Ворон и радуга. Книга 1 (СИ) - Черпинская Надежда

Ворон себя чувствовал настолько измотанным, что сразу решил пойти в ближайший трактир и переночевать там. Благо, теперь у него и деньжата имелись. Больше всего сейчас хотелось напиться в хлам, до беспамятства, провалиться в сон и глаз не открывать до утра. Хорошо бы ещё завалиться в постель не одному. Но, поразмыслив, Эл решил, что сегодня ему не до баб. Уж больно паршиво на душе, после всего рассказанного старым другом.

Отчего, брат Ворон, паршиво? Разве не этого ты хотел?

Миланейя оказалась права: Небеса, в своём справедливом возмездии, куда более изощрены и безжалостны, чем люди. Куда тебе с ними тягаться, Ворон?

Что ты мог сделать? Убить её, убить Лахти… Ну, пожалуй, помучить ещё сперва. Да ведь, скорее всего, и на это бы не хватило духа. Прикончил бы, и всё.

А так… Разве она не заплатила за всё? В голове не укладывается, через какие унижения его белокурой голубушке пройти пришлось. Вот уж точно – за всё заплатила сполна. Чего ещё желать? О чём жалеть?

Ему бы радоваться! Но радоваться не получалось.

Он пытался найти покой, но душу выкручивало наизнанку. До полуночи Эл пил, опустошая одну бутыль за другой, пока уже в ушах булькать начало.

Но его так и не отпустило. Ворону хотелось от досады удавиться.

Ну как же так? Почему? Откуда это взялось? Отчего он больше не может ненавидеть её так искренне и чисто?

«Не смей жалеть эту тварь! Не смей, слюнтяй! – пьяно рычал вифриец на себя самого. – Распустил тут нюни! Она получила, что хотела! И не смей её жалеть, крысу продажную!»

Да, как жила – так умерла. Всё справедливо. Но отчего же так больно и погано на сердце?

Может быть, ты её простил, Ворон?

«Нет! Никогда не будет ей прощения! В Бездну её, в Бездну!»

Так чего же ты тогда скулишь жалобно и тоскливо, будто побитый хозяином пёс?

***

Эл почуял неладное, ещё до того, как лесную тропу преградил рослый детина по имени Борг. У Ворона на такие вещи всегда отменно чутье работало. И он уже понял, что его ждут, едва вернулся под своды Лэрианора. Тут из кустов и шагнул поджидавший его.

Лицо у верзилы было пасмурное. Похоже, не избежать стычки.

– День добрый! – приветливо улыбнулся вифриец, оценивая попутно ближайшие кусты на предмет засады.

Но, похоже, Борг явился один, без подмоги. Неужели Ворон неверно оценил его намерения?

– И тебе, эрр Эливерт! – угрюмо кивнул встречавший. – Потолковать бы надо!

Нет. Чутье не подвело. Стало быть – драка…

Эливерт спрыгнул с седла. Неторопливо и смело подошёл ближе.

– Ну… Давай потолкуем!

Борг насупился и неожиданно опустил голову под пронзительным серым взглядом.

– Ты это, эрр Эливерт… Отступись от Лиру.

– Чего так? – хмыкнул Эл.

Он не хотел провоцировать Борга – девчонка ему не нужна, а вот в Лэрианоре Эл хотел задержаться. Ему нравился Лес Бессмертных. А наживать себе врагов там, где мечтаешь прижиться – это не очень-то дальновидно. Так что ссору затевать он не хотел. Но злость, которую он привёз с собой из Эсендара, всё ещё кипела в сердце и вот сейчас полезла наружу, как чрезмерно подошедшее тесто. Но Борг не вспылил, а продолжил ещё более угрюмо и робко.

– Она прежде со мной была. Пока ты тут не объявился. Отдай её, а, эрр Эливерт!

– Забирай! – хмыкнул снисходительно Ворон. – Я её не держу.

Борг поднял на него глаза. И Эливерт согнал с лица ухмылку. Ведь верзила в самом деле поговорить пришёл, по-мужски, без всяких там… И драки он, как и Эливерт, не хочет вовсе. Не дело ему хамить!

– Она же тебе не нужна, – вздохнул верзила. – Тебе у нас любая баба даст, коли попросишь. А мне других не надо…

– Любишь, что ли? – в тон Боргу вздохнул устало Эливерт.

– Люблю, – буркнул плечистый парняша.

– Неужели простишь? И не обидно тебе, что она ко мне таскалась? – не поверил вифриец.

– Да насрать мне на это. Лишь бы вернулась…

– Ладно, – небрежно кивнул Ворон. – Вернётся.

Борг, до этого времени неотрывно рассматривавший землю под ногами, вскинул глаза, не поверил в то, что услышал. Понял, что Эливерт не шутит и не издевается, и заулыбался глупо и счастливо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– С дороги отойди! – велел вифриец и, не дожидаясь продолжения, проворно вскочил в седло.

***

Лиру прибежала к его хижине раньше, чем он сам пришёл. Пока Ворон вернул лошадку парню, у которого он её одолжил на время, пока дошёл до дома, девице уже кто-то сболтнул, что его видели. И она, разумеется, прибежала – не терпелось поздороваться и узнать, удачной ли была его поездка. Эл встретил холодно и не обнял в ответ, но она привычно не обратила на это внимание.

– Ну, повидал друзей?

– Ага, – кивнул он, не спеша входить в дом. – И не только друзей. Подруг тоже. Встретил одну красотку, с которой прежде мы часто время вместе коротали.

Лиру нахмурилась и поглядела на него с подозрением.

– И что?

– Ничего, – Эл пожал плечами, безразлично и холодно посмотрел в её глаза. – Просто вдруг понял – надоела ты мне. Не приходи больше.

– Эливерт, ты чего? Я… – она испуганно хлопала глазами. – Ты только скажи, я буду всё делать, как ты хочешь!

– Я хочу, чтобы ты ушла.

Подозрительно заблестевшие тёмные очи бывшего атамана не растрогали.

Лиру больше ничего не сказала. Развернулась и ушла.

На следующий день Эл наткнулся случайно на неё в центре поселения. Девчонка шла под ручку с Боргом. Заметив Ворона, Лиру демонстративно прильнула к верзиле, изо всех сил делая вид, что бывшего любовника не видит в упор.

Эливерт хмыкнул и прошёл мимо. Ему было абсолютно всё равно. В конце концов, Борг прав – он любую другую получит, когда захочет.

А пока бабы подождут. Пора заняться делами поважнее. Пора вернуться в жизнь по-настоящему. И пора вернуть себе прежнюю удалую славу.

В силках

Рвусь из сил и из всех сухожилий,

Но сегодня не так, как вчера,

Обложили меня, обложили,

Но остались ни с чем егеря.

Владимир Высоцкий

Следующие два года пролетели как два дня. Эл вернулся к привычной жизни. Не сразу это далось, разумеется. Но шаг за шагом, шагом за шагом… И вот уже вся кирлийская вольница заговорила о новом атамане Лэрианора.

Старый эрр Лок отправился на покой и уступил своё место чужаку. Это было странно, но почему-то никого не удивило. Ведь на тот момент Эливерт уже успел доказать парням из вольницы, на что способен, уже успел заручиться поддержкой многих братьев, а некоторые уже стали ему верными друзьями. И слава Вифрийского Ворона вновь загремела по всему Югу.

И пусть в душе теперь навсегда поселился страх сомнения: «А сможешь ли уберечь, атаман? Кто дал тебе право снова брать на себя ответственность за стольких людей, Ворон, когда ты уже подвёл, уже сгубил тех, кто в тебя верил?»…

Зачем кому-то знать о тех сомнениях? Это его собственный кошмар – и другим там не место.

Это были хорошие два года. Снова азарт и риск, от которых кипела кровь. Снова опасность, от которой по спине мурашки. Снова богатые уловы и удачно провёрнутые делишки. Снова нет нужды считать фларены, потому что их всегда больше, чем он в состоянии потратить. Снова кабаки, друзья, пирушки, реки вина и рину, горы жареного мяса. Снова женщины, много женщин – весёлые, славные девчушки, что согревали одинокими ночами, а утром бесследно растворялись навсегда. Снова бездонное небо над головой, пламя заката над Приозёрной равниной, уютные ночные костры и сверкающие искорки звёзд в вышине.

Он наслаждался жизнью. Он не мог надышаться простором южных земель. С жадностью одержимого Эливерт стремился ухватить от жизни всё, что возможно. Зачастую не думая о том, что желанное уже кому-то принадлежит. Он вернулся с того света. Почти переступил порог Бездны, и всё-таки вернулся назад. Он считал, что теперь у него есть полное право, выжать из этого мира всё, и ещё чуть-чуть. И он бросался с головой, как в омут, в любые хулиганства и веселье, надеясь, что однажды напьётся счастьем вдоволь.