Бельгийская революция 1830 года - Алла Намазова

Однако большинство членов Национального конгресса выступили против кандидатуры принца Оранского. Более того, 23 ноября депутат конгресса от католической партии Роденбах внес предложение об устранении на вечные времена Оранского дома от бельгийского престола. Роденбах говорил: «Вы провозгласили независимость Бельгии; устранение Оранских есть необходимое дополнение вашего декрета. Вильгельм вел себя как король одной лишь Голландии, по отношению к Бельгии он был лишь деспотом и тираном… Те, которые хотят провозгласить нашим королем принца Оранского, должны подумать о следующем: как войдет этот принц через те самые ворота, откуда недавно с позором бежали его брат и трусливые голландские солдаты? Как войдет он в тот дворец, где пушка провозгласила фатальный декрет об устранении короля? Что станет он делать со сломанными, разбитыми и разбросанными статуями своего отца? Как сумеет внушить доверие к себе сын клятвопреступного отца? Какую искупительную жертву возложит он на гроб храбрецов, похороненных на площади Мучеников? Я прошу вотировать за вечное устранение фамилии Оранских»[350].

Роденбаха поддержал депутат Класс, доказывавший на примере Стюартов и Бурбонов необходимость торжественного устранения Оранских. С несколько иной точки зрения высказался в пользу того же предложения умеренный либерал Нотомб: «Мы стоим перед лицом или европейской войны, или междуусобной, или, наконец, войны против одной лишь Голландии. Европейская война теперь маловероятна, с устранением Оранских будет исключена возможность и междуусобной войны, война же с Голландией неизбежна при всяких обстоятельствах, так как при вступлении Оранского на престол он нам скажет: "Я царствую не в силу избрания в 1830 г., но в силу договоров 1815 г. Я не мог отказаться от прав моего дома"».

Предложение об устранении Оранского дома было принято 151 голосом против 38.

Пока Национальный конгресс в Брюсселе обсуж дал проект конституции и вопрос об избрании короля на бельгийский престол, Лондонская конференция добилась временного прекращения военных действий между Голландией и Бельгией и стала рассматривать меры, которые могли бы, при сохранении независимости Бельгии, обеспечить равновесие в Европе.

20 декабря 1830 г. пять великих держав окончательно признали независимость Бельгии и устранение Вильгельма I с бельгийского престола. Однако в протоколе ясно сказано, что проблема тем самым еще не решена. Он, в частности, гласит: «Полномочные представители собрались сюда, чтобы обсудить меры, имеющие целью преодолеть расстройство, внесенное бельгийскими беспорядками в созданную договорами 1814 и 1815 гг. систему. Устанавливая этими договорами соединение Бельгии и Голландии… державы имели в виду укрепить подлинное равновесие в Европе и обеспечить общий мир». Далее в этом протоколе говорится, что так как в результате последних событий смысл соединения Бельгии с Голландией утрачен, то конференция обсудит и выработает новые начала, способные сочетать будущую независимость Бельгии с условиями договоров, с интересами и безопасностью других государств и с сохранением европейского равновесия[351].

Решение Лондонской конференции об устранении Вильгельма с бельгийского престола вызвало протест голландского кабинета. В депеше от 28(16) декабря 1830 г. Н.Д. Гурьев сообщал Нессельроде, что протокол Лондонской конференции от 20 декабря произвел на короля крайне неприятное впечатление. Вильгельм I надеялся, что державы будут настроены по отношению к нему благоприятно, а вместо этого «Голландия оставлена на произвол судьбы»[352]. Фальк, представитель нидерландского правительства на Лондонской конференции, заявляя протест, говорил об административном отделении Бельгии как возможном способе ее умиротворения и сохранения за королем власти над нею. Вскоре протест был получен и от Вильгельма. В резких выражениях король упрекал конференцию, которая вместо успокоения Нидерландов занялась разрушением королевства. Этот королевский протест не был занесен в протокол конференции и оставлен был без всякого ответа.

Признав независимость Бельгии от Голландии, конференция определила границы обоих государств: за Голландией были признаны границы 1790 г. и, следовательно, постлиминиум (т. е. владения, которые ей принадлежали в прошлом); кроме того, за Оранским домом оставался Люксембург. По отношению к Бельгии этот принцип не был соблюден, и она должна была отказаться от права на Восточную Фландрию, часть Лимбурга, Маастрихт и Люксембург. Правда, взамен этого она получила Льеж, 10 французских кантонов и герцогство Бульонское, которым она не владела в 1790 г. и которое было присоединено к ней как к части Нидерландского королевства при образовании государства Вильгельма I.

Что касается государственного долга бывшего Нидерландского королевства, то на долю Бельгии пала почти половина его, точнее 16/31. Это решение Лондонской конференции не могло, естественно, удовлетворить Бельгию, которая должна была заплатить слишком дорого за согласие Европы признать факт совершившегося отделения Бельгии от Голландии.

Неудивительно, что Национальный конгресс 1 февраля 1831 г. выразил протест против решений Лондонской конференции[353]. В этом протесте говорилось: «Принимая во внимание, что миссия Лондонской конференции ограничивалась филантропической ролью и что она имела в виду прекратить пролитие крови, не вмешиваясь в вопросы, касающиеся интересов спорящих сторон; что бельгийский народ не задается завоевательными планами и не стремится к увеличению своей территории в ущерб другой стороне; что в 1795 г. и позднее Голландия уступила левый берег Шельды и свои права на Лимбург взамен земель, которыми она теперь владеет и которые раньше принадлежали Бельгии и добровольно примкнули к бельгийской революции 1830 г.; что бельгийский народ на основании постлиминиума владеет Люксембургом, Лимбургом и левым берегом Шельды, — принимая все это во внимание, конгресс протестует против всякой попытки уменьшить территорию Бельгии и навязать ей без согласия народных представителей какие-либо границы; конгресс ни в коем случае не откажется от своих суверенных прав в пользу иностранных кабинетов, он никогда не подчинится решению, уничтожающему целость территории и права народного представительства, он будет постоянно требовать от иностранных правительств соблюдения принципа о невмешательстве в жизнь бельгийского народа»[354].

В противовес Национальному конгрессу нидерландское правительство официально заявило, что оно признает для себя обязательными постановления Лондонской конференции. Тем самым Вильгельм I оказывался вынужденным пойти на признание независимости Бельгии и отказаться от своих претензий на нее.

Положение Бельгии было в это время очень сложным: страна, независимость которой была признана державами, подписавшими в 1815 г. Парижский мир и косвенно заставлявшими Вильгельма признать эту независимость, протестовала теперь против великих держав и отказывала им в праве вмешиваться в ее спор с Голландией. Маленькая Бельгия бросила вызов не только Вильгельму I, но и Англии, Австрии, России и Пруссии. Подобная смелость в значительной мере объяснялась тем, что Франция тайно поддерживала брожение в Бельгии и, желая сохранить там свою популярность на случай каких-либо новых осложнений, не подписала акта конференции, устанавливавшего точные условия мира между Бельгией и Голландией.

Что касается Австрии, то ей было не до войны — она была занята борьбой с национально-освободительным движением в Италии. Правительство Николая I поглощено было усмирением польского восстания. Англия не хотела брать на себя роль европейского жандарма и навязывать Бельгии неприемлемый для нее мир. Пруссия понимала, что вступление прусской армии в пределы Нидерландов для поддержки Вильгельма I будет встречено не только протестом со стороны Франции, но и переходом ее войск через франко-бельгийскую границу. Противоречие между державами и революционные настроения в Европе придавали бельгийскому Национальному конгрессу смелость и позволяли ему протестовать против их решений. Поведение бельгийского конгресса было доказательством силы революции и шаткости позиций европейских держав.

Между тем Национальный конгресс приступил к избранию короля Бельгии. Число претендентов на престол было довольно значительное[355]: сын Луи-Филиппа герцог Немурский; герцог Лейхтенбергский; эрцгерцог Карл; герцог Рейхштатский; брат неаполитанского короля принц Капуйский; принц Оттон Баварский; герцог Луккский; герцог Иоанн Саксонский; принц Сальмский; принц Кариньянский; принц де Линь; Сюрле де Шокье; Феликс де Мерод, Шарль Рожье, Лафайет, Шатобриан и т. д.