Бабочки Креза - Елена Арсеньева

Алёна вздохнула. Она уже привыкла к тому, что внешность ее производила очень странное впечатление. Услышав, что она пишет книги, причем детективы, люди, как правило, реагировали весьма непосредственно, а именно восклицали:

— Быть того не может!

Алёна уже и перестала размышлять о том, выглядит ли она всего лишь легкомысленно или вовсе глупо. Но голос ее вроде бы звучит достаточно интеллектуально… Откуда же сейчас такая недоверчивость у собеседника? И вообще, странный человек: набирал ведь телефон Алёны Дмитриевой, а теперь удивляется, что отвечает как раз она…

— Очень может быть, что я вас разочарую, — с ехидной любезностью заговорила Алёна, — но я и есть Алёна Дмитриевна. Писательница. Да.

— Очень рад! — произнес мужчина весьма воодушевленно. — А скажите, это вы…

Он сделал крохотную паузу, и Алёна усмехнулась, убежденная, что он сейчас спросит: «Это вы написали…» — и назовет пару из бессчетного количества романов и романчиков, принадлежавших перу неутомимой беллетристки Алёны Дмитриевой. Однако мужчина снова ее удивил:

— Это вы были позавчера в гостинице «Октябрьская» и застряли в лифте?

«Боже ты мой! — испугалась Алёна, вспомнив, как истерически колотила ногами в двери злополучного лифта. — Неужели я там что-нибудь сломала и мне намерены предъявить иск?!»

Вот только иска ей сейчас не хватало, при практически пустом кармане-то…

Она уже представила себе, какую речь произнесет на суде в ее защиту подруга Инна, адвокат по гражданским делам (надо знать, с кем дружить, люди добрые!), когда мужчина сказал:

— Ну так вы потеряли там один листочек. А я его подобрал. И готов вернуть, если это что-то нужное.

Какой еще листочек?! Ах, листочек… Не тот ли самый, хищение которого пыталась приписать Алёне мадам Каверина? Ну конечно, как же ей сразу в голову не пришло, что бумажка просто выпала из конверта, когда Алёна шарилась там в темноте!

— Я вам кричал-кричал… — продолжал мужчина. — И администратор кричала. Я догнал бы вас, но уйти не мог — я фотограф, видите ли, для гостиницы рекламные постеры делал, и меня как раз директор ждал, чтобы новые снимки посмотреть. Я и так опаздывал, ну и просто не мог задерживаться. К тому же вы убежали и не оглянулись, я подумал, может, что-то не слишком важное.

Было дело, вспомнила Алёна, кричала администраторша. Но Алёна тогда решила, что ее ждет лишь продолжение скандала, и умчалась со всех ног. А помедлила бы — и получила потерянный листочек, список там какой-то, и не возникло бы проблем с работодательницей, и конверт с пятьюстами евро, глядишь, остался бы в ее сумке, а не был бы горделиво возвращен скупой мадам Кавериной.

Кстати! Надо же, ходить в таких серьгах и в такой шубке, ездить на такой машине — и быть такой скупердяйкой! А впрочем, может быть, она именно потому и ходит и ездит во всем таком, что скупердяйка. Денежки счет любят, что известно всем, кроме одной малоизвестной писательницы.

А впрочем, зря она так о себе. Все же мужчина-то ее узнал, значит, не такая уж Алёна Дмитриева и малоизвестная…

— А как вы меня узнали? — не удержалась наша героиня от соблазна нарваться на комплимент.

— В прошлом году случайно зашел в «Дирижабль», а там проходила ваша встреча с читателями, — последовал ответ. — Помните? Вы еще загораживали стенд, к которому мне нужно было подойти, и я от нечего делать слушал и смотрел, пока ждал. А у меня зрительная память хорошая, поэтому я вас сразу узнал.

Да, пожалуй, комплиментом ответ собеседника можно считать весьма условно. Нет чтобы ему оказаться восхищенным читателем… Да ладно, что слава, в конце концов? Яркая заплата… ну и так далее, см. «Разговор книгопродавца с поэтом» А.С. Пушкина.

— Так вам листочек нужен или нет? — спросил мужчина.

Алёна пожала плечами. Зачем он ей? Поезд ушел, к тому же Наталья Михайловна тоже выразилась в том смысле, что все это уже не имеет значения. Она собралась было пылко поблагодарить неизвестного за хлопоты и сказать, что более хлопотать не стоит, как тот заговорил снова:

— Я сначала его выбросить хотел. А потом прочитал и подумал, может, это какие-то наброски к очередному роману. Там, на той встрече, вы вроде бы говорили, что любите романы с шифрами писать, а тут самая настоящая шифровка, ей-богу.

— Шифровка? — удивилась Алёна.

— Ну да! — засмеялся мужчина. — Шпионская такая. «Ап. — АлРжБяИчШАм». Буквы А, Р, Б, И, Ш прописные, л, ж, я, ч, м — строчные. Дальше — «Мен. — САлчШ». С, А, Ш — прописные, л, ч — строчная. И все в таком же роде, в два столбца. В левом — Ап., Мен., Мн., Пр., Агл., Гек., Кр., Ип., Сф., Атр., Зеф. А в правом буквы большие и маленькие, их перечислять — язык сломаешь. Ну, разве не шифровка?

Алёна растерянно моргнула. Список, сказала Наталья Михайловна. Ничего себе список. В самом деле шифровка какая-то. Любопытно бы на него посмотреть, конечно…

Любопытство было основным качеством, сокрытым движителем, альфой и омегой, сильной и слабой стороной нашей героини. Оно вело ее по жизни, иногда заводя совершенно не туда, куда она вообще-то направлялась. Алёна Дмитриева очень часто повторяла две поговорки: «Любопытство погубило кошку» и «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». Не раз ей приходилось убеждаться в их точности, но искушения любопытством она никогда не могла преодолеть.

— Слушайте, как здорово, что вы нашли этот листок! — воскликнула она с самым искренним воодушевлением. — Я и представить не могла, где его посеяла. Как бы мне его заполучить?

— Да легко! — засмеялся мужчина. — Давайте где-нибудь пересечемся сегодня. Скажем, через час. Около парикмахерской, что ли.

— Ну, за час я до Покровки как-нибудь доберусь, — согласилась Алёна.

— Погодите, при чем тут Покровка? — удивился мужчина. — Я про ту парикмахерскую говорю, которая на Республиканской.

Вообще-то Алёна всегда ходила стричься на Покровку — в «Фэмили». И маникюр там же делала. На Республиканскую ее занесло единственный раз в жизни, и именно там она рассталась со своими кудрями. Голове при одном упоминании о той парикмахерской стало зябко, несмотря на то что в комнате у Алёны было тепло и совершенно ниоткуда не дуло. На Республиканской находилась «Мадам Баттерфляй», а в «Мадам Баттерфляй» служил злокозненный экспериментатор Сева.

— Я про ту парикмахерскую говорю, где бабочки на стене, — пояснил мужчина. — Я вас там вчера видел, как раз перед тем, как вы в гостинице появились. Вы стояли и смотрели на бабочек, а я мимо пробегал, не удержался и сфотографировал их несколько раз. Ну и вы в кадр попали. Я, собственно, тогда и вспомнил, где вас видел первый раз, а потом в гостинице подумал: ну и ну, бывают на свете совпадения. Если хотите, я вам по электронке фотографии пришлю или на диск сброшу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});