На семи ветрах - Алексей Мусатов

— Да, дел у нас хоть отбавляй…

— А справитесь? — осведомилась Варвара Степановна.

— Не впервой… Да и помощники у меня хоть куда. От дела не бегают, погонять не приходится. — И Прохор Михайлович сообщил, что ребята взялись отремонтировать к весне ещё один трактор.

— Видите, Прохор Михайлович, а говорили, что вы не учитель, от школы отказывались, от ребят.

— Да нет, народ они дотошный, жадный, всё на лету схватывают…

И Стрешнев, отведя учительницу в сторону, спросил её, что случилось с Парамоном Канавиным. Сначала тот вместе со всеми ребятами рьяно взялся за ремонт трактора, а потом заявил, что будет проходить шофёрскую практику у Семёна Клепикова, и перестал ходить в мастерскую. Шофёрское дело тоже, конечно, стоящее, но почему Парамон так неожиданно переметнулся к Клепикову — это непонятно.

— Действительно, непонятно, — согласилась Варвара Степановна.

— Да и с моим парнем что-то случилось. Ходит сам не свой, молчит, злится на всех, — пожаловался Прохор Михайлович и спросил, правда ли, что директор школы отстранил Федю от звена механизаторов и запретил водить трактор.

— Да, у вашего сына был довольно неприятный разговор со Звягинцевым, — призналась Варвара Степановна и рассказала Прохору Михайловичу и Григорию Ивановичу о Федином сочинении, об удобрениях в Епишкином овраге, о своей встрече с Клепиковым. — Только, к сожалению, суперфосфата в овраге совсем мало осталось. Я сегодня сама в овраг ходила. Должно быть, Фонарёв вывез его куда-нибудь.

— Вот они, какие дела на белом свете… — нахмурился Прохор Михайлович. — А Федька-то мой, видать, глубоко копнул, под самый корень. Доколе же, Григорий Иванович, мы такое терпеть будем? Вызвались урожай поднимать, а землю на голодном пайке держим! Фонарёв же всё успехами хвалится, перед начальством пыжится. А где они, эти успехи? Всё больше на бумаге да на словах. А лжа — она, как ржа, душу людям разъедает…

— Да, — согласился Григорий Иванович. — Немало у нас в колхозе обмана да вранья развелось… Мы уже на парткоме говорили с Фонарёвым, предупреждали его, а он всё старую линию гнёт. Конечно, Фонарёва с дружками так просто за руку не схватишь, но схватить нужно.

— Вот и я так думаю, — сказала Варвара Степановна.

Глава 23

Родительское собрание состоялось в воскресенье. Приглашения были разосланы заранее, ученики не раз напоминали отцам и матерям о дне собрания, и те съехались в школу почти из всех окружающих деревень.

Из соседнего колхоза «Коммунар» во главе с председателем Просековым явилась целая делегация колхозников. Они пригнали колёсный трактор, хотя и не новый, но отремонтированный на совесть.

Трактор проложил на школьном дворе широкие рубчатые колеи и остановился около сарая.

— А ну, где здесь ваши трактористы? — обратился к учителям и ребятам Просеков. — Получай технику. Можете опробовать.

Первым к машине бросился Федя Стрешнев.

Но Звягинцев, переглянувшись с Фонарёвым, поднял руку:

— Стрешнев! Тебя ведь предупреждали.

Федя отошёл в сторону. Значит, откровенность перед учителями не прошла ему даром. Но всё-таки что же решил директор? Время шло, а Федя ничего толком не знал. Слухи ходили разные: одни говорили, что ему понизят оценку за поведение, другие — объявят выговор, третьи — исключат из школы. Но никакого приказа в школе пока не появлялось.

Федя не раз допытывался у Насти, что говорят между собой учителя.

— Молчат… при мне молчат, — призналась Настя. — Но по всему вижу, что-то произошло…

Сейчас Просеков с недоумением взглянул на директора школы.

— А мы думали, как поторжественнее трактор вручить… Что у вас тут произошло?

Нахмурившись, Звягинцев объяснил, что Стрешнев провинился и лишён права сидеть за рулём. Потом позвал Ульку с Сашей и велел им загнать трактор в сарай.

Родители собрались в школьном зале и разместились на скамейке и стульях, а кому не хватило места, те втиснулись за парты.

Председателем собрания избрали Григория Ивановича.

Окинув взглядом зал, он заметил в задних рядах школьников и попросил их выйти — разговор пойдёт только между взрослыми.

Ребята неохотно покинули собрание.

Варвара Степановна принялась докладывать о планах школьной бригады. Сейчас ребята ухаживают за утками на ферме, ремонтируют машины, а с весны начнут работать в поле, выращивать пшеницу, картофель, сахарную свёклу. Они уже разбились на звенья, составили свои рабочие планы, изучают агротехнику, химию, машины. Готовить юных механизаторов в бригаде взялся Прохор Михайлович Стрешнев. Словом, жизнь бригады должна пойти совсем иначе, чем в прошлые годы. Теперь школьники будут по-настоящему изучать землю, сами пахать, сеять, выращивать урожай, применять в поле только передовую агротехнику и машинную обработку.

Родители горячо поддержали Варвару Степановну и решили просить правление колхоза выделить школьной бригаде необходимые машины, семена, удобрения и свой земельный участок.

После всех выступил Просеков. Он сказал, что, кроме трактора, колхоз «Коммунар» передаёт школе ещё и оборудование агрохимической лаборатории. Пусть ребята изучают агрохимию не только на уроках, но и выйдут в поле, исследуют землю и составят почвенные карты земельных угодий.

— По силам ли такое школьникам будет? — выразил сомнение Кузьма Егорович.

— Вы их всё ещё несмышлёными считаете, а они, как в сказке про горошину, пол пробили и в потолок упираются, — сказал Григорий Иванович. — Вот хотя бы с машинами… Позавидовать можно, как ребята ремонт проводят. И с утками у них неплохо получается…

— Бригада бригадой, а только чтобы школьники не очень самоуправничали да вольничали. — Кузьма Егорович покосился на учителей. — Вот вы нам и доложите, кому из ребят землю доверите, машины? Отбирать строго надо, чтобы порядок уважали, команды умели слушать, а то посадите на трактор такого ветрогона, как молодой Стрешнев, он и пойдёт всякие коленца выкидывать…

— Какие же такие коленца? — привстав со скамьи, сдержанно спросил Прохор Михайлович. — Это с грузовиком, что ли?

— Вот именно, — ухмыльнулся Фонарёв. — Вконец распустился твой наследничек.

— Вы, Кузьма Егорович, не беспокойтесь… — вполголоса сказал Звягинцев. — Стрешнева мы пока к трактору не допустим. И наказание он понесёт…

— Подождите, Алексей Маркович, — перебила его Варвара Степановна. — Послушаем прежде…

— Да в чём дело? Что за коленца? — раздались голоса родителей. — Может, всё-таки объясните?

Пришлось председателю коротко рассказать о том, как Федя Стрешнев самовольно угнал грузовик с удобрениями, как сорвал важное колхозное дело, как из-за него отобрали шофёрские права у Семёна Клепикова.

— Ну и правильно, что угнал! — вырвалось у Прохора Михайловича. — Да Федьке спасибо сказать надо, что он удобрения на сторону увезти не дал… Хватит тебе их транжирить!

— Это кто транжирит? — переспросил Фонарёв и, обернувшись к Григорию Ивановичу, потребовал, чтобы тот не позволял этому критикану Стрешневу уводить собрание в сторону, сбивать людей с толку.

— Ничего, ничего, пусть люди выговорятся, — остановил его Григорий Иванович. — Значит, накипело у них.

— Что же это, граждане? — взмолился Прохор Михайлович, обращаясь к собранию. — Теперь нам и слова не скажи. Как чуть не в бровь, а в глаз, так уж и ярлык клеят…

И собрание словно прорвало… Забыв, что они не у себя в бригаде, а в школе, колхозники заговорили о своих делах. И что это за порядки в артели? Земля тощает, а навоз и минеральные удобрения гонят куда-то на сторону. А разве это не транжирство!

И вообще как ведётся артельное хозяйство? Почему Фонарёв распорядился запахать все клевера и оставил скот без кормов? Родники прошумели на весь район, что в два раза перевыполнят план по сдаче мяса, а под нож пустили тощих, малорослых телят, которым бы ещё расти да расти.

Не за горами весна, сев, а в колхозе до сих пор не отсортированы семена. И неизвестно ещё, хватит ли семян, не придётся ли, как обычно, просить ссуду у государства. И почему председатель молчит обо всём этом, ни о чём не расскажет людям, не посоветуется…

— Да вы что, граждане? — развёл руками бухгалтер Иван Лукич. — О чём у нас собрание, собственно? О школьных делах или о Кузьме Егоровиче? Будто мы отчёт о его работе обсуждаем…

— Да, да, давайте закругляться! — закричали приятели Фонарёва.

— Председатель и без нас отчитается где положено…

— Обязательно отчитается, — подтвердил Григорий Иванович. — Люди обо всём знать хотят. Но не вредно и сейчас кое-что выяснить. — Он кивнул учительнице. — Слово просит Варвара Степановна.

— Собрание, конечно, о школе, — поднимаясь, негромко заговорила учительница. — Но и о родителях поговорить не мешает. Ведь это наше общее дело — ребят воспитывать. Вот вы, отцы и матери, чаще всего интересуётесь, как ваши дети учатся, какие у них отметки, успеваемость. А вот о том, какими растут ваши ребята, кто из них смел, честен, как в жизнь вникает, а кто труслив, ленив, прячется от всего — об этом вы почти не спрашиваете. Да и на себя редко оглядываетесь — как вы живёте, чему у вас ребята поучиться могут. А они не за каменной стеной живут, не за семью замками, а среди нас с вами и всё видят, понимают, всё жадно в себя впитывают и, конечно, ответа требуют: где тут доброе, светлое, а где старое, худое, с гнилью да червоточинкой?