Вперёд в прошлое - Аркадий Арканов

И я что есть силы отшвыриваю кошку ногой. Описав дугу, она с криком брякается на пол и выскакивает из комнаты в открытую дверь прямо в парадное. А я, не в силах удержать равновесия от удара, растягиваюсь на скользком паркетном полу. Расклеенная пачка разваливается, и замерзшие, заиндевевшие пельмени со стуком рассыпаются по полу. Я не могу подняться из-за жуткой боли в спине.

И, лежа на полу, я вижу, что две пельменины закатились под диван.

Она входит в комнату. Я открываю глаза.

– Что мне надеть? – спрашиваю я.

– Что хочешь!

* * *

Я не претендую на философское открытие, но считаю, что каждый человек на Земле – это своеобразный центр маленькой собственной вселенной. И если он обладает большой силой притяжения, то вокруг него в течение жизни вращаются «спутники». Количество таких «спутников» зависит от вашей массы и силы вашего притяжения. При этом не надо забывать, что вы тоже вращаетесь вокруг кого-то. И думать о том, что вы – главная планета, это величайшее заблуждение. К сожалению, многие сегодняшние так называемые звезды находятся в добровольном плену этого заблуждения, забывая, что истинные звезды миллионы лет светят с неба, а «звезды» подобны электрическим лампочкам, и, когда они перегорают, на их место вкручиваются новые лампочки...

На протяжении жизни вы можете попасть в чью-то орбиту, став постоянным спутником того или иного человека, и в вашу орбиту могут залететь спутники, которые либо останутся на всю жизнь, либо, не ощутив должного притяжения, соскочат с вашей орбиты.

Я это говорю к тому, что в самом конце 50-х годов прошлого (страшно подумать!) столетия в мою орбиту влетел безудержно талантливый человек, а я оказался вовлеченным в его сферу притяжения. И на протяжении многих лет мы вращались творчески и дружески вокруг друг друга...

Где-то в конце 1958 – в начале 1959 года мне позвонил Альберт Аксельрод и сказал, что в наш медицинский институт поступил талантливый парень Гриша Офштейн и что он хочет меня с ним познакомить на предмет возможного соавторства. К тому времени я уже был достаточно активным эстрадным драматургом и работал в паре с очень одаренным эстрадным автором Олегом Левицким. Но оба мы понимали, что наше соавторство носит временный характер – у нас были серьезные разночтения в понимании жизни. Кроме того, Олег был целиком во власти эстрадной драматургии, а я уже задумывался о литературе в самом высоком смысле слова. В общем, соавторствовали мы по мере необходимости. А надо сказать, что эстрадная драматургия – понятие особое. Произведение создается для массового зрителя, который пришел на концерт отдохнуть и расслабиться. Но одно дело – получить удовольствие от игры прекрасного пианиста или скрипача, посмотреть фрагмент какого-нибудь балета в исполнении блестящих солистов Большого театра, изумиться ловкости рук известного фокусника, а другое дело – послушать выступление артиста разговорного жанра, который выходит на сцену с главной целью – рассмешить публику. Драматургия эстрадного монолога, фельетона, сценки должна быть простой и доходчивой. Здесь не может быть сложных ассоциаций, глубоких рассуждений, психологических тонкостей. Слова, произносимые актером с эстрады, должны быть ясными и всем понятными, чтобы не приходилось спрашивать у соседа: «Что он сказал? Про что это он говорит?» Прежде всего должно быть смешно! А если исполнителю удавалось еще и обмануть с помощью формы или междустрочного намека жесточайшую цензуру советского периода и донести до зрителя второй (главный) смысл произведения, то такой исполнитель становился народным любимцем. Соавторство облегчало достижение желаемого успеха. Человек, пишущий для эстрады, должен обладать особым слухом, предугадывая будущую реакцию зрительного зала. Соавтор становился не только помощником в творчестве, но и своеобразным контролером будущей зрительской реакции. Таким образом, авторский дуэт обладал «четырьмя ушами». Не случайно, что эстрадный репертуар сочиняли знаменитые талантливые дуэты: Масс и Червинский, Дыховичный и Слободской, Радов и Левицкий, Бахнов и Костюковский... Впоследствии родились и молодые пары: Виккерс и Каневский, Камов и Успенский, Хайт и Курляндский...

Так вот, по наводке Альберта Аксельрода в один из осенних дней в коммунальной квартире, где я жил тогда с отцом, матерью и младшим братом, раздался звонок. Я открыл дверь. Передо мной предстал довольно высокого роста парень в зеленой шляпе и, шепелявя, представился: «Я Гриша Офштейн. Алик Аксельрод очень хотел, чтобы мы познакомились, подружились и попробовали посочинять что-нибудь вместе».

Что-то необъяснимое подсказало мне, что у нас с Гришей все получится. Я ему сразу об этом и сказал. Он сначала никак не верил, что мы можем стать известными в актерской среде, что если нашим творчеством заинтересуются эстрадные артисты и начнут исполнять наши произведения с эстрады, то мы будем получать и приличные авторские вознаграждения, в несколько раз превышающие жалкую студенческую стипендию и не менее жалкую врачебную зарплату. Но я его убедил, и у нас все заладилось. Мы сразу стали понимать друг друга с полуслова. У нас почти не было разногласий по поводу того, что хорошо, а что плохо, что смешно, а что не смешно, что пошлятина, а что – нет... На нас довольно быстро обратили внимание конферансье и артисты разговорного жанра. Забегая вперед, замечу, что в течение тринадцатилетнего сотрудничества и братских взаимоотношений мы оставались очень известным творческим дуэтом. Две фамилии – Арканов и Горин – стали неразделимыми. Как возникли наши псевдонимы? Это весьма интересная история. В 1961 году мы принесли на радио в передачу «С добрым утром!» смешную интермедию. Она была принята. Но в то время обязательным являлось упоминание авторов в конце каждой передачи. И редактор без всяких намеков антисемитского свойства сказала (это была женщина): «Ребята! Мне просто не разрешат, чтобы по радио прозвучало «авторы интермедии – Аркадий Штейнбок и Григорий Офштейн». Придумайте себе псевдонимы». Мы вышли из студии в коридор, и я сказал: «Меня во дворе звали Арканом. Я буду Арканов». А Гриша сказал: «А я буду Горин. Мне это нравится, и в фамилии нет ни одной шипящей. Так что, представляясь, не надо будет шепелявить». Сказано – сделано. Так и возникли наши псевдонимы, которые спустя три года стали фамилиями в новых выданных нам паспортах... Уже потом, когда дотошные журналисты и просто любопытные люди интересовались, каково происхождение наших псевдонимов, я ссылался на дворовую кличку, а Гриша отвечал: «Горин – это аббревиатура: Григорий Офштейн Решил Изменить Национальность»...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});