладила по шее крупную рыжую корову с белой звёздочкой на лбу, потом посмотрела на «Лыску», привезённую ребятами. — И впрямь вылитая Лыска, как сестра родная…

— Не иначе, как из соседнего колхоза корова… Из «Коммунара», — сказала Марина Клепикова.

К машине подошёл Фонарёв, заглянул в кузов и спросил Клепикова, кто ему позволил возить чужих коров.