"Тексты смерти" русского рока - Юрий Доманский

«История третья. Про говно. Свин с компанией товарищей прибыл в престольный город Москву. Дело было летом. Поскольку жить было негде, они облюбовали себе совершенно замечательный тихий зеленый дворик, где стояли скамейки и сидели старушки с детьми. И в этом дворике они, значит, и жили. Старушки были очень этим недовольны, что там сидели постоянно люди, которые там пили портвейн, курили и делали прочие нехорошие вещи. Поскольку старушки вызвали участкового милиционера, кой участковый милиционер вся компанию и прогнал. За что компания решила старушкам и участковому милиционеру отомстить. Значит, я точно не помню хронологию событий, дело было так: они выбрали момент, когда во дворике никого не было, зашли в магазин и купили в этом магазине банку кабачковой икры и несколько пирожных “картошка”. Потом они все это положили на дворике на травке — “картошку”, облили ее этой самой кабачковой икрой. Зрелище получилось весьма неаппетитное. Потом пришли старушки. А тут же сидела уже компания. Старушки начали громко возмущаться, что мало того, что гады здесь сидят, дак они здесь еще и наклали <…> На что, не говоря ни слова, Свин взял эти “картошки” с кабачковой икрой в руки и начал их с аппетитом есть. О том, что было дальше, история умалчивает». Эти истории рассказаны молодым человеком по прозвищу Яростны Рокер.

Следующая история записана И.Ю. Назаровой со списка десятиклассника Академической гимназии Петербурга Ильи: «История про Свина. (Примечание собирателя: Ударение в имени в этом падеже на последний слог). На одной из панковских квартир (так называемых флэтов) устроилась на ночлег большая панковская тусовка, квартира тоже была панковская, в общем, панки в ней жили. И в этой квартире все было, ну как вообще у панков, в общем, все грязное, рваное, ломаное, оплеванное, но вина там, водки было много, и все там были пьяные в дерьмо, ну панки все-таки, в общем, один из них, мелкий такой, его никто не знал, Чмырь его, кажется, звали. Он, в общем, взял бутылку, из которой пиво пил, и говорит, мол, чтобы наплевали туда все, ну, в общем, все наплевали, обхаркали, в общем, всю банку, а он берет и на руки все это себе выливает и мыться начинает, ну, в общем, на рожу себе все это дело намазывает, ну все, кто поменьше рангом, те сразу чуть не в шок, бля, ну умыться такой хуйней даже из панков не каждый сможет, ну так вот, а тогда Свин был не очень известным, ну, то есть, не таким известным, как сейчас, ну он, в общем, и говорит, что мол, ну это, хозяйке, говорит, что, мол, достань мне целый стакан, не битый. Ну она, как говорится, достала ему такой нормальный стакан, ну, такой, не очень большой, и, это самое, дет ему, типа, на — держи. Ну, он, в общем, взял нассал в него, и, блядь на хуй, выпил одним залпом всю эту свою, ну, как ее, бля, а, бля, мочу, и в общем, даже не поморщился, а тому, который себе харкотней рожу вымазал, тому, бля, Свин и говорит, что, мол, мы с тобой и есть настоящие панки, а они — хуйня одна. Вот такое дело было, бля. (Примечание собирателя: Свин был первый человек, который впервые в России начал применять и внедрять уриотерапию, поскольку после этого случая так называемое “посвящение в панки” происходило с обмазыванием лица посвящаемого слюной всех присутствующих при посвящении и употреблением посвящаемым некоторого количества мочи посвящаемого)».

О лейтмотивах этих историй — говно, мусор, моча, блевотина — скатология. Эти мотивы становятся важнейшими в биографическом мифе Свина и активно эксплуатируются не только фольклором, но и прессой, и даже художественной литературой. Весьма частотны мотивы такого рода в песнях Панова.

Что касается художественной литературой, то в биографический миф Свина был очень интересно воспроизведен в романе Владимира Сорокина «Тридцатая любовь Марины».

Вместе с тем реальная биография Андрея Панова отнюдь не во всех моментах воплощает панковскую концепцию бытия. Здесь о противоречии жизни и мифа, о попытке создать миф вопреки реальности и, как следствие, об андеграундном сознании.

Свин. «Его <Олега Ковриги — Ю.Д.> фраза о Главном Петрушке Советского Союза ближе у истине, чем все поминальные речи, вместе взятые. “Мертвый клоун лучше, чем двое живых” <…> Видимо, грядет множество изданий и переизданий наследия покойного. Но последний — как смачный плевок, как предсмертная реприза, как последний день Помпеи. А Петрушка или “выдающийся петербургский музыкант” — это как кому. Главное — Настоящий. “Пейте с нами!” — я бы с ним выпил» (Коблов А. <Рецензия на: фАУ. Праздник Непослушания Или Последний День Помпеи> // FUZZ, 1999, № 1/2. С.52).

Примечания

1

Исупов К.Г. Русская философия смерти (XVIII–XX вв.) // Смерть как феномен культуры. Сыктывкар, 1994. С. 34–35.

2

Магомедова Д.М. Автобиографический миф в творчестве Александра Блока. Дисс. в виде научного доклада … докт. филол. наук. М., 1998. С.7.

3

Лотман Ю.М. Литературная биография в историко-культурном контексте (к типологическому соотнесению текста и личности автора) // Лотман Ю.М. Избранные статьи: в трех томах. Т.1. Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллинн, 1992. С.371.

4

Там же. С.374.

5

Там же. С.373.

6

Исупов К.Г. Указ. соч. С.36.

7

Томашевский Б. Литература и биография // Книга и революция. 1923. № 4 (28). С. 6–7.

8

Там же. С.8.

9

Там же. С.9.

10

Дубин Б.В. Биография, репутация, анкета (о формах интеграции опыта в письменной культуре) // Биографический альманах. 6. М., СПб., 1995. С.28.

11

Там же. С.29.

12

Магомедова Д.М. Указ. соч. С.3.

13

Коблов А. <Рецензия на: фАУ. Праздник Непослушания Или Последний День Помпеи> // FUZZ, 1999, № 1/2. С.51.

14

Лотман Ю.М. Указ. соч. С.366.

15

Лотман Ю.М. Декабрист в повседневной жизни // Лотман Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988. С.168.

16

Там же. С.174.

17

Томашевский Б. Указ. соч. С.7.

18

Чхартишвили Г. Писатель и самоубийство. М., 1999. С.428.

19

Исупов К.Г. Указ. соч. С.39.

20

Иванова Е.В. Добролюбов Александр Михайлович // Русские писатели. 1800–1917. Биографический словарь. Т.2. М., 1992. С.134.

21

Там же.

22

Милюгина Е.Г. Феномен рок-поэзии и романтический тип мышления // Русская рок-поэзия: текст и контекст 2. Тверь, 1999. С.59. Курсив в цитате принадлежит Е.Г. Милюгиной.

23

Там же. С.60. Курсив в цитате принадлежит Е.Г. Милюгиной.

24

Скворцов А.Э. Лирический герой поэзии Бориса Гребенщикова и Михаила Науменко // Русская рок-поэзия: текст и контекст 2. Тверь, 1999. С.159.

25

Николаев А.И. Особенности поэтической системы А. Башлачева // Творчество писателя и литературный процесс. Слово в художественной литературе. Иваново, 1993. С.122.

26

Сурова О. «Самовитое слово» Дмитрия Ревякина // Новое литературное обозрение. 1997. № 28. С.319.

27

Там же. С.320

28

Там же.

29

Чхартишвили Г. Указ. соч. С.267.

30

Там же. С.422.

31

Там же. С. 425–426.

32

Там же. С.272.

33

Маяковский просто играл в «русскую рулетку»? [Интервью Дениса Корсакова с Григорием Чхартишвили] // Комсомольская правда. 2000. 14 апреля. С.9.

34

Откровения от Ника // Янка Дягилева. Придет вода. (Сборник статей). М., 1999. С.74.

35

Никитина О. Поэты идут до конца // Черный кот. 1993. № 6 (46). Февраль. С.3.

36

Гревцов А. Всем ветпри // Губерния. 1996. Январь.

37

Цит. по ксерокопии без выходных данных.

38

Лотман Ю.М. Литературная биография в историко-культурном контексте (к типологическому соотнесению текста и личности автора). С.374.

39

Никитина О. Указ. соч. С.3.

40

Святослав Задерий. Дети равноденствия. Об АЛИСЕ, о Саш-Баше и Др. СПб., 1999. С.7.