Женщина без мужчины - Джастин Скотт

Натали вспомнила, что когда-то Уоллес обмолвился об этом факте своей родословной.

— Как? — удивилась тогда Натали. — Твоя мать была социалисткой?

— Ее дважды высылали из Америки. Если хочешь, расспроси об этом тетушку Маргарет.

— Она ни за что не скажет. Для нее социалист в семье позорнее убийцы-маньяка!

— Но ты не бойся, Натали, — пошутил Уоллес. — Эти гены не передаются по наследству.

«…Они поженились и родили двух сыновей — Джеймса и Грегори. Рашель была по-своему наивна и упорно старалась обратить мужа в свою веру, вдалбливая ему в голову мысль, что война в Европе неизбежна. Это будет предсмертная схватка капиталистических акул, уверяла она, за которой неминуемо последует Мировая Революция. Но Джеймс оказался более здравомыслящим, чем о нем думали его родственники.

Из пророчеств Рашели он извлек выгоду. Раз европейские государства передерутся между собой, то они будут просить Штаты помогать им оружием и военным снаряжением. Но Америку и Европу разделяет океан. Значит, рассудил он, понадобятся транспортные суда, много судов. За два года до начала предсказанной его супругой войны он вложил кое-какие средства в покупку и строительство кораблей.

А через несколько лет его состояние превысило все богатство остальных членов дома Стюартов, которые занимались традиционной торговлей с Китаем и не заглядывали в будущее.

Денежный поток, текущий в закрома Джеймса Стюарта, не вызвал у Рашель восторга. Она требовала, чтобы ее муж прекратил свою столь выгодную деятельность. Парадокс был в том, что снабжение оружием стран Антанты затягивало войну и служило целям революционеров-прагматиков. Чем дольше длится война, считали они, тем больше шансов на революционный взрыв в воюющих странах. Но Рашель не могла взирать на события хладнокровно. Ее душа была романтична и чиста, а война была жестокой, грязной и кровавой. Трещина в их отношениях все расширялась. Джеймс не желал расставаться с прибыльным бизнесом. Оба они устали от взаимных ссор и разошлись.

Рашель целиком погрузилась в революционное движение, ушла к своим старым друзьям. Эсеры использовали ее в качестве курьера для доставки нелегальной почты. Нью-йоркская миллионерша, на самом деле тайный агент эсеров, в составе женской благотворительной миссии появилась в Петрограде как раз накануне свержения царя…»

Натали услышала телефонный звонок, но не сразу сообразила, что он прозвучал на записи Уоллеса. Запись оборвалась. Уоллес отключил магнитофон. Сколько времени и с кем продолжался телефонный разговор, Натали не знала. После щелчка и короткой паузы вновь послышался записанный на пленку голос ее мужа:

«На чем я остановился, ребята? А, вспомнил! Петроград… Итак, царя убрали. По всей стране стали образовываться рабочие Советы, а еще через шесть месяцев большевики захватили власть. Я уверен, что для моей матери это была счастливейшая пора в ее жизни. Надежды ее оправдались, мечты осуществились. Она оказалась в самом центре Революции. Она была еще молода, решительна, красива, богата, имела заслуги перед революцией и еще одну бесценную вещь, своего рода охранную грамоту — американский паспорт. Перед ней открывались все двери. Множество людей искали ее покровительства, кое-кто претендовал на близкую дружбу или на нечто большее. Она имела возможность выбирать и сделала свой выбор. В наэлектризованной, взбудораженной атмосфере тех дней любовь вспыхивала мгновенно.

Энергичный, порывистый, непредсказуемый бывший казачий офицер стал героем ее романа. Он со своим отрядом выступил против царской полиции на защиту демонстрантов, когда свергали царя, потом участвовал в штурме Зимнего дворца, где заседало Временное правительство. Большевики не доверяли казакам, но им нужны были храбрые люди, владеющие оружием и умеющие командовать. Они были практичными, эти большевики! Когда образовалась Красная Армия, молодой казак стал быстро подниматься вверх в военной иерархии. И тут Рашель забеременела.

Казалось, что надо плясать от радости, праздновать, кричать «ура» — рождается новый человек для нового общества. Но дела в России изменились к худшему. Стало страшно жить в России! Ленин, который был у власти, принялся расстреливать людей не за их действия и поступки, а за их убеждения. И первыми жертвами стали его политические оппоненты — эсеры, те, кто яростнее всех других боролся против царизма. История подчас очень зло шутит, не правда ли? И разошлись пути моих родителей. Отец связал свою судьбу с Красной Армией. Он верил, что на этом поприще ему светит блестящее будущее, и не желал поступаться карьерой. Мать же вынуждена была бежать. От ареста и расстрела ее спас только американский паспорт. Вновь прощание с российским берегом, вновь грузовой пароход, вновь свинцовые волны Балтики. Все повторилось…

Я родился на корабле во время жестокого шторма и был наречен Уоллесом. Обряд крещения совершил капитан-шотландец, принимавший роды. Таким образом, незаметно пересекать границы России — это у меня заложено в генный код.

Рашель вернулась в Нью-Йорк. Ее муж к тому времени сменил морские перевозки на биржевые спекуляции. Финансовый бум двадцатых годов был в разгаре. Он принял блудную жену обратно и даже согласился с ее условием — усыновить меня, что сделал, впрочем, весьма неохотно. Я уверен, что я единственный еврей-казак, крещенный в баптистской церкви Святого Томаса…»

Натали не могла не рассмеяться. Уоллес продолжал свой рассказ:

«Джеймс Стюарт ненавидел меня. Я был живым напоминанием о неверности его супруги. Он говорил, что простил ее, но он лгал. Он был из тех американских пуритан, для которых супружеское ложе — святыня…»

Натали остановила запись. Значит, Уоллес незаконнорожденный. Для старинного американского рода он приблудный чужак. Этот факт на многое проливает свет. Она вновь нажала кнопку.

«…Он торопился избавиться от меня, и с пяти лет я жил и учился в закрытой частной школе в компании с такими же детьми, покинутыми своими богатыми родителями. Там нам прививали вкусы и, вероятно, предрассудки, характерные для высшего класса Америки, и портили нас как могли, — но это, к счастью, продолжалось недолго, до биржевого краха двадцать девятого года. Рашель предсказывала его — социалисты ведь настоящие провидцы, но Джеймс не послушался ее, и я внезапно очутился дома, потому что за школу нечем стало платить. @KURS = В доме царил ад. Мой приемный отец, разорившись, быстро шел ко дну. Мать, наоборот, воспрянула духом и, используя деньги Коминтерна, ворочала крупными торговыми операциями с Советской Россией. В них принимал участие, как я потом узнал, мой настоящий отец, достигший больших чинов в Красной Армии. Он выступал под партийным псевдонимом «Александр Невский», в честь средневекового русского полководца. Ленин тогда уже был мертв, эсеров поубивали или раскидали по тюрьмам. Прошлые заблуждения моей матери были прощены, а ее положение в Америке приносило Советам немалую выгоду. Русским нужна была американская техника. Хотя Штаты еще не признали официально коммунистический режим, торговля шла хорошо, и мать отдавала всю свою энергию налаживанию коммерческих связей. А энергии ей было не занимать. От нее прямо искры летели, как от динамо-машины. Ей было не до меня.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});