Рейтинговые книги
Читем онлайн "Дни моей жизни" и другие воспоминания - Татьяна Щепкина-Куперник

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 157

Настало и мое последнее лето в Клеве. Оно было наполнено письмами К.С. и планами насчет Москвы. Я решила ехать туда и, вернее всего, поступить на сцену — еще не представляя себе возможности зарабатывать хлеб своими писаниями. Пока я о своих намерениях никому не говорила: жених мой их не одобрил бы, отца не было, дети были слишком малы. Я опять была предоставлена самой себе; в теплые летние ночи до зари сидела в саду нашей дачи около клумбы с белыми табаками: мне казалось, что они должны знать моего рыцаря, и я с ними о нем говорила и целовала их белые лепестки. Дни проходили шаблонно… Отец официально развелся с моей матерью и женился на Наталье Николаевне. Оставаться в Киеве, где уже знали двух его жен, с третьей, он не решился — тогда на это смотрели не так просто, как теперь, — он ликвидировал зимнюю квартиру и переехал в Одессу. Я ждала его приезда, чтобы решить, как быть дальше. Очень меня смущал вопрос о моем женихе. Он в это лето окончательно погубил свои шансы даже на простую мою симпатию. Дело в том, что письма от К.С. я получала на чужое имя, и как он ни следил за мною, но до них он добраться не мог: однако как-то раз ему удалось застичь меня, только что получившую пакет с фотографиями К.С. Он вырвал их у меня и с оскорбительными по адресу К.С. словами разорвал мои милые фотографии в клочки. Я смолчала, как молчала с ним уже давно, но мысленно сказала себе, что я ему этого не прощу. Про себя я решила с ним порвать. Много сделали тут и умные письма А. И. Урусова, отговаривавшего меня от раннего и, по его мнению, неподходящего брака.

Пришла осень. Странный настал день. Отец, очевидно, весь захваченный новой любовью и новой семьей, поглощенный, как он умел быть, одной мыслью, просто как-то упустил меня из виду. Он приехал на один день, быстро велел детишек собрать в дорогу. Я так была огорчена разлукой с детьми, которых очень любила, что как-то до последней минуты не думала о себе — знала только, что папа меня в Одессу не берет. Только на вокзале в городе, где я увидалась с отцом в день отъезда, я удосужилась спросить:

— Папа, а что же мне делать?

Он рассеянно поглядел на меня из-под очков, словно в первый раз увидел, и ответил:

— А ты пока… хоть к бабушке ступай.

— Да у меня совсем нет денег…

— Ах, да… денег! Вот.

И он что-то такое сунул мне в руку. Дети плакали, Асеньку едва от меня оторвали… унесли на руках в вагон. Звонок… свисток — и поезд тронулся. Я долго стояла, ничего не видя от слез. Потом одумалась, вытерла глаза — и решила отправиться к бабушке. Машинально разжала руку: у меня в руке оказались две десятирублевые бумажки. Тогда я еще плохо знала цену деньгам, но все же поняла, что этих денег мне мало и что в Москву на них не уедешь. Делать было нечего. Добыла свою корзиночку, которую отдали на хранение, взяла извозчика и поехала. Именно к «бабушке», а не к дедушке и бабушке: хозяйка и владычица была она. Бабушка, как я уже говорила, не любила меня. Виделись мы очень редко, только по торжественным дням, когда надо было с чем-нибудь поздравлять, и по праздникам бабушка дарила мне какие-то странные предметы из своего скарба: клетку для птицы без птицы, футляр для карт без карт, библию на еврейском языке, которого я не понимала, и т. д.

Ехать к ней мне очень не хотелось, но больше деваться было некуда. Сестра моего отца, добродушная тетя Лиза, принимавшая во мне всегда некоторое участие, была за границей, даже мой жених с семьей лечился в Ишле и еще не знал о внезапном отъезде отца. Оставалось мне ехать к бабушке. Я не особенно была уверена в ласковом приеме, и сердце у меня сжималось.

Я впервые осталась одна. Еще вчера у меня были свой дом, своя комната, сестрички, их добрая бонна Саня, наша прислуга… А сегодня сразу не осталось ничего и никого: дети уехали с Саней, дача заколочена, прислуга частью отпущена, частью увезена в Одессу.

Бабушка и дедушка жили в маленьком домишке, теперь давно снесенном, на самом углу Крещатика около городского сада. Подъехала к дому… На подъезде висел замок, и во всем доме, очевидно, не было никого. Шел дождь, стало смеркаться. Я не знала, что делать. Наконец появился заспанный дворник и сказал, что «пан и пани ушли в городской сад на музыку». Отлегло! Я уж боялась, не уехали ли они из города. Сжалившись надо мной, он обещал пойти «пошукать их», а я села на его скамеечку в углублении ворот, чтобы спрятаться от дождя, и, поставив там же свою корзиночку, сидела, как Марий на развалинах Карфагена, обдумывая свое будущее.

Через полчаса пришли дедушка и бабушка. Бабушка спросила меня, в чем дело и откуда я. Я смущенно объяснила:

— Папа уехал в Одессу жить и велел мне пока поехать к вам и пожить у вас.

— Уехал? В Одессу? Похоже на него! — Бабушка подняла брови, пожевала губами и после паузы сказала: — Ну что же поделать? Живи.

Дедушка потихоньку, за ее спиной, ласково погладил меня, и я вошла за ними в их старомодный, мрачный дом. Меня устроили в кабинете у дедушки, на ужасно неудобном кожаном диване, с которого я все время скользила и сваливалась, не велели мне жечь свечу позже 10 часов, и началось мое житье у бабушки. Я на другой же день отправила папе письмо с просьбой прислать мне денег на переезд в Москву, который еще осложнялся тем, что у меня не было ничего зимнего. Я изо всего выросла, а пока я носила летнее, об этом никто не позаботился. Я же привыкла, что это делалось как-то само собой: или домоправительница наша купит мне ботинки, или тетушка вспомнит, что «Тане нужно пальто», — сама я была странно равнодушна к нарядам. А в этом году все как-то необычно сложилось: папа уехал раньше, чем предполагалось, домоправительницы это лето уже не было, молодой бонне было только впору с детишками управиться, а я сама занималась перепиской с К. С. и стихами и очутилась вроде Стрекозы в басне, когда «Помертвело чисто поле…»

Не знаю, чему приписать — я и впоследствии никогда не могла добиться от отца, почему, — но ни на это, ни на другие мои письма я ответа так и не получила. Очень возможно, что, увлеченный новым счастьем — как он умел увлекаться, — папа просто и не прочитывал моих писем.

Так или иначе, был уже август, немногие мои знакомые жили по дачам или за границей, бывать у меня гимназическим товаркам бабушка не разрешала, и я проводила дни мои в тупом унынии, не зная, что мне делать. Вдобавок еврейский стол, где все готовят на гусином сале, тяжело и жирно, плохо действовал с непривычки на мое здоровье, и я спасалась только тем, что свирепая на вид и ворчливая бабушкина кухарка Марфа жалела меня и потихоньку кормила гречневой кашей, молоком и своей едой, ворча: «Дам я им православное дите всякой гадостью кормить…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 157
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу "Дни моей жизни" и другие воспоминания - Татьяна Щепкина-Куперник бесплатно.
Похожие на "Дни моей жизни" и другие воспоминания - Татьяна Щепкина-Куперник книги

Оставить комментарий